Тюремщица оборотня - Ли Литвиненко

лета, так что можно было позаимствовать её для своих целей. Оглядываясь в поисках еще чего-нибудь нужного, Мина качнула посудиной и задела тяжелый ящик с какой-то мелочью. Заглянув в заманчиво звякнувшее жерло, она рассмотрела кучу железных обломков. Погнутые ручки сковородок, поломанные черпаки, оторванные поварешки, половинки ножниц, чего там только не было. Но одна штука сразу заинтересовала девушку.

Половина опасной бритвы. К ней должна была крепиться вторая часть, обычно отделанная деревом, но этот экземпляр был лишь обломком, что не уменьшало его ценность для Мины. Сразу вспомнилась грязная борода оборотня.

Лезвие, оказалось достаточно острым и совсем не ржавым.

— Пригодится. — Решила Мина и сунула находку в карман. — Кому-то сегодня придется расстаться с лишней растительностью.

Покопавшись еще, она отыскала, такое нужное в хозяйстве, лезвие ножа и потом, пару согнутых ложек. Уходя, добавила к ним маленькую кастрюльку, задвинутую кем-то под лавку. В неё были насыпаны погнутые гвозди, собранные для перековки. Она не стала их выбрасывать, пригодятся.

— Ну, пожалуй, на сегодня все. — Решила тюремщица и отправилась восвояси.

Добыча была брошена у двери, а Мина подхватила ведра и отправилась к колодцу. Воды и дров сегодня понадобится много. Хорошо, что ведра были железными можно греть прямо в них.

У колодца топталась Честер Кодик.

— Как спалось? — Поинтересовалась бабка.

— Хорошо.

— Не замерзла? — Во взгляде шельмовки был другой вопрос: «Удалось ли тебе дурочке, раздобыть себе печку?»

— Теперь не замерзну. — Подмигнула ей Мина.

Бабенка в ответ довольно заулыбалась.

— Молодец! Как зверь? Не беспокоит?

Мина вспомнила ночной концерт и поморщилась.

— Притираемся понемногу. — Мина слегка покраснела, вспомнив как именно, они «притирались», если бы Честер узнала, насколько близко, девушка подпустила к себе оборотня, наверное, лишилась бы чувств.

— А я тебе вот, — Честер вытащила из-за пазухи светлый сверток. — Кое-что хотела предложить. — Она встряхнула ткань и продемонстрировала Мине большую льняную простынь. — Может пригодиться?

Простынь была далека от совершенства, кое-где ткань была сильно потерта. Того и гляди появятся дыры. Но сейчас у девушки было не то положение, чтобы отказываться даже от этого.

— Наверняка пригодится. — Согласилась она.

— Пять ведер. — Назначила цену Кодик.

Мина легко и по-доброму рассмеялась. Как лихо старушка сбросила со своих плеч, часть забот.

— Умеете же вы…

— Найти выгоду даже в куче золы. — Продолжила бабка. — А что поделать? Жить как-то нужно. Вот и кручусь.

Они еще немного поболтали, и Мина понеслась в темницу. Вода будет греться около часа. За это время, если поторопится, можно было сбегать на рынок и на оставшиеся монетки, купить, хоть что-то из продуктов. Еды в погребе совсем не осталось, а, к сожалению Кодик, у повара сегодня все варилось просто замечательно.

— Куплю хлеба и каких-нибудь круп. — Решила Мина, пересчитывая монеты.

— И мяса. — Добавил с надеждой оборотень.

Она посмотрела на Урсула с удивлением, как будто впервые увидела. Оказывается у узника, тоже были свои пищевые предпочтения.

— Боюсь, что на мясо я не заработала…

Оборотень поник. Для полноценной жизни, ему просто необходимо мясо. Мина об этом не знала, но зато господин Басту был осведомлен. Потому тюремщикам строго-настрого запретили добавлять в пищу даже животный жир.

— Но может быть, на косточку у меня хватит. — Подбодрила она узника. — К концу дня у мясника остаются просто замечательные кости. Из них получается очень наваристый бульон. — Пояснила Мина, чтобы он не решил, что его сравнили с собакой.

Сегодня движение в воротах замка, было очень оживленное. Девушка, одетая по-прежнему в мужские брюки, проскользнула туда и обратно, под прикрытием проезжающих телег. Денег хватило на два вчерашних каравая и на приличный мешочек чечевицы. Она была попорчена жучком и крупу отдали почти даром. Но если её перебрать, да еще на бульоне! Похлебка выйдет просто замечательная. От таких мыслей в животе жалобно забурчало. И Мина принялась ожесточенно торговаться с мясником.

От наглого мальчишки, мясник отделался мясистой, говяжьей косточкой и даже согласился порубить её на мелкие куски, чтобы влезла в котелок. А на последние грошики, девушка раздобыла чай. Теперь жизнь будет совсем прекрасной, ведь что за обед, если его не запить ароматным напитком?

— «В холодный день он всегда согреет тело, а в тяжелый час — душу». — Так всегда говорила тетушка Кур, разливая по чашкам темный напиток. А сейчас в жизни Мины был как раз тот день и тот час.

По пути в замок, она по привычке чуть не свернула в родной проулок. В груди больно заныло. Как не пыталась она отбросить горькие мысли, как не прижимала к себе, с такими усилиями, добытые покупки, но слезы все равно катились по щекам и мочили воротник.

— «Хочу домой! — Заныло в голове. — Нету у тебя теперь дома, глупая. Есть только тюремная камера».

Она недовольно шмыгала носом и утиралась локтем, потому что руки были заняты. Мысли подтачивала совесть, шептавшая, что в происшествии с тетей была её вина, но как она могла этого избежать? Все время оставаться дома? Но тогда бы они просто умерли от голода. Но все равно чувство вины не оставляло и в подвал она спустилась совсем замученная и грустная.

Развеяли хмурый настрой, не терпящие отлагательств дела. Вода в ведре уже кипела, и в место него на плите устроился, одолженный Честер котелок с косточкой. Мина заварила в маленькой кастрюльке чай, который сразу наполнил темницу терпким ароматом. Разделив подсохший хлеб на две не равные части, большую она щедро протянула оборотню. Несмотря на совместную ночь, она по-прежнему боялась его и, протягивая хлеб, стояла со стороны «коридора», где окошки решетки были поуже. Его огромные габариты очень пугали. А гибкие, хищные движения, которые она раньше не замечала, вызывали чувство надвигающейся опасности. Будто она не тюремщица для него, а дичь, на которую он объявил охоту.

— Спасибо. — Прозвучало для Мины неожиданно.

— Пожалуйста. — Кивнула в ответ и взялась за кастрюльку. — А ты пьешь чай?

Оборотень посмотрел задумчиво.

— Пил.

— Я оставлю. — Улыбнулась девушка. — Кружек нет. Не побрезгуешь пить после меня?

Он привычно сидел на полу и, не переставая жевать, улыбнулся в ответ.

— Не побрезгую. — Зыркнул золотом глаз.

От блеснувших клыков по коже пробежали мурашки. Кастрюлька свободно прошла в отверстие для кувшина. Пока он, громко хлюпая и дуя, пил чай, Мина наполнила кувшин чистой, свежей водой и, захватив пустой наперник и отхожее ведро узника, отправилась на улицу.

В пустом стойле, расположенном у самого выхода, конюхи азартно резались в карты. Играли на деньги и от того градус возбуждения подскочил под потолок. Они спорили, шутили и не зло переругивались, когда кто-то проигрывал. Мальчишки, помогавшие в