Чё делать? - Владислав Михайлович Попов

Рыскающий взгляд человека, мечтающего что-нибудь купить. Лох мечтал потратить деньги. Избавиться от них. Костя ему поможет. Лох подошел к витрине обувного магазина. Это хорошо. Он будет мерить всякие ботинки. Его неумелые, неловкие ручки будут заняты возней со шнурками, язычками, ложечками, они отставят борсетку в сторону. Лох будет пыхтеть, ковыряться в товаре, волноваться и на долю секунды забудет о борсетке. Всего на долю. Тогда умелые и ловкие руки Кости возьмут эту забытую вещь. Лох постоял и пошел дальше. Костя проводил его глазами. Потом медленно, с гримасой боли, широко расставляя ноги, подошел к витрине. «Шикарные шузы, чё этому лошаре не нравится?» Та же история повторилась у второго магазина, затем у третьего. У витрины четвертого магазина лошара помялся чуть дольше. И все равно не вошел. Костя занервничал. В чем дело? И тут до него дошло: лошара жмотится. «Сколько же у него денег, если ему не по зубам те шикарные шузы за  700 рублей, или те – за 450? С кем я связался? – с горечью подумал Костян, – с кем мне приходится работать! Какие мелкие люди! Жмот убогий!» Жмот как будто получил от Кости пинка и двинулся внутрь пятого магазина с обувью даже не взглянув на витрину. Там он шарахнулся от продавца, как от вооруженного налетчика. Затем стал робко изучать полки. Костя вошел в магазин и встал на исходную позицию. Наконец, лох наклонился, взял какую-то уродливую коричневую галошу, сунув борсетку в подмышку. Костя тоже взял с полки туфлю и подвинулся поближе. Лох застыл, Костя тоже. «Ну, давай же! Садись, примеривай! Это твой фасон», – мысленно подгонял трусливого покупателя Костя. Лох не подгонялся, уставился в туфлю, как будто увидел в ней что-то. Затем с сожалением поставил ее на место и поплелся к выходу. Косте стало стыдно за своего клиента.

21

Первый же ценник в магазине «Нога человека» вернул Андрею Афанасьевичу Мизулькину бодрость и самоуважение. «Вот они – правильные цены. Я знал, что их найду». Андрей Афанасьевич начал уверенно чеканить шаг вдоль полок. В такт шагам в голове его зазвучало: «Бороться и искать, найти и не сдаваться!» Ликование росло от ботинка к ботинку. «Сейчас бы как лох потратил такие деньжищи. А тут я могу хоть две пары купить!» Вариантов было море. «Допустим, я возьму вот эти туфли…Правда, они черные, ну да ладно. И нос у них тупой, ну и плевать. Тогда к ним я могу прихватить сандалии. В них и на дачу можно, и, вообще, летом удобно… Так, а если я… – Мизулькин дернулся в другую сторону и схватил следующую пару туфлей, – куплю эти подешевле? Они, правда, совсем уж к костюму не подходят. То есть в департамент в них не пойдешь. И видок у них не ахти. Зато в нашей грязи такие не жалко. И, главное, денег хватит еще на кроссовки. Я ж бегать хотел по утрам. Вот и начну». Кроссовки оказались дороже, чем предполагалось. Туфли в одной руке, кроссовки в другой. Человек разумный Мизулькин сосредоточенно взвешивал варианты. «Или в департамент в туфлях, или бегать в кроссовках. Может, здесь кеды есть? Они еще дешевле. Тогда и туфли для департамента получиться взять». Всегда есть выход для человека с интеллектом.

– У вас кеды есть? – с надеждой спросил носитель интеллекта.

– Нету.

«Вот ведь, выбор жизненного пути зависит от такой мелкой вещи как ботинки», -с досадой рефлексировал про себя Мизулькин. В душе его снова стало неспокойно. Уже не рябь пошла по морю души его, а небольшие волны с белыми гребешками, как поэтично описывали морское волнение первой ступени мореходные кодексы 19 века. «Может, к черту этот департамент? Куплю кроссовки. Это и удобно и красиво. Буду спортивный, энергичный, дело свое открою…Стоп, если не брать туфли, тогда я, вообще, зимние ботинки могу купить!» Продавец раздраженно смотрел как покупатель, неровно поставил кроссовки на полку и шагнул к зимней обуви. В другой руке покупатель продолжал держать туфли.

– Если вам кеды нужны, то они в соседнем магазине. Там сейчас распродажа.

Новость о кедах совершенно логично толкнула Мизулькина к полке с туфлями. Первый вариант «черные под брюки» снова стал актуальным. Мысли о департаменте вернулись. Рядом с «черными тупорылыми» стояли «черные остроносые». Они были чуть подороже тупорылых. Зато прошиты основательно. И фасоном были похожи на те, совсем дорогие из «Гросс Мука». «Если плюнуть на сандалии, кроссовки и кеды, то можно взять эти туфли. Все равно в выигрыше останусь!» – уговаривал себя Мизулькин. Его решимость достигла максимального градуса и вот-вот должна была перейти в фазу действия. Вдруг чья-то пухлая белая рука беспардонно схватила предмет душевных переживаний Андрея Афанасьевича, причем как раз его размер. Рука лениво вертела туфлю, показывая ее со всех сторон пухлой плешивой голове. Голова удовлетворенно закивала. Андрей Афанасьевич чуть не задохнулся от гнева, внешне оставаясь совершенно спокойным. «Это мои туфли! Я ж в них в департамент… Да я тебе… Да я не знаю, что с тобой сделаю…», – Андрей Афанасьевич действительно не знал, что можно сделать. Злобный конкурент прямо на глазах лишал его заветной вещи и ломал ему будущую карьеру! В душе Андрея Афанасьевича штормило. Но тут рядом с пухлой головой конкурента появилась другая. Тоже пухлая, но с шевелюрой насыщенного бордового цвета.

– Котик, ты же не хочешь это купить. Ты же не хочешь отдать наши деньги за эту ерунду из кожезаменителя. Они порвутся к следующему сезону. Я уж не говорю, что у тебя будут потеть ноги, вонять носки и я с тобой разведусь. Пошли отсюда.

Котик поставил туфлю на место. Такой поворот событий должен был обрадовать покупателя Мизулькина. Но не обрадовал. От его решимости купить эти туфли не осталось и следа.

Принц Гаутама воскликнул: «Весь мир – иллюзия!» Платон воскликнул: «Все вещи – это тени идей!» Мизулькин воскликнул: «Кожезаменитель! Это кожезаменитель!» Обрушившееся откровение оглушило Мизулькина, ослабило его члены, так что он присел на скамейку для примерки обуви. Но борсетку из подмышек не выпустил. Он смотрел на туфлю новыми глазами. Как будто пелена спала с его глаз. Он увидел, что туфля прошита не там где нужно, а там где не нужно. Так для чистого декору. «А подошва? Разве это настоящая резина? Фуфло это, а не резина. Фальшивка». Он смотрел на подошву брезгливо, как на вора, пойманного за руку. «И приклеена эта жалкая фальшивка небось какой-нибудь соплей разбавленной, а не клеем настоящим». Мизулькин огляделся по сторонам. Мир вокруг был тоже фальшив, как