Чертополох. Излом - Варвара Шихарева

Эти мысли настолько завладели мальчишкой, что он даже не услышал рядом с собою легких шагов, вскинув голову лишь тогда, когда неожиданный пришелец произнес:

– Да ты, я вижу, совсем замерз! – и опустился рядом с мальчишкой на корточки. Олдер же, рассмотрев нарушителя своего одиночества, удивленно мигнул, ведь это был ни кто иной, как Антар. Мальчишка видел его в доме и знал со слов отца, что этот человек не только служит под началом родителя, но и помогает ему в колдовстве. Вот только в чем заключается эта помощь, и какой именно силой обладают Чующие, Олдер имел весьма расплывчатые представления, черпая свои знания из редких обмолвок отца и рассказываемых по вечерам баек. Сам же Антар искренне придерживался мнения, что молчание является золотом, и, появляясь в доме, всегда держал язык за зубами, превращаясь в подобие молчаливой и незаметной тени…

Пока Олдер хмуро смотрел на Чующего, тот времени зря не терял – расстегнув застежки своего плаща, он укутал им мальчишку и улыбнулся.

– Вот. Так-то оно получше будет!

Из-за улыбки на простецком лице Антара мгновенно обозначались глубокие морщины. Благодаря выдубленной ветрами и солнцем коже он казался даже старше отца, но его глаза – удивительно светлые и ясные, говорили о том, что это впечатление обманчиво… В былые времена Олдер бы не упустил возможность порасспрашивать неожиданно разговорившегося Чующего о его даре, колдовстве и пережитым им походах. Теперь же любое общество ему претило: ответив на улыбку эмпата хмурым взглядом, он, пробурчав:

– Ничего уже лучше не будет… – собирался отвернуться от Антара, но тот, мгновенно став серьезным, точно жрец у жертвенника, спросил:

– Почему ты так думаешь?

Пораженный тем, что Чующий не замечает очевидного, Олдер на мгновение застыл, недоуменно глядя на Антара, а потом, неожиданно даже для себя самого, высказал то, что так грызло его все это время.

– Потому что я теперь бесполезный и увечный. Вот почему. Я не смогу стать воином, а, значит, недостоин имени Остенов!.. Да лучше бы меня конь растоптал, чем жить теперь так… Таким…

Судорожно вздохнув, мальчишка замолчал, а Антар придвинулся ближе и положил ему руку на плечо. Олдер от этого прикосновения мгновенно съежился, но ладони Чующего не скинул, а тот заговорил так, будто знал мальчишку уже тысячу лет.

– Умереть, конечно, легко – бросить все, сдаться, но ты ведь не из таких, Олдер… Ты примешь вызов, который бросила тебе жизнь, и справишься с ним… И не думай, что отец станет хуже к тебе относиться – Гирмар очень переживает за тебя. Не далее, как сегодня утром, он сказал мне, что впервые жалеет о том, что посвятив себя Мечнику, не умеет исцелять…

Произнеся это, Антар ненадолго умолк, а Олдер вздохнул.

– Но воином я теперь все равно не стану…

Чующий снова улыбнулся:

– А это, парень, уже в твоих руках. Если начнешь тренироваться, то со временем сможешь вернуть своей руке и силу, и подвижность. У меня были ранения, да, к тому же, тяжелые, так что я знаю, о чем говорю… Вот только почему ты опять хмуришься? Не веришь мне?

– Верю, – Олдер, смущенный тем, что Антар читает его, словно открытую книгу, потупил взгляд и тихо произнес: – Вот только мое плечо навсегда останется таким, как сейчас… Кривоплечий воин… Надо мною же смеяться будут!

Но Чующий на это замечание только фыркнул.

– Над колдунами, парень, будь они хоть трижды кривые, косые или одноглазые, никто и никогда не смеется!.. А ты унаследовал дар Гирмара, просто не осознал его еще.

Удивленный таким поворотом разговора, мальчишка лишь, молча, покосился на Чующего, а тот, в свою очередь, уверенно продолжал.

– Ты ведь уже замечал то, что не видят другие, но не придавал этому значения. Чувствовал то, что для остальных не более чем шелест ветра.

Это замечание заставило Олдера серьезно призадуматься… Что ж, несколько раз с ним действительно происходило то, о чем толковал Чующий. То Дари так и не смог увидеть затаившуюся между камнями странно густую, почти что осязаемую тень, хотя сам Олдер на нее едва ли не пальцем тыкал. То в доме, в одном из коридоров Олдер заметил похожую на клок тумана серую тень, да и окутавшая в тот роковой день отца алая дымка была ясно видна ему, а вот другие, похоже, увидели лишь разгневанного Гирмара и бьющегося в корчах слугу…

Антар же, все это время внимательно наблюдающий за мальчиком, произнес:

– Все, что тебе сейчас надо – это осознать свой дар, почувствовать его. Я знаю, что Гирмар хотел начать твое обучение года через два, когда ты станешь чуть постарше, но, видно, у Седобородого на этот счет другое мнение…

Олдер, оставив без внимания вторую часть замечания Антара, чуть склонил голову к плечу.

– Что значит – «осознать»?

– Ну… – Антар на мгновение нахмурился, но потом решительно тряхнул головой. – Скажи, ты знаешь, чем колдуны отличаются от Чующих?

Олдер задумчиво потер лоб. На вопрос Антара он мог ответить лишь пересказом услышанных им прежде баек, которые, скорее, все запутывали, чем поясняли. Но Чующий продолжал выжидающе молчать, и мальчишка выложил то, что знал. Антар же, выслушав его, покачал головой:

– Главное различие между колдунами и Чующими состоит в том, что эмпаты не способны к ментальным ударам. Такие как я, способны лишь защищаться. Именно поэтому колдуны и держат нас в узде.

Произнеся это, Антар снова замолчал, словно бы ожидая услышать очередной вопрос, но Олдер не спешил их задавать, обдумывая услышанное. К тому же, теперь – когда пелена окутывающего его отчаяния уже не была столь плотной, мальчишка задался вопросом, который надо было задать гораздо раньше – с какой стати Антар разыскал его и втянул в беседу? Уж не по приказу ли отца?

Чующий, поняв, что молчание затягивается, покачал головой и потом, точно решившись на что-то важное, твердо произнес:

– Для ментальной атаки не нужны заклинания. Достаточно лишь одного желания…Ты тоже можешь так сделать.

– Я? – решив, что Антар просто заговаривает ему зубы, Олдер отвернулся от Чующего и произнес: – От моего взгляда воробьи с неба не падают, так что все это пустое…

– Ну, если ты так хочешь… – Антар поднялся во весь рост, коротко взглянул на нахохленного мальчишку: – Я-то думал, что из тебя будет толк, но, видно, ошибся. Ты не отпрыск Гирмара, а маменькин сынок… Размазня!

– Что?!! – мгновенно забыв о своем нежелании вести разговоры с Чующим, Олдер немедля вскинулся. Гневно блеснул глазами: – Это неправда!

Но Антар на этот протест лишь насмешливо улыбнулся.

– Это почему же? Истина глаза колет?.. Ты трус и слабак! Жизнь тебя только пнула слегка, а ты и рад стараться – распустил сопли до самой земли!

Олдер вскочил со своего места так, будто его ужалили – оскорбления, казалось бы, вначале сочувствующего ему Антара, казались мальчишке особенно жестокими и обидными. Несправедливыми!