Самый Лучший Ветер - Артём Сергеев

— Молодчик! — от чистого сердца похвалил я, распробовав кашу. — Идеально. М-м-м, вкуснятина какая. Если еще чайник поставишь и хлебца подрежешь, я твой навеки. И маслице тащи. Саныч, пробуй!

— Хороша! — Саныч с улыбкой попробовал ложку каши. — Моя школа. Антоша, тащи и мне тарелочку, и чайку не забудь. Хоть поем нормально. А вы чего стоите?

— А нас кашей не возьмешь, — строго сказал Арчи. — Проверка еще идет. Микентий, подь сюды!

Темной тенью по кошачьи прошмыгнул в угол Микентий и встал так, чтобы его мог видеть только Арчи. Маг тихонько пошептался с ним и, удовлетворенный, пошел вместе с Далином разглядывать полки с ЗИПом и наш мотоциклет.

— Чегой-то они? — удивленно спросил у Антоши Саныч. — По ангару катался, что ли?

— Не, — затряс головой Антоша, наливая нам чай. — Мотоциклет помыл, почистил от масла. Полки тоже, запчасти на них протер.

— Молодца! — снова от чистого сердца похвалил я. — В «Ласточку» не лазил?

— Нет, — засмущался Антоша. — Хотел, но только подошел, как домовой ваш в меня пустой консервной банкой кинул.

— Он может, — подбодрил я его. — Сами они технику боятся, даже чистить не лезут, но чужого отогнать сумеют. Ты с Микешкой отношения, конечно, наладь, но не прогибайся ни в коем случае. На шею сядет моментом. Но тут я тебе не помощник, все сам.

— Ну чего там, мужики? — зычно крикнул Саныч в пустоту ангара. — Как проверка?

— Пока норм, — отозвался Далин. — Испытуемый на жопе не сидел, объем работ провернул не большой, но и не маленький. Качество, в принципе, сойдет.

— Главное, нос куда не надо не совал, — добавил Арчи. — Микешка с Антоши глаз не спускал. Говорит, никто с ним связаться не пытался. Все личная инициатива. Я пока доволен.

— Я тоже, — подтвердил гном. — Сейчас еще кашу проверим, так ли вкусна, как Артем говорит.

— Отлично, — откинулся на спинку стула Саныч. — Антоша, молодец. Так держать. Только ты помни, что все только начинается, слабину давать нельзя. Если вольешься в коллектив, будет у тебя интересная и насыщенная жизнь. Уму-разуму наберешься, есть у кого. За своих стой горой, и они тебя не оставят. Как ты к людям, так и они к тебе.

— Дядя! — с досадой скривился Антоша. — Ну сколько можно-то?

— Терпи, — флегматично хмыкнул Саныч. — немного осталось. Вот я еще по дороге домой на тебе оторвусь, и все на этом. Дальше сам. Давай собирайся, ехать надо.

Антоша подорвался собирать немногочисленные личные вещи, Саныч с довольной усмешкой следил за ним.

— Спасибо, мужики, — обратился он к нам. — не пожалеете, зуб даю.

— Зуб беру, — отсалютовал ему Арчи ложкой. — дуйте уже. Ты, главное, проследи чтоб собрался он по-умному. Носки, трусы, сменка, роба и прочее. Запас варенья, домашнюю библиотеку, холст с кистями и красками не надо. Мамкиных гостинцев тоже. Рассчитывайте на рюкзак, не больше.

— Поучи жену щи варить, — небрежно отмахнулся Саныч. — Когда она у тебя будет. Не впервой. Завтра в восемь будем здесь. Бывайте.

И комендант, помахав нам на прощанье рукой, направился на выход, успев перехватить Антошу, который полез было к нам с рукопожатиями.

— Ну ты же видишь, что люди едят, — донеслось уже из дверей. — Чего лезешь? Им чего потом после тебя, руки мыть? Когда же ты соображать-то начнешь?

— Крепкое воспитанье, — саркастически хмыкнул Далин. — Я б взбеленился уже. Но каша вкусная, молодец.

— Ладно, — подвел черту Арчи. — К вылету готовиться надо. Кто последний доест, тот Микешку заставляет мыть посуду.

Я сыто откинулся назад, держа в руках кружку с чаем. Каша здорово отяжелила меня, надо было отпиться горячим и сладким напитком, перекурить, тогда сытая леность сменится приливом сил и можно будет бежать заниматься делом. Прихлебывая из кружки, я отключился от разговора, тем более что гном с магом просто трепались за воспитание вообще и воспитание Антоши в частности, и принялся мысленно перебирать порядок дел на сегодня. Этой фишке меня научили давно, и она меня здорово выручала. Перед тем, как что-то сделать, проделай это в уме, только не ленись, не скачи, а тщательно. Тогда многие вопросы решатся сами собой, и к делу подойдешь осмысленно, а не просто так. Перебрав все возможные камни преткновения, постаравшись вспомнить весь свой инструмент в лицо и где он лежит в данный момент, я со стуком поставил пустую кружку на стол и рывком поднялся на ноги.

— Тьфу ты, черт, — аж подскочил Далин. — Напугал. Все бежим или ты один?

— Не умничай, — посоветовал я гному. — Пойду делом займусь, пока вы тут разлагаетесь.

— Про между прочим, — насупился Далин, — у нас все на мази, в отличие от тебя. Тормоз производства, вот ты кто. Все делаешь в последний момент, мог бы сегодня в ангаре остаться, хренометры свои проверить.

— Тогда эксперимент с Антошей вряд ли получился бы, и в «Восточном пиру» я точно кого-нибудь сегодня зажарил до хрустящей корочки, — возразил ему Арчи. — А часы на «Ласточке» мы каждый день в восемь утра заводили, как ты просил. И в ящике которые, и на стене, и в коробочке.

— Сегодня видел, когда сам заводил, молодцы, — поблагодарил я их. — Там циферблат есть, показывает время с последнего завода. Завтра с утра на проверку свозим, и все дела. Пойду остальное посмотрю. И горе тебе, Далин, если на штурманскую покусился, не дай бог захламил, пойдем сейчас вытащишь, иначе выкину.

— Не переживай, — махнул рукой гном, — места у нас на «Ласточке» хватает, хоть собак гоняй. Это не «Касатка», где друг у друга на голове сидели. Дуй уже, отвлекаешь от еды.

Я кивнул ему головой и, развернувшись, направился к кораблю. На «Касатке» в моем распоряжении было просто поворотное кресло рядом с креслом первого пилота с откидывающейся доской вместо стола, которая всем мешала, даже мне самому. Но я не возмущался и не пытался выбить себе дополнительное пространство, потому что тесно было всем. Поэтому чаще всего я работал, держа планшет с картой на коленях, что было жутко неудобно, спасало только то, что все рукава и изгибы реки Каменки на триста километров в обе стороны от Новониколаевска я знал назубок, и мог ориентироваться по ней даже ночью, если светила яркая луна и не было облаков. Правда, только летом. А вот если отойти от реки, то без прокладки курса не обойдешься, до того тайга однообразна, особенно с малой высоты.

Доходило до того, что не только мои инструменты было негде хранить, но даже пользоваться ими становилось невозможно. Мы избегали длинных рейсов, предпочитая ходить накоротке, но все равно блудили несколько раз. Применительно к морю нас можно было назвать каботажниками, то есть теми смелыми ребятами, которые стараются ни в коем случае не терять берег из вида. Но уж теперь-то мы развернемся.

Я поднялся на борт «Ласточки» и, пройдя по коридору между каютами для пассажиров и кубриком экипажа, распахнул дверь кабины пилота. Вот только раньше это у нас была собачья будка, в которой главное место занимали два кресла — одно пилота и второе, поворотное, пилота-штурмана, то есть мое. Далину в кабине «Касатки» места не предусматривалось, и он всю дорогу сидел в машинном отсеке, как сыч. Да что там говорить, раньше у нас даже гальюна не было, гадили в специальное ведро, которое после каждого рейса выкидывалось, зато теперь…Можно было не только посидеть в свое удовольствие на компактном троне, но даже принять душ в маленькой кабинке, если сильно приспичит.