Источник. Магия для начинающих - Джек Хорн

Что за нелепость! Ей надо домой, встретиться лицом к лицу с сестрами. Ей нельзя вечно скрываться.

– Но у меня сейчас столько вопросов! Мне необходимо понять, что случилось. Я совершенно сбита с толку, мама, – возразила я.

Но женщина упрямо покачала головой и посмотрела на меня, как на сумасшедшую.

– Ты что, думаешь, что я твоя мать?

Она отпрянула от меня и не спускала с меня настороженного взгляда, пока из храма не вышли подруги. Она что-то прошептала своим спутницам, и те стали глазеть на меня.

– Не смотрите на нее! – громко прошептала обладательница зеленой футболки. – Давайте поскорее уйдем.

Ее подруги расхохотались, и все шумно удалились к следующему пункту своей экскурсии. Меня просто сочли чудачкой, очередной странностью Саванны, но, если честно, меня это меня вообще не волновало.

Когда наша машина вырулила на парковку возле «Маг Мел», я заметила на дверях бара объявление «Закрыто для туристов по личным причинам». Многие из приехавших на поминки никогда не встречались с виновником «торжества», но у меня имелись веские основания посетить мероприятие. С того дня, когда глаза Педера в последний раз закрылись, прошла целая неделя. Я постаралась прогнать воспоминание о своем неудачном магическом опыте, но не могла забыть о том, как тело старика взмыло в воздух, чтобы затем упасть обуглившимся на землю. Кстати, наверняка постоянные клиенты таверны сегодня будут здесь: и те, кто захочет выпить, и те, кто придет сыграть какую-нибудь мелодию, да и все остальные завсегдатаи никуда не денутся. Клер и Колин привлекли Питера к работе за стойкой, поэтому до бара меня подбросили Айрис с Оливером.

Объявление о свадьбе Эллен и Такера уже опубликовали на странице светских новостей во вчерашнем выпуске газеты.

– Люди надеются, что мы приедем вместе, – заявила она, объясняя, почему решила ехать с Такером, а не с нами.

Мне противно было думать о том, что она навсегда свяжет себя с этим типом, но в итоге моего мнения не спросили. Я молилась, чтобы она нашла счастье и приспособилась к замужней жизни столь же успешно, как Айрис приноровилась к вдовству.

Я не могла не восхищаться тем, как расцвела после смерти Коннора Айрис. Ее стиль уже не являлся отражением его комплекса неполноценности. Теперь Айрис превратилась в прекрасную женщину, которой она была и внешне, и внутренне. Сегодня она обновила недавно купленное черное платье. Наряд сдержанного покроя чуть прикрывал колени Айрис, но весьма соблазнительно подчеркивал ее стройную фигуру.

Оливер облачился в черный костюм с однобортным пиджаком и узким, тоже черным, галстуком: оба оттенка были подобраны так гармонично, что явно свидетельствовали о безупречным вкусе Оливера. На мне было серовато-зеленое платье до середины икры, которое мне предложила Эллен. Не идеальный цвет для траура, однако наряд был мне к лицу и не давил на растущий животик. Я чувствовала себя хорошенькой, и, Бог свидетель на сегодня мне этого было достаточно.

Оливер затормозил недалеко от входа, но в той зоне, где парковка запрещена. Оглянувшись через плечо, дядя мне подмигнул.

– Не волнуйся, Конфетка, – проговорил он.

Я знала, что моему дяде еще ни разу в жизни не выписывали штраф за неправильную парковку. Мы не загородили пожарный гидрант и не создали никакой опасности для окружающих, поэтому я одарила Оливера улыбкой, но посетовала на то, что мои ноги в узких туфельках, которые я надела из чистого тщеславия, все же отекли.

– Не выходите, – велел он и, выскочив из машины, открыл дверцу сначала Айрис, а потом мне.

– Как хорошо, что ты дома! – произнесла Айрис.

Она так и лучилась любовью к младшему братцу! Оливер подставил нам руки, согнутые в локтях. Когда он подвел нас к таверне, дверь распахнулась.

– А вот и моя прелестная будущая невестка! – объявил Колин и, наклоняясь, запечатлел на моей щеке влажный, щедро сдобренный виски, поцелуй. – Здравствуйте, дорогие мои! Для Клер и для меня, конечно, очень важно ваше присутствие, – добавил он, чмокнув меня в другую щеку.

– Эллен скоро будет, – сообщил Колину мой дядя.

– Мы получили от нее чудесные цветы. Они стоят дальше, там, где Клер устроила для нашего Педера выставку. – Колин растянул губы в улыбке. – И если мы заговорили об Эллен, я предвкушаю, как поздравлю Такера с тем, что он наконец добился. Эллен сделает из него порядочного мужчину.

– Это могло бы считаться немалым достижением, – откликнулась Айрис.

У тетки мое официальное замужество вызывало не больше энтузиазма, чем у меня самой.

– А не устроить ли нам двойную свадьбу? – добродушно предложил Колин.

– Ни за что! – ответил за меня Оливер. – Нельзя, чтобы две женщины семейства Тейлор боролись друг с другом за то, чтобы быть центром внимания. Поверьте, так и легко обжечься можно.

Он приобнял Колина за плечи и повел его обратно к столику, уставленному горячительными напитками.

Я посмотрела в дальнюю часть таверны: Питер улыбался мне из-за барной стойки. Наши взгляды встретились – и я почувствовала, как шевельнулся ребеночек.

– Правильно, малыш, – прошептала я. – Это твой папочка.

Я направилась прямо к Питеру. Перегнувшись через стойку, он поцеловал меня – крепко и жадно. Я почувствовала вкус и запах виски. Его лицо чуть покраснело, глаза увлажнились. Ирландская кровь давала о себе знать.

– Привет, милая, – произнесла Клер, подходя ко мне и тепло обнимая.

– Я могу чем-то помочь?

– Не надо, дорогая, у нас все под контролем. А ты видела мемориал Педера?

– Еще нет, – ответила я.

– Давай я покажу.

Клер повела меня к длинному столу, застеленному белоснежной скатертью. На обоих торцах стола красовались вазы с белыми розами, синими ирисами и пышными желтыми хризантемами: одно из любимых сочетаний Эллен. Прямоугольная черно-белая фотография темноволосого мужчины с озорной улыбкой находилась в самом центре – в обрамлении высоких свечей и снимков, на которых Педер был запечатлен в другое время. Вероятно, это были семидесятые или восьмидесятые годы: в густой шевелюре Педера появилась седина, а в уголках глаз – мелкие морщинки. Я заметила полароидный снимок, похожий на тот, который нашел следователь Кук: Педер стоял между Клер и Колином, держа на руках своего маленького тезку, Питера.

– Трудно поверить, что из щупленького малыша вырос такой здоровенный парень, – заявила я, не придумав слов соболезнования в память о совершенно незнакомом старике.

Лицо Клер на миг потемнело, но, когда она посмотрела на сына, ее улыбка засияла с прежней силой.

– Точно! – она снова повернулась к мемориалу. – У нас было мало фотографий. Вот на этой – день, когда мы принесли Питера домой. А здесь, – проговорила она, дотрагиваясь до широкой каймы моментального снимка, – мы виделись с Педером в последний раз. Они с отцом Колина поссорились, и… в общем, потом уже ничего не было. – Она попыталась унять слезы. – Извини. Мне невыносимо думать, что Педер мог погибнуть насильственной смертью.