Стратег - Борис Орлов

Тюдзю молча покачал головой и сложил руки так, словно собирался молиться. Такаянага тоже молчал, и постепенно смолкли все, кто был в салоне. Теперь офицеры объединенного флота внимательно смотрели на своего командира.

Оикава оглядел всех и опустил веки. Затем негромко, но веско произнес:

– Мы попробуем вернуться обратно в Мурманск. Если, конечно, у нас получится…

Что такое флотский смех? Это когда по тебе промахнулись.

Александр Покровский

Вице-адмирал Ланселот Эрнест Холланд поднял взгляд от карты и обратился к флаг-офицеру лейтенанту[63]Хокинсу:

– Больше от немцев никаких известий не было?

– Никак нет, сэр. Последнее, что мы получили, была радиограмма, подписанная кодом «Гнейзенау». Они сообщали, что «Бисмарк» потерял ход, у него взорвалась носовая башня главного калибра, и что они с остатками эскадры попытаются оторваться. На этом радиограмма закончилась.

– Координаты места отправки определили?

– Так точно, сэр. Мы связались с патрульными крейсерами и станциями на берегу. По триангуляции «Гнейзенау» был вот здесь, – Хокинс указал точку на карте.

– Вот и прекрасно.

Холланд удовлетворенно откинулся на спинку кресла. На губах его блуждала легкая усмешка.

– Вот теперь наш черед, джентльмены. Мы находимся как раз точно посредине между красными япошками и Мурманском. Ах, если бы не их чертовы ракеты и не опасность от подводных лодок… – Вице-адмирал мечтательно зажмурился. – Какая изящная операция могла бы получиться! Японцы воюют в море, а мы тем временем резвимся в их собственном порту!

Он некоторое время молчал, наслаждаясь прекрасной, хотя и неосуществимой операцией. А ведь он предлагал, настаивал, требовал, чтобы соединение S усилили еще крейсерами и эсминцами и дали возможность осуществить рейд на основную базу Северного флота красных. Но их лордствам, разумеется, виднее…

Вице-адмирал резко развернулся к флаг-штурману:

– Попрошу вас как можно скорее рассчитать курс на пересечение…

– На пересечение их курса, сэр? Но, – флаг-штурман коммандер[64]Уотсон удивленно приподнял бровь, – откуда вы знаете, куда они направятся?

Холланд слегка мазнул рукой:

– Это же элементарно, Уотсон. Немцы ничего не передавали об уничтожении кораблей противника, не так ли? Значит, наш оппонент сумел провести бой так, что на десяток утопленных бошей он не потерял ни одного своего корабля. В лучшем для нас случае колбасникам удалось разве что повредить кого-то из наших косоглазых дружков. И что это значит?

Уотсон непонимающе молчал.

– Это значит, мой дорогой Уотсон, что командует красными грамотный и знающий офицер. И что грамотный и знающий офицер станет делать после того, как истратит часть боезапаса, потеряет некоторое количество самолетов и, возможно, даже один-два вымпела? Совершенно верно: он повернет назад и уйдет на базу. Пополнить погреба, исправить повреждения.

– Я понял, сэр. Они пойдут в Мурманск. Сейчас все будет готово!

Британцы на максимальной скорости неслись наперерез соединенной советской эскадре. Словно гигантский спрут, который вышел на охоту, соединение S выбросило в стороны щупальца – эскадренные миноносцы. Они шныряли вокруг, словно рыбы-лоцманы рядом с акулой-людоедом, а в облаках рыскали самолеты-разведчики – «Валрусы» и «Альбакоры». Где-то вблизи была добыча… Предчувствие встречи будоражило экипажи разведчиков не хуже, чем запах крови – охотничью свору. Добыча!

* * *

Объединенная эскадра стран победившего социализма шла на северо-восток. Во время боя с немецкими кораблями она не потеряла ни одного своего вымпела, но два корабля – крейсера «Судзуйя» и «Фурутака» – получили крайне неприятные повреждения: германские снаряды, упавшие в воду с минимальным недолетом, прошли под водой и ударили японские корабли в борт ниже броневого пояса. В результате на «Судзуйя» вышли из строя три, а на «Фурутака» два котла. На экономической скорости это никак не сказалось, но развить максимальную скорость обоим кораблям было уже не под силу, теперь оба крейсера могли выжать не более двадцати двух узлов. Разумеется, противнику это было неизвестно, но осторожный Оикава все же отдал приказ усилить воздушные разведку и охранение. В воздух с «Акаги» и «Кага» поднялись шесть пар истребителей «Рейзен» и все четыре разведчика Мицубиси С5М2.

И вовремя! Через час пара под командованием сеи[65]Хироеси Нисидзава заметила прячущийся среди облаков биплан. Одновременно с этим с радиолокационной станции лидера «Баку» поступило сообщение о неопознанном самолете против ника.

Сообщению «корабля дураков» поверили безоговорочно.[66]Хотя все корабли эскадры были оснащены новейшими советскими системами РЛС «Базальт», не все японские операторы успели полностью их освоить, и потому Оикава использовал лидер «Баку» как корабль радиолокационной разведки, невзирая на столь неподходящее название. Вражеский разведчик был мгновенно сбит, и почти сразу же пришло сообщение от С5М2, который доложил: «В восьмидесяти милях к востоку от эскадры обнаружено вражеское соединение. Состав: три линкора – один типа «Ринаун», два не опознаны, похожи на «Куин Элизабет», но движутся быстрее; три авианосца, один из которых – «Арк Ройал», восемь крейсеров». Охранение состояло из десятка эсминцев, тип которых разведчик разобрать не сумел. Не желая выдавать себя, он отвернул назад.

Тюдзю Косиро Оикава при этом известии остался совершенно спокоен и невозмутим. Однако все присутствовавшие в рубке «Ямато» понимали, что сейчас творится в душе командующего. Линкоры означают, что тюдзю был прав, и западные дьяволы организовали для них ловушку. Их задача – уничтожить, или хотя бы значительно ослабить эскадру, чтобы потом вплотную заняться побережьем. И хотя северные братья могут постоять за себя, но обстрел десятком кораблей, да еще с корректировкой самолетами авианосца… Что ж, он прекрасно понимает западных адмиралов: для успешной бомбардировки нужна помощь корректировщиков. Он бы и сам так сделал…

Однако линкоры могут здорово напакостить… Оикава, словно пробудившись ото сна, резко обернулся к офицерам в рубке, отыскал глазами летчика сеса[67]Кобе: