Крик - Антонов Виктор Акимович

вскипятила чайник, поставила чашки, вазочку с печеньем. Пока она все это делала, я сидела молча. А она вдруг почему-то притихла и как-то настороженно поглядывает на меня изредка.

Когда она расставила чашки на столе, я без предисловий сказала:

– Вы ведь по телевизору смотрели, что происходит с нашей компанией. И вот сейчас очередь дошла и до таких мелких сошек как я. Одного из наших генеральных директоров даже арестовали, вы, наверное, слышали. На мой взгляд, я никаких преступлений не совершала. У нас все договора проходят с десятками виз. В том числе с визами юристов. По крайней мере, я не вижу, что я могла нарушить. Но вот этот генеральный такой-же как мы, а ведь арестовали.

Она слушала молча, не перебивая и не задавая вопросов. Такое впечатление, что она действительно внимательно смотрит телевизор. И все знает. Наконец она произнесла:

– У тебя есть какие-то опасения?

– Ну вот Макаровский – это кого арестовали – такой же как мы, ну точно такой же. И вдруг арестовали. Мы все в шоке. На этой неделе нас всех собирают на Кипре. Уехать придется, как сказали, недели на две. Вроде как в отпуск. Но как все сложится, я не знаю. Если я там задержусь, не знаю, справится ли отец. Все-таки мужчина. Неделю он сможет, а если вдруг дольше…

И вдруг неожиданно для меня самой у меня полились слезы. Никак я не хотела, чтобы она видела мою слабость, но вышло как-то само собой. Я замолчала. Сижу, смотрю в чашку, на нее глаз не поднимаю.

Наконец она произнесла:

– Пусть Николай Иванович приведет Степку ко мне, – и больше ни слова.

– Я вам вещи соберу. И денег, конечно, оставлю.

Она ни слова.

Я встала из-за стола, и быстро в прихожую. В туалет ужасно хотелось из-за всех этих волнений и переживаний. Но я решила, что потерплю, в крайнем случае, возле метро что-нибудь найду. Быстро надела сапоги, накинула шубейку. И тут она появилась в дверях кухни. Я стала открывать запоры ее двери. Как обычно в них запуталась. Она подошла, открыла дверь. Я на нее все не смотрю, шагнула в коридор, что-то пробормотала по части «до свидания». И тут, вслед, услышала:

– За Степку не беспокойся, – она помедлила и добавила, когда я уже стояла возле лифта. – При всех вариантах, не беспокойся. Слышишь. При всех.

4

Ну, слава богу, со Степой все нормально. Я и предполагала, что так и будет. Свекровь хотя и ненавидела меня, но человек, несомненно, порядочный. И Степку обожает.

Затем я отвезла заявление в академию управления на случай, если придется на Кипре задержаться. Я уже училась на последнем курсе и не хотелось, чтобы отчислили. Посадят или не посадят – еще неизвестно, но диплом надо было получать. В конце концов, он пригодится и после отсидки. Не век же мне сидеть придется.

И с этой академией, опять спасибо Альке. Я после смерти Игоря была в таком состоянии, что моя заторможенность была заметна. И когда мы подружились с Алькой, она, конечно, это видела и говорит:

– Подруга, тебе надо отвлечься от тяжелых воспоминаний. Тебе нужны дополнительные нагрузки. Тебе надо поступить в институт. Привожу доводы, услышав которые у тебя не будет оснований отказаться. Первое – перед тобой яркий пример плодотворной учебы. Это я. Я уже закончила два курса и никакой усталости, потому что никакой по существу нагрузки, кроме, конечно, оплаты за учебу я не чувствую. А диплом установленного образца через два года получу. Мне было все равно, где учиться, а юридический я выбрала потому, что никаких там чертежей, формул, схем. Вот тебе голова – вот тебе учебник. Посещаю ради приличия лекции, где с удовольствием встречаюсь с ребятами из группы, очень интересные ребята. На экзаменах никаких трудностей с учетом внешности, и очарования, и опять-таки платы за обучение. Уже два года прошли почти незаметно. Еще два года – и у меня диплом. И хотя вначале мне было плевать, где учиться, лишь бы не напрягаться, то сейчас мне даже нравится юриспруденция. Совсем нечаянно я ее почти полюбила. Жизнь все равно идет, так пусть она идет хоть с какой-то пользой.

В общем, она меня убедила. Я тоже была согласна на любой вуз, только бы не было математики, формул и схем. Алька, конечно, сказала:

– Давай на юридический, – но мне, почему не захотелось. И я выбрала менеджмент в академии управления. Мне повезло, мне засчитали два года моего колледжа и заниматься мне пришлось всего два года. Алька смеялась: «Подруга, ты меня в образовании обходишь», потому что диплом она должна будет получать на полгода позже меня. Заниматься и вправду оказалось несложно. Главное – вовремя платить за учебу. И вот уже осенью я должна буду получить диплом.

Вечером мы перезвонились с Алькой, и я ей сообщила, что со свекровью все нормально. Помянула и про фразу свекрови – при всех обстоятельствах. Тут Алька даже похвалила свекровь. Мол, трезво смотрит педагог на жизнь. Потом она пожалела, что когда были у матери, не оставила у нее Леночку. Но поскольку еще команды с Кипра не было, то у нас два-три дня было в запасе. С тем мы с ней и отошли ко сну.

И через день, как всегда неожиданно грянуло, но не с той стороны, откуда ожидаешь. Известие пришло не с Кипра, а из нашего родного ЦБК. Позвонила Федоровна и еле слышно пробубнила, почти прошипела, наверное, боялась, что услышат:

– Пришли за документами.

– Шнырь что ли? – тоже почему-то шепотом прошипела я. Все еще надеясь, что это не они.

– Какой Шнырь, – шипела Федоровна. Охрана позвонила, что следователи идут. И вдруг слышу в трубке мужской голос:

– Елена Федоровна?

– Так точно, – бодро отвечает Федоровна. – Она самая.

– Следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры Российской Федерации Новиков Павел Иванович. Пожалуйста, ознакомьтесь с постановлением о выемке.

– Чего там знакомиться. Я помню, вы уже приходили по фирме Макаровского.

– Верно, приходил. Но вы все-таки ознакомьтесь.

Слышу какой-то шелест, скрипнул стул, задвигались ящики стола.

–А где Макаровский? – прикидывается тупой и наивной Федоровна. Долго что-то на работу не выходит.

– Изучает материалы своей фирмы, которые мы у вас тогда изъяли.

– А что изучать-то? Это же документы его фирмы.

– Мы тоже ему говорим: «Чего изучать – ваши же документы», а он…

И тут в трубке прерывистые гудки.

Я вся покрылась холодным потом. Потом тут же позвонила Альке. И сообщила про гостей в ЦБК.

– И что делать? – спрашиваю. – Сушить сухари или бежать на Кипр?

– А я откуда знаю? Слушай, позвони-ка ты своему Шнырю. Ты же ему деньги перевела и немалые. Пусть выручает.

И то верно. Я позвонила. Шнырь что-то мямлил, мямлил:

– Вы не волнуйтесь, вы не волнуйтесь. Они вправе изъять документы. Это, к сожалению предусмотрено УПК. Тут ничего не поделаешь. Но мы будем требовать…

Я поняла, что этот балаболка ничем не поможет. «Вы не волнуйтесь, вы не волнуйтесь». И я прервала разговор.

И тут позвонила Светка. и тоном приказа:

– Руководство все знает. Без паники. Сегодня в 12.50, рейс 303. Летим на Кипр. Альке я уже позвонила. Билеты нам привезут в аэропорт. Паспорт заграничный не забудь. Все. До встречи.

– Не успеем, надо же собраться.

– Надо успеть. Следующий рейс только завтра. Сказали – не терять ни минуты. Задерживаться нельзя ни на час. Поняла?

Надо сказать все, что