Собачий рай - Иван Сербин

По костюму и плащу он понял, что имеет дело не с банальным магазинным вором. А что человек забыл… Так мало ли что могло случиться? Позвонили на мобильник, мол, неприятность. Вот и пошел человек. Побежал. Не по злому умыслу, по рассеянности.

Осокин покрутил в руках коробку. Черт, и верно… Забыл. Дьявол ее разбери, эту коробку. Ладно. Хорошо еще, в кассах очередей практически нет. Он встал в крайнюю. Перед ним стояли двое — мужчина в сером отличном плаще с парой салатных судочков и деваха лет двадцати с бутылкой «Фейри» и коробочкой краски для волос. Она старательно и очень выразительно жевала жвачку. Прическа у девицы была замысловатая, окрашенная во все цвета радуги, перьями. Мужчина в плаще расплатился, положил судочки в пакет. При этом он все косился на девицу. Может быть, хотел «снять», а может, напротив, не одобрял.

Рассчитываясь, девица вывалила на прилавок груду мелочи и ворох скомканных бумажек достоинством по пять и по десять рублей.

— Я заплачу, — предложил «плащ».

Пестрая девица безразлично пожала плечами, равнодушно отвернулась. «Плащ» достал из кармана пухлый бумажник, демонстративно выудил из него новенькую пятисотрублевую купюру, положил на пластиковую тарелочку.

Продавщица пробила чек, отсчитала сдачу. Девица принялась сгребать мелочь и купюры в карман невероятно обтягивающих джинсов. Осокин даже подивился, как она может в них вообще двигаться.

«Плащ» стрельнул в пеструю многозначительным взглядом и направился к дверям. Там он едва не налетел на выходящую женщину, толкающую перед собой тележку с покупками. Мужчина еще раз оглянулся на пеструю девицу. Видимо, прикидывал запасной вариант — «дама с тележкой».

Осокин протянул кассирше коробку.

— Она открыта.

— Ничего страшного, — улыбнулась продавщица.

Приятно. Сервис здесь получше, чем в обычных магазинах.

Впрочем, в час пик можно было нарваться и здесь. Осокин оглянулся, отыскивая взглядом Наташу. Не нашел. Очевидно, она все еще стояла там, где он ее оставил. У конфетных рядов.

В этот момент со стороны двери и раздался истошный женский визг. Осокин обернулся. Он не сразу сообразил, что случилось, хотя никогда не считал себя тугодумом.

Визжала стоящая у двери женщина. Одной рукой она прижимала к груди объемистый пакет, второй — прикрывала распахнутый буквой «о» рот. Глаза были огромные и круглые. Лицо, несмотря на косметику, белое, как первый снег. Смотрела женщина за стеклянную дверь, на что-то, находящееся на стоянке. Черные фигуры секьюрити двинулись было к двери, но первый тут же остановился в нерешительности. Второй охранник потянулся к поясному ремню за баллончиком со слезоточивым газом.

Кассирша считала сканером код с коробки, но тут же обернулась, забыв про деньги.

— Секундочку… — Осокин оставил конфетную коробку на прилавке и двинулся к двери.

От соседних касс спешили заинтересованные покупатели. Те, кто не успел уйти далеко, возвращались через турникет. Женщина задохнулась, всхлипнула пару раз жалобно и влажно, словно ей сдавили горло.

Осокин прошел мимо камеры хранения, обогнул стоящий тут же автомат по продаже карточек для сотовых телефонов. И остановился, потому что увидел то, на что смотрела визжащая женщина.

Мужчина в сером плаще лежал в трех метрах от крыльца супермаркета. Голова его была запрокинута, а по асфальту быстро растекалась багровая лужа, размываемая дождем. Чуть дальше и слева лежала женщина, рядом с ней — перевернутая тележка. Осокин видел раскатившиеся по черному мокрому асфальту ярко-оранжевые ноздреватые апельсины. В неоновом свете оранжевые пятна казались парящими в темноте. Они гипнотизировали. Осокину с трудом удалось отвести взгляд. И только повернув голову, он увидел пса.

Это был питбуль. Мощный, с плоской широкой спиной и мускулистыми лапами. Черная морда пса была густо залита кровью. Золотистые раньше плечи смотрелись серыми из-за налипшей на шерсть грязи. Белая грудь забрызгана грязью и кровью вперемешку. Осокин встречал крупные особи, но этот, пожалуй, превосходил их всех. Пес стоял чуть в стороне, у машин, и наблюдал за людьми сквозь стекло. Смотрел он не мигая, равнодушно, но… Осокину показалось, что питбуль все понимает. Пес не просто смотрел. Он выбирал.

Толпа покупателей застыла в оцепенении.

— Во, чума, — прошептала пестроволосая девица. — Это он, что ли, этого папика завалил? Круто…

Осокин, не поворачивая головы, сказал, стараясь, чтобы голос его звучал как можно тверже и увереннее:

— Кто-нибудь, вызовите милицию.

Один из охранников попятился, не сводя глаз с пса.

— Не… Не… Не волнуйтесь, — пробормотал второй. — Стекла тол… толстые. Ему их не разбить.

— Ну да, — подал голос кто-то из толпы. — В нем, поди, килограммов сорок, если не больше.

Стараясь не выпускать питбуля из поля зрения, Осокин сделал пару шагов в сторону и оказался возле второго охранника.

— На какой объем реагирует фотоэлемент? — спросил он негромко.

— Что? — Тот, похоже, пребывал в легкой прострации.

— Я спрашиваю, если эта тварь двинется к двери, фотоэлемент среагирует?

Тот попытался сообразить, но, видимо, от растерянности никак не мог сосредоточиться.

— Я не… не знаю. На детей реагирует, а на собаку… Может быть…

— Тогда надо его отключить. Или заблокировать дверь до приезда милиции. Это можно сделать?

— Что?

Осокин взял охранника за рукав, тряхнул.

— Эй, очнись! Я спрашиваю, можно ли отключить фотоэлементы или заблокировать дверь?

— Да, можно, — торопливо и мелко закивал тот. — Можно. С центрального поста.

— Ну так сделай это! — твердо приказал Осокин. — Давай!

— А-а-а-а… Да, сейчас, — охранник поднял рацию.

Словно понимая смысл его движения, питбуль двинулся к двери. Верхняя губа его дрогнула, приподнялась, обнажив крепкие белые клыки. Смотрел он на охранника. Тот вдавил кнопку вызова в корпус, но так и не смог произнести ни слова. Он смотрел на пса, а пес — на него.

Толпа попятилась. Люди опускали глаза, стараясь не встречаться взглядом с собакой. Питбуль ускорил шаг. Когда же до двери оставалась всего пара метров, он прыгнул. Это был мощный прыжок хищника, настигающего добычу. Перепачканное грязью и кровью мускулистое, похожее на торпеду тело глухо ударилось в стекло. Толстое стекло загудело, завибрировало, но устояло. Бросок был столь молниеносным, что фотоэлемент попросту не успел среагировать. От удара пес опрокинулся на бок, однако уже через секунду он вновь вскочил, зарычал угрожающе, кинулся на дверь. Стекло выдержало и второй натиск, благо он был значительно слабее первого.

В свете неоновых ламп глаза собаки горели красноватым огнем и от этого приобретали жутковатое, осмысленное выражение. Стремясь обогнуть невидимую преграду, питбуль сделал несколько шагов вправо и оказался точно между двух створок, в зоне действия фотоэлемента.