Герцогиня - Джуд Деверо

Выслушав ее, Тревельян разразился смехом. Клер не могла удержаться и присоединилась к нему. Как это прекрасно — смеяться, как хорошо говорить с тем, кто тебя понимает!

— Действительно, в этом доме живут удивительно странные люди. В гостиной Леатрис есть колокольчик, и, когда ее мать звонит, она должна бежать со всех ног. Хотела бы я знать, разрешено ли ей выходить из комнаты куда-нибудь, кроме столовой?

— Нет, не разрешено.

— Это ужасно. И одета она, как маленькая девочка. Сколько ей лет?

— Тридцать один.

— Боже! Она выглядит старше. Она… — Клер запнулась, увидев, что Тревельян покачнулся. — Вам опять нехорошо? Она взяла его за руку и повела по дорожке к скамейке. Теперь она хорошо ориентировалась в саду.

Клер усадила его, села рядом, и он слегка прислонился к, ней.

Она хотела обхватить его рукой, но передумала. Если остальные обитатели дома — странные люди, то Тревельян — самый странный. То он казался ей ученым, то выглядел как преступник. Тревельян спрятался от мира в башне одиночества и, казалось, хотел быть один. Однако каждый раз, когда Клер выходила из дома, он находил ее. Тревельян скрывал, что его к ней тянет, — Клер начинала это понимать, он заслонялся от язвительными и циничными тирадами, но ему был нужен собеседник — так же, как и ей.

Девушка чувствовала, что Тревельян расслабился. Ее влекло к этому человеку. Он смотрел на нее, проникая взглядом в самую душу, и Клер понимала, что должна уйти. Но сейчас она испытывала к нему материнское чувство. Ей хотелось обнять Тревельяна, потрогать, нет ли у него жара, уложить в постель и напоить теплым бульоном. Но Клер интуитивно чувствовала, что Тревельян не потерпел бы такого обращения, поэтому она сделала вид, что не замечает, как он слаб.

— Я хочу вернуться к нашему утреннему разговору, — медленно сказала Клер, — я не должна была горячиться. Вы можете поступать, как находите нужным, как и все мы. — Она вздохнула. — Конечно, я считаю, что этот самый Мактаврит может оставаться в своем доме до нашей с Гарри свадьбы. А потом я прослежу, чтобы его не тронули.

— Вы надеетесь присвоить права Ее светлости? — Голос Тревельяна, обычно сильный и уверенный, звучал слабо.

— Конечно. Гарри сказал, что когда я стану герцогиней, смогу делать все, что захочу.

Тревельян засмеялся.

— Старуха скорее умрет, чем уступит.

— Гарри так не считает.

— А Гарри все знает, не так ли?

Тревельян обладал удивительной способностью злить ее. Клер, мгновенно забыв о своих материнских чувствах, встала и посмотрела на Тревельяна сверху вниз.

— Надеюсь, сэр, что вам лучше и вы сможете самостоятельно дойти до ваших комнат. Прощайте и спокойной ночи.

И девушка поспешила вернуться в дом.

— Вы обеспокоены, — сказал Оман, убирая со стола.

— Женщины, — пробормотал Тревельян. Оман улыбнулся.

— Но эта не похожа на других, ведь так? Тревельян затянулся трубкой.

— Да, она не такая, как все. Она — огонь и лед. Женщина и ребенок. Она много знает, но одновременно — воплощенная невинность.

Тревельян откинулся на спинку, пуская кольца дыма.

— Она может принести нам много хлопот, — произнес он вслух. С тех пор как он встретил Клер, Тревельян чувствовал себя не в своей тарелке. То ему хотелось уложить ее в постель, то вести с ней умные разговоры. Сегодня вечером он ясно почувствовал нежность девушки, и это поразило его. Страстные женщины обычно не проявляют заботы о мужчине, когда тот заболевает. А Клер беспокоилась о нем, проявив материнские чувства; он вспоминал ее страсть — она не смогла скрыть ее, когда читала его рукопись. Тревельян вспомнил как она смотрела на его руки и как ему хотелось бы показать Клер, на что способны эти руки.

«Мактаврит, — вспомнил он. — Она хочет повидаться со старым Мактавритом, хочет, чтобы я заставил старика перестать воровать скат. Но разве это мое дело? Что мне до этой дурацкой истории?!»

Тревельян выпустил еще несколько колец дыма и улыбнулся. Клер была так хороша, когда горячо возмущалась старым Мактавритом. Волосы, глаза, великолепная грудь!..

— Гарри не ценит ее, — сказал он громко. — Гарри не знает, что она умна. Гарри даже не знает, как легко пробудить ее страсть, он вовсе не хочет научить ее чему-нибудь новому. Гарри никогда не умел быть учителем.

«Если бы она была моя, — думал Тревельян, — я бы не пожалел времени, чтобы научить ее всему, что она способна воспринять. Если бы она была моя, я бы не оставлял ее на целые дни одну, если бы она была моя…»

Тревельян нахмурился и встал.

— Я иду спать, — сказал он Оману, не обращая внимания на его укоризненные взгляды. Тревельян никогда не ложился раньше рассвета, он говорил, что слишком много должен сделать, чтобы тратить время на сон.

На следующий день Тревельян встал очень рано. Выйдя из гостиной, он поднялся по каменным ступеням, открыл люк и вылез на крышу. Подойдя к краю и пройдясь туда-сюда, он убедился, что Гарри был прав: крыша почти разрушилась. Он открыл другую дверь и спустился вниз по узкой грязной лестнице. Ею явно никто не пользовался долгие годы. Тревельян нагнулся и поднял с пола игрушечного солдатика, принадлежавшего когда-то то ли ему самому, то ли его старшему брату. Гарри запрещалось играть с братьями и сестрой.

Тревельян спустился еще на два пролета, подошел к маленькой двери и открыл ее. Как он и предполагал, с другой стороны дверь была замаскирована огромным гобеленом. Он отодвинул его и очутился в полутемной комнате. Тревельян удивился, увидев маленькую, полную, седовласую женщину, которая пристально наблюдала за ним. В полумраке он не сразу понял, кто это.

— Привет, тетушка Мэй, — произнес он, улыбаясь. — По-прежнему страдаете бессонницей?

Она спокойно смотрела на него.

— Ты Велли, да? Ты стал настоящим мужчиной.

— Нет, тетушка Мэй. Велли умер, если помните.

— Ах, да. Да, да. — Она продолжала вглядываться в гостя. — Тогда кто же ты?

— Я призрак Велли, — ответил Тревельян и подмигнул ей.

— О, тогда у тебя будет хорошая компания, — ответила старушка и вышла из комнаты.

— Ничего не изменилось, — пробормотал Тревельян, выходя через другую дверь в небольшую гостиную и взглядом отыскивая следующую дверь в стенной панели.

Когда дом был замком, существовало несколько тайных входов и выходов, чтобы обитатели могли незаметно покинуть его в случае опасности. Следующие поколения, перестраивая здание, сохраняли тайные ходы, лестницы и двери. В XVIII веке один из предков Тревельяна заключил старинный замок в прекрасную современную оболочку, но не стал переделывать внутренние покои. Скорее всего у него просто не хватило денег, чтобы довести начатое до конца. В доме осталось множество потайных дверей и проходов. Тревельян с братом и Леатрис тщательно исследовали все эти тайники.