"Красная капелла". Советская разведка против Абвера и Гестапо - Владимир Пещерский

Друг, не чувствуя поддержки, высказал Рогову сомнения в необходимости его возвращения в Германию в настоящее время. К нему стали проявлять интерес американцы. В начале 1947 года представитель американских спецслужб предложил Стеннесу работать на разведку США, пообещав устроить его на руководящую работу в германскую службу безопасности и организовать легальный приезд в Берлин. Об этом и своем отказе иметь какие-либо дела с американцами Друг сообщил Рогову.

— По-видимому, мне придется вместе с Чан Кайши перебраться на Тайвань, — сдержанно заметил Друг.

В 1948 году Стеннес отбыл на остров. Через жену он передал Рогову записку с его берлинским адресом на случай возобновления контакта, когда он все же возвратится на родину. Оставаться на острове на всю жизнь Стеннес не собирался.

Только в начале 50-х годов он наконец прибыл в Германию и поселился у сестры в английской зоне оккупации. Его жена, уроженка города Мекленбурга, получила в наследство от умершего отца крупное имение и выехала в Берлин к нотариусу для оформления права наследования. С конца 1951 года Стеннес приступил к выпуску в Западной Германии еженедельной газеты по вопросам внешней и внутренней политики. В ней он излагал свои взгляды на пути экономического возрождения Германии и выступал за отказ от ее милитаризации. Примерно в то же время он вошел в руководство Немецкой социальной партии, созданной

Гереке. Стеннес вернулся к активной политике в послевоенной Германии.

Один из западногерманских журналов обрушился на него с серией статей, обвинив его в том, что он пытается создать в Германии «социал-имперскую» партию, а также якобы является агентом служб безопасности ГДР. У Стеннеса по-прежнему сохранились серьезные враги, которые спешили его скомпрометировать и оттеснить с политической арены. Влиятельные заокеанские силы поддерживали только тех, кто охотно служил им, и стремились убрать с дороги патриотически настроенных немцев, мечтавших поднять из руин Германию, сделав ее цивилизованной и миролюбивой.

Представители аппарата полномочного СССР в Берлине провели несколько встреч с Другом, который заявил, что готов продолжить сотрудничество с советской разведкой, действуя в национальных интересах Германии. Подобная основа сотрудничества не соответствовала привычным канонам, и никто не обратил внимания, что в борьбе за новую Германию, свободную от засилья американского капитала, Стеннес и внешняя разведка могли по-прежнему выступать как партнеры и союзники.

В 1952 году аппарат МГБ СССР в Берлине, видимо, по указанной причине прекратил связь с Вальтером Стеннесом и его дело было передано в архив.

Острые споры продолжаются об Арвиде Харнаке — старшем правительственном советнике министерства экономики, казненном фашистами в декабре 1942 года. Многогранность его личности не поддается односторонней оценке и простому определению.

Тому, кто впервые с ним сталкивался, он казался преуспевающим буржуа: член Национал-социалистической партии, участник союза нацистских юристов, завсегдатай «Клуба господ», старший министерский советник. Он занимал столь важный пост в министерстве экономики Германии, ведая особо деликатными делами, включая и финансирование секретных служб рейха.

Под этой маской, однако, скрывался честный и глубоко гуманный человек, желавший своей стране иной участи, чем та, которую ей уготовили фашисты. А. Харнак был сторонником мирных отношений между Германией и СССР, отдавая себе отчет в том, что столкновение между ними принесет тяжелые последствия немецкому народу. Он часто обращал свои взоры в сторону Советского Союза, видя в его успехах подтверждение правоты собственным социалистическим идеалам.

Одновременно он был любящим мужем, хранителем и опекуном семейного клана, надежным и преданным другом.

Следует добавить, что Арвид Харнак оставил заметный след как ученый, доктор юридических наук и философии. Возможно ли совместить все это в одном человеке? Такое, конечно, встречается, но только при условии, если он твердо знает, к чему стремится, и готов ради этого пойти на любые жертвы. Харнак четко видел цель, которой добивался, обладал необычайной силой воли. Занимая активную позицию и содействуя сплочению прогрессивно настроенной интеллигенции, не приемлющей фашизм, он вступил в контакт с представителями советской разведки, видя только в них союзников и партнеров в деле свержения нацистов и освобождении Германии от диктатуры Гитлера. Эта деятельность Харнака протекала в невидимой, закрытой плоскости, что породило по меньшей мере путаницу в понимании его роли в антифашистском движении в Германии.

Одни, например, считали, что он внес бесспорный и весомый вклад в антифашистское сопротивление в Германии, выступив против темных сил фашизма. Другие безосновательно называли его «изменником» (это Третьему-то рейху, поправшему все законы!), «русским шпионом», нанесшим вместе со своими сообщниками «удар ножом в спину» вермахту (это агрессивной-то гитлеровской машине, руководители которой в конце концов были посажены на скамью подсудимых как военные преступники!).

В подобных суждениях, бытующих на Западе, многое уходит корнями в национал-социалистические трактовки и приговор военного трибунала по делу Харнака и его единомышленников. Конъюнктура политической борьбы на международной арене и в послевоенной Германии наложила свой отпечаток на оценки этой личности. Если взять крайние суждения о Харнаке и предположить, что истина находится посередине, то и это не будет полностью соответствовать действительности. Середина уже успела сместиться, по-видимому, вправо. Одновременно кое-кто прозрачно намекает, что русские-де явились виновниками его трагической смерти. Видимо, забыли, что гестапо выследило Харнака и жестоко пытало его, что Гитлер и Кейтель[3] подписали ему смертный приговор. Еще во время следствия гестаповцы подбросили Харнаку и его друзьям гаденькую идейку о том, что «поспешность русских» привела к провалу его организации.

Так кто же вы, доктор Харнак, руководитель берлинской группы немецких антифашистов или разведчик, пошедший на сотрудничество с русскими по веским причинам? Может быть, то и другое, вместе взятое, не столь уж редкое явление в бурных событиях двадцатого века? Английский историк Кристофер Эндрю считал, что подобное сочетание противоположных и якобы несовместимых направленностей сделало организацию Арвида Харнака особенно уязвимой и предопределило ее трагическую гибель.

Чтобы дать ответ на эти и другие вопросы, необходимо поближе познакомиться с Харнаком, его жизненным путем, коснуться вкратце его отношений с советской разведкой.

С начала 30-х годов на приемах в американском и советском посольствах часто видели молодого голубоглазого блондина среднего роста, крепкого телосложения. Вежливый, ненавязчивый, он легко находил общий язык с различными собеседниками и умел их убедить в справедливости своей точки зрения, сохраняя спокойствие и приятное выражение лица.