Инструктор по убийству - Сергей Самаров

— Они допросили пару мерзавцев, задержанных на первом этаже. Из тех, которые убили наших сотрудников у ворот. Эти скоты и сообщили, где груз находится. Балакирев услышал, что ты с делом справился, и пошел его искать. С пленниками оставил солдат и одного своего бойца. Он сказал мне, что руки им связал по правилам спецназа ГРУ. Это что за правила такие?

— Это не правила, Николай Васильевич, а способ упаковки. Тыльные стороны ладоней составляются вплотную и привязываются друг к другу. При таком вот методе клиент не сможет ничего предпринять. Если он, скажем, в браслетах будет, то сумеет сразу двумя руками ударить, причем ой как чувствительно. Я, например, в наручниках могу человека в нокаут отправить. А если руки связаны по-нашему, то ими трудно не только нокаутировать охранника, но и даже пощечину ему дать. Иногда, если есть необходимость задержанного обломать перед допросом, мы ему связываем вместе с кистями запястья, а потом и локти. Через двадцать секунд вывернутые руки начинают невыносимо ныть. Пленники просят развязать их и на допросе готовы расколоться, лишь бы снова так не страдать. Есть еще способ, который мы называем «на бабу-ягу». В этом случае руки стягиваются между собой за спиной коротким концом веревки, дальше она перебрасывается через горло и завязывается на ноге, подогнутой к самой заднице. Нога затекает, пленник желает ее выпрямить и душит сам себя. Здесь, однако, следует быть осторожным. Нельзя оставлять человека без пригляда. Я знаю случай, когда арестант, чтобы ничего не сказать на допросе, этаким вот манером покончил с собой. Так какой метод использовал Балакирев?

— Честно скажу, что даже не подозревал о таких методах. Ничего не могу сообщить по поводу действий Балакирева. Но он без пригляда пленников не оставил. Там два солдата-водителя и один парень из ЦСН. Они за бандитами присмотрят.

— Ну и хорошо, — согласился я, видя, как по лестнице в конце коридора спустился майор Конопольский с двумя своими бойцами.

За ними шли люди в гражданском, хотя и с автоматами. Это были члены следственной бригады. Замыкал процессию подполковник Данилко, продолжающий разговаривать со мной. Я поднял руку в приветствии. Майор Конопольский ответил мне тем же жестом.

— Ладно, отправляюсь искать душ, — сказал я. — А то от меня уже даже бывшие заложницы шарахаются. Они готовы даже здесь свои маски надеть, — проговорил я.

Я, конечно, преувеличивал, что делал довольно часто. Женщины смотрели на меня с радостью, как на своего спасителя. Одновременно они испытывали ужас. Ведь я только что прямо здесь, рядом с ними, совершил несколько убийств. Пусть моими жертвами были и бандиты, но такой поступок — тоже не самый лучший повод для знакомства. Спаситель и убийца в женской логике никак не желают уживаться вместе.

Хорошо, что Тамара у меня такого мнения не придерживается. У нее воспитание не то. Она сама, конечно, женщина стопроцентная, но очень опасная и убивать умеет.

Я быстро пошел вперед по длинному коридору, вскоре оказался в раздевалке, вдоль стен которой стояли деревянные шкафчики, и поочередно заглянул в каждый из них. Ну да, как я и предполагал, в них находилась верхняя одежда, принадлежащая бандитам. Она очень даже могла мне пригодиться.

За раздевалкой располагалось небольшое помещение, что-то типа предбанника с многочисленными вешалками. Я вернулся к шкафчикам, вытащил из них все мыло и прочие моющие средства, прихватил полотенца, пошел в предбанник и развесил их там на вешалке так, чтобы самое свежее было в конце. Дальше, за полотенцами, я оставил свой шлем, отсоединил гарнитуру связи и пояс с аккумулятором, который, как я догадывался, лучше было бы не мочить. Хотя сам аккумулятор был в пластиковой водоотталкивающей упаковке на тот случай, если спецназовец в полной экипировке вдруг угодит под проливной дождь или упадет в болото.

После этого я без сомнений вошел в следующее помещение, где находились душевые лейки. Обнаружилась там и табуретка. Я поставил ее у стены, уложил на нее оба свои телефона, документы, пистолет и вообще все, что было нежелательно промачивать. После чего я включил воду в самом крайнем душе, отрегулировал температуру, прямо в бронежилете, как был, зашел под тугие струи и какое-то время стоял под ними не шевелясь, сбрасывая с себя недавнее нервное напряжение момента, переживания из-за вони и вообще все, что было для меня в настоящий момент лишним.

В этот момент, как от удара ногой, вылетела дверь, и в душевую ворвались два бойца с автоматами. Я узнал их, как и они меня. Это были ребята из группы подполковника Балакирева. С ними вместе я ходил на штурм квартиры, где мы рассчитывали застать Боба. Они кивнули мне и вышли из душевой.

В двери тут же показался сам подполковник Балакирев, мой недавний соперник в схватке по рукопашному бою.

— Здравия желаю, товарищ подполковник! — сказал я.

— Здравия желаю, товарищ подполковник! — ответил Балакирев мне в тон.

— Вы меня ищете? — Я взял с подставки кусок мыла и стал намыливать обшивку своего бронежилета. — Присоединяйтесь.

— Я как-то привык мыться раздевшись, — сказал Балакирев. — Кстати, если вам интересно, мы нашли всю партию наркотиков, приготовленную к отправке на новый склад. Часть даже уже расфасована на дозы. Это во многом благодаря вам. Мне подполковник Данилко рассказал о ваших мастер-классах от спецназа ГРУ. Вы прекрасно проявили себя в этом деле. Особенно хорошо все прошло с заложницами. Я знаю ваш уровень подготовки и заранее представлял, что все будет обстоять именно так. С чем вас и поздравляю.

В это время на табуретке зазвонил телефон, предназначенный для связи только с полковником Самохиным. Рядом с табуреткой стоял подполковник Балакирев. Я подался вперед. Он заметил это мое почти инстинктивное движение, взял аппарат в руки, посмотрел на него и сразу передал мне.

— Да, Тамара, рад слышать тебя, — сказал я.

Полковник Самохин правильно сориентировался, сразу сообразил, что я не имею возможности беседовать с ним при посторонних.

— Позвони мне, как сможешь, — сказал он.

— Как у тебя самочувствие? — осведомился я, выдержал паузу, потребную на ответ, и продолжил: — Вот и слава богу. Нет. Я сейчас душ принимаю. Хорошо, как смогу, позвоню. — Я отключился от разговора.

Балакирев, естественно, знал, что Тамара — это моя жена, был в курсе всего того, что с ней приключилось, поскольку выезжал в областную больницу, чтобы забрать оттуда меня для участии в операции. Отправлял его группу полковник Альтшулер. Он наверняка рассказал ему всю предысторию.

Подполковник не стал спрашивать, что приключилось с Тамарой, чем подтвердил мою догадку о том, что находится в курсе событий.

— Поддерживаете с женой шифрованную связь? — поинтересовался он.

Я не растерялся и тут же нашел что ответить:

— Такие телефоны остались у нас с Тамарой со времен службы в спецназе военной разведки. Кажется, они шифруют разговоры, но я точно не знаю. Есть у нас и обыкновенные аппараты. А эти вот предназначены только для разговоров друг с другом. Здесь и внесен только один номер. Грубо говоря, прямая связь. Если звонок на этот телефон, то уже ясно, кто тебя беспокоит.