Завеса Звездной пыли и Жестокости - Анали Форд

водопада, поднял руку и замер всего в миллиметре от воды. В потоке замерцал мягкий свет, а спустя мгновение движение воды замедлилось, сжавшись течением в тонкую струйку, и затем водопад исчез. Без спокойного журчания воды башня погрузилась в тишину. Сирен продолжал идти, медленно и тяжело, пока не остановился всего в паре миллиметров от открытого выступа. Он купался в ярком звездном свете, так близко к тому месту, где пол встречался с пустотой неба.

Когда он снова запрокинул голову, шелковый ворот его мантии соскользнул на плечи, оголяя белую, как цвет фарфоровых изделий, кожу, сияющую в неземном свете.

Стало понятно, почему во рту стало сухо, и я поймала себя на том, что сжимаю бедра под юбками, словно это могло уберечь от нарастающего желания.

Я велела себе не забывать, для чего пришла сюда, но обнаружила, что ноги отказываются нести меня к Сирену. Колени дрожали, но не только из-за страха высоты. И все же нужно было что-то сделать или сказать. Нельзя торчать в нескольких шагах от него и пялиться целую вечность вдаль, какие бы великолепные виды там ни открывались.

– Ты сказал, что путешествовал. Странно, но твоя одежда сухая и совсем…

– А ты разве намокла, когда я привел тебя через озеро в Элизию?

– Нет…

– Верно. Как я уже говорил, мне не нравится, когда мне мешают сконцентрироваться. К счастью, со стуком в дверь справиться проще, чем с рукой сестры, выдергивающей меня обратно.

Между нами повисла тишина. Я пропала ненадолго в своих мыслях, подбирала нужные слова, но смутилась от того, какие из них произнесла:

– У тебя… милая башня.

Поворачиваясь ко мне, Сирен напрягся, и я заметила, как по его лицу проползло подозрение.

– Ты ведешь себя вежливо, – выпалил он. – Чего желаешь?

– Разве девушка может быть вежливой, только прося что-то взамен?

– Ты не девушка, а фейри, – сказал он. – Раньше ты никогда не была вежливой, так к чему такие внезапные перемены? Только если…

Он резко остановился, и подозрение сменилось пониманием.

– Ты пришла, чтобы заключить сделку.

Еще никогда раньше слова не ложились такой тяжестью на мои плечи. Захотелось отступить назад, отринув все на свете, но не могла… Потому что он верно считал мое поведение. Мне незачем было подтверждать его догадку: он все понял по моему лицу.

Я ждала от Сирена проявлений самодовольства, надменности, хоть чего-то типичного для фейри. Но что бы он ни чувствовал, предпочел держать свои чувства при себе.

Вместо того чтобы шагнуть вперед и насладиться триумфом, он словно прирос к месту.

– Ты слышала, что я сказал в прошлый раз.

Сирен вытянул голову вперед, слегка наклонив ее, тон его голоса изменился, а тень неодобрения оформилась морщинами на лице.

– Нет… Делфина, – сказал он, и в голосе послышалось снисхождение, от которого злость во мне разгорелась еще до того, как я услышала фразу целиком. – Мое предложение изменилось. Теперь я не собираюсь просто заключать с тобой сделку. Только если не будешь умолять.

– Я… что?

Меня обдало волной ужаса, как если бы я ступила под струи водопада, и мне ужасно захотелось, чтобы он внезапно нарушил тишину.

– Ты слышала. Тебе придется умолять меня, если хочешь заключить со мной сделку.

Снисхождение сменилось будничным тоном, который почему-то звучал зловеще.

Я никогда в жизни ни о чем не умоляла, даже о своей собственной жизни, когда она висела на волоске.

Захотелось развернуться на каблуках и выбежать из башни, навсегда забыв о чрезмерно глупой затее. Так бы я и поступила, если бы это касалось только моей никчемной жизни. Однако дело было не только в ней.

Конечно, не было никаких гарантий, что мне действительно нужно будет вернуться в Алдерию, и никаких гарантий, что возвращение возможно. Своим существованием я представляла самую большую угрозу для безопасности Сола.

К тому же предупреждение Уэйлана не выходило из головы.

Мне следовало обеспечить себе возможность выбраться отсюда, чтобы при необходимости я могла вернуться. Может, не получится спасти Алдерию и Сола, но хотя бы смогу предупредить людей и брата.

И ради брата я готова сделать все что угодно.

Если буду умолять фейри о том, чего я поклялась себе никогда больше не делать, я не стану унижаться. Если умолять, то только сохраняя при этом достоинство.

Я проигнорировала кричащие мышцы ног и назойливый голосок в голове, предупреждающий об опасности, заставив себя медленно двигаться навстречу Сирену, пока не оказалась прямо перед ним. Внимательно заглянула ему в глаза, так же, как и он все это время смотрел в мои. Колени было затряслись, но я им не позволила выдать мою неуверенность, начав опускаться вниз, медленно, контролируя каждое движение. И вот сперва мое левое, а затем и правое колено оказались на прохладном, инкрустированном драгоценными камнями полу.

Сирен возвышался надо мной, пока я безмолвно стояла на коленях и смотрела на него, смущенно моргая.

Фейри ничего не сказал.

Он и правда собирался заставить меня умолять.

Я стиснула зубы и подняла рассеянно цеплявшиеся за юбки руки, сложив их перед собой, словно в молитве.

– Сирен…

– Король Сирен.

Я изо всех сил старалась скрыть удивление, мелькнувшее на лице, но, похоже, недостаточно умело. Фейри видел меня насквозь, уголки его губ поднялись от удовольствия, когда он считал мою эмоцию. Он наклонился, рукой проведя линию по контурам моих скул. Черты его лица скрывались в тени, но мне незачем было видеть его в деталях, чтобы почувствовать исходящую опасность от хищника.

Приходилось стоять на коленях так неподвижно, как только получалось у неуверенной меня, пока его ладонь двигалась вдоль линии моего подбородка, задержавшись лишь для того, чтобы большим пальцем поддразнить нижнюю губу.

– Верно, дорогая Делфина, теперь ты имеешь дело не с никчемными принцами.

Его палец вжался в мои губы, проникая между зубов и стремясь к жару моего языка. Этому я неохотно уступила.

– Укуси меня.

Сначала я решила, что он шутит, но его лицо окаменело. Когда он заговорил снова, в голосе отчетливо прозвучала металлическая жесткость.

– Укуси меня сейчас же, Делфина, или ты истечешь кровью.

Я тяжело сглотнула, сопротивляясь желанию отгрызть палец полностью, но подчинилась его приказу: зубы погружались в его плоть до тех пор, пока не почувствовали, как рвется кожа. Только тогда он удовлетворенно выпрямился, вытащив большой палец из моего рта. Почувствовать привкус железа я не успела. Удовольствие на его лице сменилось злобой, когда он поднял палец и медленно, будто дразня, провел им уже по своей нижней губе.

Несмотря на то что на его лицо падала тень, красная кровь выделялась на его алебастровой коже.

– Я чувствую твой