Мое роковое влечение - Хелен Кир

меня уничтожили. Я не просила рубиться насмерть, но парни это сделали. Только обо мне они думали в последнюю очередь.

Потираю виски. Голова в последнее время болит все чаще и чаще. Перед тем, как сбежать иду в туалет помыть руки.

— Ника, здравствуй, — знакомый голос полностью дезориентирует.

Не может быть.

Напротив двери стоит, упершись могучим плечом в стену, Лекс. Он разглядывает меня, нахмурив густые брови. И если в первую нашу встречу он был доброжелателен, то в эту минуту совсем нет. С удивлением замечаю во взгляде налет презрения.

Но все равно в груди начинает неистово колотиться. Меня разрывает от нетерпения и чувства, что сейчас что-либо узнаю. Все это время металась в поисках правды, хотя куда и к кому бежать не представляла. Я не знаю о Тайпанове ничего. А Кир слабый помощник.

Что я могла найти? Как было поступить? Не знала. Я не знала.

— Здравствуй.

Еле проталкиваю слово. Ладони мгновенно потеют. Начинает трясти липкая противная дрожь. По спине катится струйка мерзкого пота. Сама не понимаю дискомфорт, пытаюсь проанализировать отчего мне вдруг стало так страшно.

Я, наверное, предательница. Не смогла ничего нарыть про Макса. Не получилось его отыскать. Но это не значит, что забыла его. Просто, чтобы не попасть в дурдом запретила о чем-либо думать в последние две недели. Просто ждала. Что еще оставалось?

Да что такое! Почему я тушуюсь?

Разве то, что выпало половина волос, что вешу сорок восемь килограммов, что синяки на лице ни одним тональным не замазываются, не являются свидетелями моего состояния? А то, что внутри… Стылый пепел там. Но это знать необязательно. Никому. Правда есть минус — я остервенела немного, но это лишь детали.

— Развлекаешься?

— Что ты сказал?!

То, что Лекс спросил сейчас… Гад! Это ни в какие ворота.

Разматывает меня. Я, конечно, девочка, но внутри рождается буря. Не в силах ее контролировать. Не могу быть корректной и вежливой. Ураган сильнее меня. Он захватывает и, протащив по кочкам, с силой бросает на камни.

— Рот свой закрой. Развлекаюсь, говоришь? — роюсь в сумке. На пол летят разные предметы, но мне все равно. Дергаю пузырек с успокоительным и тычу им прямо в нос бугаю. — Вот мое развлечение. Видишь? И так каждый день. Каждый! — красная сетка перед глазами рябит и мерцает. — Знаешь, как я просыпаюсь? Никак! Я вставать с постели не могу. Знаешь почему? Жить не хочу. Понял? Придурок!

Припадок безумия проходит быстро. Устыдившись, медленно оседаю и вяло засовываю мелочи назад. Слабость дикая. Хочется сесть прямо на пол, привалиться к стене и прикрыть глаза. Мне неуютно от буйного выпада в сторону Лекса, но не в силах контролировать эти припадки ярости.

Он молча опускается. Подает все, что осталось и помогает подняться.

— Сможешь пойти со мной?

Все что спрашивает.

А у меня опять дрожь начинается. Я понимаю, что сейчас услышу о Максе. Понимаю. И видит бог, жду этого. Судорожно киваю несколько раз подряд. Не поднимаю глаз, боюсь снова увидеть там неприятное в свою сторону. Слышу только, как он называет место и марку машины.

В зале Кира нет. Официант сообщает, что он ушел. Просил передать, что срочно вызвали куда-то. Наплевать. Вяло киваю и натягиваю одежду. Машину Лекса нахожу сразу, хотя стоит он черт знает где.

— Давай, — требую от него. — Все говори. Как есть.

Лекс смотрит в сторону. Угрюмо тянет сигарету, выпускает огромные клубы дыма. Начинаю кашлять, потому что яд проникает в горло. Лекс сильнее открывает окно и выбрасывает окурок в стылую землю.

— Что Кир делает рядом с тобой?

— Это не твое дело, — отрезаю я. Не собираюсь с едва знакомым мужиком обсуждать что-то. — В любом случает тебя не касается.

— М-м… А Макс?

Имя обездвиживает. Имя падает в сжатый воздух и застревает в покровах моей кожи.

Имя-рана. Имя-воскрешение.

— Ш-ш-ш… Молчи. Дай дышать.

Не знаю, как говорить дальше. Все становится пылью, тленом и копотью. Мир кажется игрушечным и вымышленным, только пять букв живые. Они наливаются и бряцают, становятся более осязаемыми.

— М-да, — задумчиво бросает Лекс, глядя на меня. — Тебе лучше? — одобрительно машет головой на мой кивок. — Хочешь отвезу к нему?

Не слышу звук своего голоса, но понимаю, что много раз подряд говорю «да». Мне плевать на все: на работу, на Кира, на всю мою жизнь. Мне важно знать правду. Жизненно необходимо просто.

— Когда? — шиплю почти без голоса. — Время? Сейчас можно? Готова. Я готова, слышишь?!

Лекс растягивает лицо в улыбке, но глаза невеселые. В самой глубине громилы таится детская непосредственность, но добраться до нее непросто. Каким-то образом улавливаю почти незримое, но я настолько обескровлена, что тут же упускаю видение.

— Завезу тебя домой, — гудит он, заводя мотор. — Вещи теплые возьми и нужно кое-что купить еще. Еду и тряпки. В ночь выедем. Ник, только одно условие.

Вскидываю голову, как заезженная лошадь. Готова услышать и принять все, что скажет. В голове не единой мысли. Заведомо на все согласна, что скажет. Пульсирует только одно. Я увижу Макса.

— Какое?

— Ничего не спрашивай у меня. Давай отстраненно обо всем. Гюрза сам скажет.

— Кто? Какой Гюрза?

— Бл… — матерится Лекс. — Макс. И еще, Ник, ты помни. Он невозможное сделал, чтобы ваша встреча состоялась. Помни и не забывай.

Киваю и ничего не отвечаю. В его духе делать то, о чем другие не помышляют.

Я беру из дома пару вещей. Потом закупаем с Лексом по списку много всего. Удивляет ассортимент. От бритвы и белья до долгохранящихся съестных продуктов. Вскидываю брови, но молчу, как обещала. Забиваем багажник и выезжаем в ночь. Дорога долгая, Лекс предлагает поспать. Измотанная, поэтому сразу проваливаюсь в тревожный сон.

24

— Вот тут подожди, — ставит сумки Лекс и внимательно смотрит. — Ник, располагайся. И меньше обращай внимание на помещение. Короче, давай. Пойду разведаю обстановку пока.

Но натужно трезвонящий телефон останавливает его в дверях. Он цапает его и уставившись на экран вдруг каменеет. Его лицо заливает белизной. Лекс принимает звонок и истошно кричащий голос в мембране прорывает пространство.

Что-то о рожающей женщине. Ей плохо. Большая кровопотеря. Речь о спасении жизни. Мне неудобно прислушиваться, пытаюсь забиться в дальний угол, но голос просто заполняет воздух. Господи, как мне жаль.

Лекс молчит. Хватается рукой за лицо и сильно сжимает. Его трясет так сильно, что колебания чувствую. Он тихо спрашивает, когда увезли, что требуется сейчас, какой врач и что-то еще. Потом отбивает звонок и остекленевшим взглядом смотрит мимо меня.

— Лёш! — впервые