Сорок дней Муса-дага - Франц Верфель

Эта тема — бунт молодых против старших — находит свое отражение и в написанной в 1920 году новелле Верфеля «Не убийца, а убитый виноват». Иронический подтекст заглавия уже говорит за себя. Устами юного героя писатель выносит суровый приговор поколению «отцов-милитаристов», развязавших мировую войну. В эпилоге писатель возвращается к излюбленной теме братства всех людей, хорошо знакомой по его поэзии. Смысл обращения — призыв к народам, поднявшим в трагическом заблуждении оружие друг против друга.

В романе «Однокашники» (1928), написанном в сугубо реалистическом плане, Верфель предстает перед читателем в поисках человеческого начала в бесчеловечном мире, в мире социального неравенства. Выход он видит в нравственном очищении человека, в любви к нему.

Для понимания творчества Верфеля многое дает рассмотрение его прозы, в частности, романа «Верди» — важной ступени на пути к роману «Сорок дней Муса-дага».

В предисловии к нему автор приводит выдержку из письма великого итальянского композитора: «Отражать правду, может быть, и хорошо, но лучше, куда лучше правду создавать».

В создании этой правды Верфелю видится воплощение его заветных идеалов.

Основной конфликт романа «Верди» составляет предельно обостренное противопоставление творческих индивидуальностей двух великих западноевропейских композиторов XIX века — Верди и Вагнера. Верфель воссоздает врожденный демократизм Верди, высокую требовательность к себе, заставившую уничтожить партитуру оперы «Король Лир», которую он вынашивал в течение тридцати лет. Беспокойный дух великого итальянца восставал против всего, что шло наперекор внутренней правде, вело к преувеличению собственной значимости; Вагнер же, наоборот, упоенный славой, легко отметал свои сомнения.

Верфель признавал, что произведения Вагнера «являются многогранным поэтико-музыкальным сплавом» и подчеркивал, что автор этих произведений, витая в межпланетных пространствах, подчинял всё законам собственного «я».

Образы Вагнера и Верди воплощают писательское видение двух больших художников-творцов. Как символ торжества жизни жизнерадостный венецианский карнавал в романе противопоставлен смерти Вагнера. В хорах Верди Верфелю слышится «чистота и доблесть человека, открывающего шлюзы всех добрых стремлений». Завершающей оценкой Верди являются слова: «Он — последний народный и всечеловеческий художник».[115]

Верфель не случайно обратился к Верди, которого называли голосом и душой современной Италии, «взволнованной политическими бурями Италии, смелой и пылкой до неистовства» (А. Серов).

Роман «Верди» — внутренний спор с экспрессионизмом на пути к реализму, к народности. «Надо жить! — это значит убивать химеры, все ближе подходить к реальности. Бедный Вагнер!», — пишет Верфель.

От гимна человеку-творцу Верфель приходит к гимну народу-творцу, от темы великой личности — к героической теме Муса-дага.

Поводом для написания романа «Сорок дней Муса-дага», по свидетельству Франца Верфеля, послужил следующий эпизод.

В 1929 году во время путешествия по Востоку в Дамаске он посетил ковроткацкую фабрику. Здесь он увидел работающих армянских детей, в чьих глазах застыл ужас резни, свидетелями и жертвами которой они были. О некоторых подробностях армянской резни Верфель знал раньше из газет, но замученный вид искалеченных детей подействовал на него с такой силой, что Верфель решил написать об этом.

В одном интервью он говорил: «Идея написать об армянах возникла у меня во время первой мировой войны, когда, читая европейские газеты, я познакомился с трагедией армянского народа. Я настолько был потрясен… что решил представить все это человечеству историческим романом. В Сирии я увидел армянских детей, юношей, несчастные осколки гонимого народа, в глазах которых отпечатались слава и ужасы прошлого».[116]

В Вене, в конгрегации ученых-мхитаристов,[117]Верфель три года изучал почти трехтысячелетнюю историю Армении, ее обычаи, культуру. Он узнал, что, как и Чехия, находясь на перекрестке путей Запада и Востока и занимая выгодные стратегические и торговые позиции, Армения долгие века являлась ареной кровопролитных войн. Она переживала периоды стремительных взлетов и трагических падений; ее города и села то бурно расцветали, то превращались в дымящиеся руины. Однако духовная жизнь народа не угасала даже в годы самых тяжелых испытаний. Потерявшие государственную независимость, разбросанные по миру армяне повсюду становились активной интеллектуальной силой и для своих новых отечеств.

Находясь под игом азиатских деспотов, армяне всегда оставались носителями и поборниками цивилизации. Совместно с другими народами, в частности, с греками, они развивали в Турции промышленность, земледелие, торговлю, архитектуру, театр. Новые материи, вышивки, серебряные изделия, которыми до сих пор восхищаются в Европе, выделывались почти исключительно армянами. Чудесная мечеть Сулеймание — творение архитектора армянина Синана. В Стамбуле жила и творила династия архитекторов армян Балянов, выстроивших в Оттоманской столице дворцы Бейлербей, Чрагкан, Долмабахче. О последнем французский писатель и критик Теофиль Готье писал, что его можно принять «за венецианский палаццо, но более роскошный, обширный, более тщательно ограненный, более изысканный, перенесенный с Большого Канала на берега Босфора.[118](Как известно, крупнейшими просветительскими очагами являются конгрегации армян мхитаристов в Венеции (на острове Святого Лазаря) и в Вене. В 1717 г. остров Святого Лазаря, служивший некогда убежищем для прокаженных, был передан в дар армянскому иноку Мхитару Себастаци и его ученикам, прибывшим в Венецию из греческого города Ментоны, где они подвергались опасности со стороны турецких полчищ. Дар этот был подкреплен декретом сената Венецианской республики. В 1773 г. часть мхитаристов отделилась и основала свою обитель сначала в Триесте, а затем в 1811 г. переселилась в Вену. Ежегодно только венецианских мхитаристов посещает 35–40 тысяч туристов. Большой интерес представляет по богатству собрание рукописей на армянском и других языках, а также картинная галерея, где экспонируются работы итальянских мастеров Джорджоне, Тинторетто, армянских художников Эд. Шаина, Айвазовского, Г. Башинджагяна и др. У мхитаристов своя типография, где печатаются книги на 36 языках. Мхитаристов называют примерными тружениками науки. Они снискали себе уважение всего ученого мира. Известно также, что еще Наполеон I, разгромивший венецианские монастыри, оставил неприкосновенным армянский монастырь на острове Святого Лазаря, имея в виду академическое направление занятий братства мхитаристов.).