📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаДорога на Аннапурну - Марина Москвина

Дорога на Аннапурну - Марина Москвина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 41
Перейти на страницу:

А уж навстречу, тяжело дыша, красные, взмокшие, топали горовосходители, видимо, возвращались с Аннапурны. Один шел — ну прямо вылитый боксер Виталий Кличко: так этот атлет и тяжеловес еле ноги тащил, опираясь на две лыжные палки. Идет налегке, без поклажи, пару его рюкзаков несет за ним гурунг, такие люди выносливые, а оба на последнем издыхании.

Дорога на Аннапурну

Мы с Лёней в панике смотрели на них и думали: мать честная! Если в таком состоянии плачевном находятся явные физкультурники, что ж с нами-то будет? Куда мы собрались?

Дойдем ли до снегов Аннапурны? Вернемся ли обратно?

Полное безрассудство, конечно. Ведь некоторые горы из тех, что нас окружали, вообще не были покорены человеком!

Взять хотя бы Мачапучхаре. Издали заметно — там с середины склона развеваются снежные флаги, а уж на пиках без остановки метет метель. Все экспедиции, которые отважились ее штурмовать, не вернулись обратно. Но снова и снова альпинисты пытались взойти то на одну, то на другую ее вершину.

В конце концов, правительство Непала запретило восхождения и объявило ее holy mountain — священной горой. Был издан строгий указ, в нем говорилось: мол, на обеих вершинах Мачапучхаре обитают небожители, они не желают, чтобы их беспокоили люди.

Ей-богу, эти горы не похожи ни на какие другие, встреченные мной на Земле. Все, что я читала, о чем думала или мечтала, что мне снилось когда-то или я могла лишь вообразить — не было подобно им. Это нечто иное, одновременно прекрасное и пугающее.

Но отныне уж мы не так одиноки и беззащитны. С нами в поход выступил на вид совсем не могучий, но очень заботливый парень по имени Кази Гурунг. Он забрал у нас тяжелый рюкзак и уверенно зашагал впереди, а его родная деревня, живущая здесь со времен, когда еще не было королей — так говорят в Непале о незапамятной древности, — высыпала на дорогу: дети, женщины, старики окликали его, махали руками, выкрикивали напутствия. Причем у всех жителей этой деревни одна фамилия — Гурунг!

Дома этой деревушки окружают кошмарную впадину на склоне горы, а над ними вздымаются уходящие вдаль вершины.

Стены своих жилищ гурунги складывают из грубо обтесанных камней, скрепленных раствором извести и глины, крыши держатся на стропилах и покрыты дранкой или плоскими каменными плитами.

Некоторые семьи живут совсем бедно — в деревянных сараях с жестяными крышами. В таких лачугах дверью служат доски, связанные друг с другом полосками мягкой коры.

Обычно в одной комнате ютится целая семья. Здесь все домочадцы едят, спят, судачат, и печка у них топится «по-черному», без отводной трубы. Деревня прямо окутана пеленой едкого дыма. Стены и стропила, поддерживающие крыши, покрыты многовековой копотью. Видимо, из всех задач для гурунга наиважнейшей является сохранить тепло. Поэтому окошек в домах практически нет. Порой лишь слабое мерцание тлеющего огонька на маленьком очаге остается единственным источником света.

Лёня говорит, с одной стороны, это хорошо, так как достигается стойкий бактерицидный эффект. А с другой — очень плохо действует на легкие и бронхи.

Такие они, гурунги, сверху прокопченные, внутри проперченные. Женщины носят юбку до земли, короткую кофту с длинными рукавами, а сверху надевают безрукавку из сукна, прикрывающую попы. Из всего костюма ярок только передник, украшенный разноцветными горизонтальными полосками. Иногда передников три — один спереди и парочка по бокам.

А лица радостные, приветливые!

Меня всегда удивляла торжественная скорбь на лицах взрослых женщин в московском метрополитене — эта глубокая складка серьезности между бровями, накрепко сомкнутые губы, глаза обычно прикрыты, а если нет, в застывшем взоре — суровая печаль.

И вдруг с годами я стала замечать, как неумолимо лицо мое принимает это же выражение высокой печали, видимо, неизбежное в наших краях.

Может, поэтому мне так полюбились восточные народы и народцы, те, что полегче нашего брата относятся к жизни, помягче, доверительней, чувствуя себя под всевышним при-смотром, в гармонии с вселенским ритмом.

У нас приятель француз, его зовут Франсуа, он путешествовал по Филиппинам, приехал — рассказывает:

— Как-то пришел я в одну глухую деревню — там праздник, все пляшут вокруг хижины. А в хижине — видно оттуда, где я стою, — сидит мертвая женщина, вся в цветах. Что случилось? Оказывается, она умерла два дня тому назад от малярии. А я таблетки не пил!!! Ну, я отмахивался от каждого комара. И решил спасаться оттуда бегством, хотя наступала ночь. Вот мы отправились в другую деревню в полнейшей темноте по рисовым террасам — впереди филиппинец с карманным фонариком, за ним американский миссионер, а третий — я, двигаюсь на ощупь. Вдруг раз! Нет американца. Мы туда, мы сюда!.. С трудом обнаружили, что он упал со стены, по которой мы шли (каменные стены охраняют террасы от разрушения, когда льют муссонные дожди). И стоит по грудь в воде среди ростков риса!

— Пришли в соседнюю деревню, — рассказывает Франсуа, — а там опять праздник. Старухи приплясывают вокруг высокого бунгало на сваях, потом более широкий круг — молодые, а в середине шаман надел крылья, изображает орла, и дети тоже изображают орлов, все смеются, радуются. Шаман произносит заклинания — лечит какого-то мужчину. Я спрашиваю: чем он болен? Думаю, не дай бог опять малярия или что-нибудь похлеще! Выяснилось, что тот убил человека. В их обществе это рассматривается, как болезнь. Больного не видно, он сидит в хижине. А жители деревни дни и ночи танцуют, поют и выкрикивают мантры. Так они исцеляют его. Мне это показалось глубоко…

Дорога на Аннапурну

Вот и в Гималаях все связаны между собой — человек и природа, живые и мертвые. Гурунги говорят, что травы и деревья — особенно камни! — безмолвно поют нам песню и просят об одном, чтобы мы пели им в ответ. Как в стихотворении Константы Ильдефонса Галчинского:

Новых птиц и зверей откроем,
земли новые, новые воды
и услышим, как бьется большое
зеленое сердце природы.

Подъем — спуск, подъем — спуск, через хребты и долины, из которых и состоит почти весь Непал. По дороге нас обогнали серьезные альпинисты в сопровождении проводников и носильщиков. Кази поприветствовал их жестом намаскар, сложив перед собой сомкнутые ладони рук.

Потом рассказал нам: дескать, он слышал, на старом тибетском маршруте чуть не до подножия Эвереста шерпы доставляют альпинистам грузы, используя вьючных животных. Здесь же такой возможности нет — по дну каждой долины протекает река, и ни одна лошадь, ни один мул не способны одолеть шаткие висячие мосты, по которым только и можно перейти реку. Поэтому испокон веков непальцам приходится носить грузы на собственных спинах.

Справа склон покрыт бутонами алых и белых рододендронов. Левый — изрезан террасами, сооруженными вручную многими поколениями гурунгов. Рисовые террасы высотой с человеческий рост укреплены каменными стенами, именно с такой стены в темноте свалился приятель Франсуа.

1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 41
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?