Белорусский набат - Александр Афанасьев

Включили камеру. Установили.

– Фамилия. Имя. Отчество.

Надо попробовать.

– С кем я говорю?

Особой реакции не последовало. По крайней мере силовой.

– Ты не говоришь, б… Ты отвечаешь на вопросы. Фамилия. Имя. Отчество…

Через какое-то время меня освободили.

Произошло это просто и буднично, точно так же, как меня взяли. За мной пришли, накинули мешок на голову, загрузили в фургон и повезли. Ехали недолго, намного меньше, чем тогда, когда меня везли сюда. Выехали на трассу и почти сразу остановились…

Мелькнула мысль – ну, вот и трындец.

Меня подхватили под руки, выволокли из машины и поставили на ноги. Инсценируют ДТП – и с приветом.

Но никакого ДТП инсценировать не стали, вместо этого сорвали с меня колпак и расстегнули наручники. Неожиданный свет и внезапная свобода словно ударили мне по башке, я пошатнулся, и стоящий рядом боевик поддержал меня.

– Да стой ты.

Проморгавшись, я увидел стоящий впереди «УАЗ Патриот», явно бронированный, и рядом с ним – Мудрого Викинга и еще одного человека, мне незнакомого. Он был в форме и держал короткоствольный автомат, так чтобы не видно было с трассы.

– Иди к ним, – сказал державший меня боевик.

Я повернулся к нему… маска и камуфляж «серый волк», широко известный в узких кругах. Он был на голову выше меня.

– С. а ты ментовская, – сказал я, – еще рассчитаемся…

И побрел к своим…

– Как вы меня нашли?

Викинг отхлебнул дурного южнокорейского кофе в банках, которое продавали везде и всюду.

– Как, как…

Мы сидели в большом, больше напоминающем огромный коттедж ресторане на трассе. Ресторан этот предназначался в основном для дальнобойщиков и был постоянно заполнен, потому что рядом проходила ЦКАД – Центральная кольцевая автодорога Москвы. Последнее место, куда фурам можно проехать, дальше платно…

– Там один пацанчик был, он со мной в Чечне работал. Еще не охренел в атаке. Услышал, что ты говоришь, вышел, позвонил. Спросил – есть ли у нас такой. Дальше – понимаешь.

– Да. Понимаю, – сказал я.

Красивая и смущающаяся девушка принесла нам заказ. Сразу определил: оттуда – почему-то украинцев я выделяю сразу. Много тут теперь таких.

– Чего им надо-то было? – щурясь, спросил Викинг.

– О…ли, – дал универсальный ответ я.

Конечно, во взаимоотношениях с Викингом можно отделаться и так, но вот для себя эту ситуацию надо серьезно обдумать. Прокачать в башке. Меня и в самом деле взяли менты, причем взяли грубо и без видимой причины. Наткнувшись на сопротивление, они не отступят, а будут кружить вокруг, как акулы. И остановить это моими средствами будет невозможно, только лишь разрывать контакт и ложиться на дно. Что невозможно. В ментах, впрочем, как и в любом из нас, присутствует этакая упертость, и если они видят какую-то аномалию, то не отступят, пока не разберутся, в чем дело. Получается, мне первому надо выходить на контакт с ними, чтобы наладить какие-то отношения. Но как? Что я им могу дать?

– Батя… – сказал я, – а ты не знаешь… кто там у этих ментов рулит?

– Ментов… Главный у них – генерал Игнатов. Из шестерки, по командировкам помотался. А что?

– Мужик правильный?

– Ну… в какой-то степени. Как и все.

Как и все означает упертый, дубоватый, любит давить, рассчитывает всегда на быстрый результат, не чужд удовольствиям жизни.

– Выход на него есть?

– Э… птица высокого полета. С тобой он говорить не будет.

– Ну и не надо.

Подключу Серегу. В конце концов, он тоже за что-то бабки должен получать. А Администрация Президента – это как отдел административных органов ЦК раньше. Правильные системы не умирают, они восстанавливаются вновь и вновь.

– Наши там как?

– Ну… нормально. Серого помнишь?

Бригадир у луганчан.

– Да.

– Похоронили.

– Как?

– Снайпер. Похоже, проводник сдал тропу…

– Царствие небесное.

Все – как всегда. СБУ – затрымало проводника… за что-то или просто так. Тот – чтобы его оставили в покое – согласился сдать сепаров, ватников, днарей… названий можно много придумать. Эсбэушники реализовали информацию. Скоро – кто-то из подполья – расправится с проводником… СБУ препятствовать не будет, это даже им выгодно – покажут зверский характер подполья и не надо вывозить информатора на Запад, где им тоже не слишком-то рады. И все – покатится дальше. Потом и мы заманим кого-нибудь в ловушку – как в Астрахани, с чего, в общем-то, все это дерьмо и началось.

– Батя… – неожиданно сам для себя спросил я.

– А?

– А вот если выбирать… закончить так, как есть сейчас… пусть погано закончить, пусть вот так вот, но закончить. Или дальше давить… вот ты бы что выбрал? Только по чесноку.

– По чесноку… – Батя задумался, потом решительно сказал: – Если по чесноку… ты не говори никому, но я бы прикрыл к черту лавочку.

– Почему?

– Да потому… потому что мы уже зверями стали, вот почему, – с горечью в голосе сказал Викинг, – и мы, и они. Жить дальше… не знаю, как жить. Даже не рядом с ними – а просто жить. У нас знаешь, что отчудили?

…

– Несколько пацанов. Все с лагеря. Бежать собирались. Поймали. Куда? В Пакистан. Вы шо – о…ли? Они молчали, потом один выдал… е… бы все это мать… едем в медресе. Прикинемся вахами, примем для вида ислам, пройдем подготовку, потом вернемся. Там пиндосов бьют в хвост и в гриву, а мы тут сидим… с бандерней справиться не можем, а бандерня – ни разу не американцы. Научимся, как воевать, и вернемся… Ты понимаешь? Нет, ты, б…, понимаешь?

Мудрый Викинг горестно покачал седой головой…

Я посмотрел на часы… со времени моего пленения прошло три дня… потеряно три дня. А времени – нет.

Уже на третьем транспортном я свернул. Сел на электричку, доехал до Казанского. В камере хранения взял чемодан, там помимо прочего была одна из карточек. Снял немного денег и тут же с рук купил телефон. А чуть дальше – и куртку. Нырнул в вестибюль «Комсомольской»[15].

Набрал номер Сереги, тот на сей раз ответил сразу. Делает стойку на бабки.

– Але. Брат, ты? Где был-то?

– Пиво пил. Записывай.

– Ага.

Точно – про бабки думает.

– Генерал Игнатов, МВД. Раньше – был в шестом. Записал?

– Ага. И чего?