Сборник "Пендергаст". Компиляция. Книги 1-18" - Дуглас Престон

рассказать приятелям. Но сейчас должно случиться самое важное. Друзья перестанут издеваться над ним как над последним девственником выпускного класса школы «Хорас Манн».

Он еще крепче прижал девушку к себе и попытался расстегнуть кое-какие пуговицы.

— Не дави так сильно, — прошептала она смущенно. — Земля здесь жутко неровная.

— Прости, — сказал Пол, и они в поисках более удобного места чуть подвинулись.

— А теперь у меня под спиной какая-то ветка, — сказала девушка и вдруг замерла.

— В чем дело?

— Я услышала хруст.

— Это всего лишь ветер, — сказал Пол и, подвинувшись еще чуть-чуть, снова ее обнял.

Он неловко расстегнул остальные пуговицы на блузке и молнию на брюках. Ее груди оказались на свободе, и Пол ощутил, как еще сильнее напряглись его чресла. Он принялся поглаживать обнаженный живот девушки, постепенно опуская руку все ниже и ниже. Но ее гораздо более опытная ручка первой коснулась его деликатного места. Почувствовав умелый захват, он набрал полную грудь воздуха и что есть силы двинул вперед бедра.

— Ой! Подожди. Подо мной по-прежнему какая-то ветка.

Девушка, тяжело дыша, села. Пол тоже сел, испытывая желание и разочарование одновременно. Там, где они только что лежали, мирт был изломан и примят, сквозь гущу зелени он увидел очертание какой-то светлой ветки. Парень сунул руку в поросль, схватил проклятую ветку и сильно рванул на себя.

Но оказалось, что здесь что-то не так. Ветка была холодной и упругой на ощупь. А когда она появилась из зелени, стало ясно, что это вообще не ветка, а рука. Листья неохотно разошлись, открыв все тело. Он разжал пальцы, и мертвая рука снова упала в зелень.

Девушка завизжала, вскочила на ноги, оступилась, упала, поднялась и бросилась бежать. Молния на джинсах осталась расстегнутой, а легкая блузка развевалась у нее за спиной. Пол поднялся и услышал треск кустов, через которые не разбирая дороги продиралась его подруга. Все это произошло настолько быстро, что казалось ему каким-то дурным сном. Он чувствовал, как умирает в нем желание, уступая место ужасу. Надо было бежать. Но прежде чем удариться в бегство, Пол машинально обернулся, чтобы убедиться, что все это не сон. Нет, все было именно так. Пальцы на руке были слегка согнуты, и белая кожа покрыта грязью. А в полутьме под густой зеленью он увидел и все остальное.

Глава 2

Доктор Билл Даусон, опершись на раковину, без всякого интереса изучал свои аккуратно подстриженные ногти. Еще один жмурик — и ленч. Слава Богу. Чашка кофе и сандвич с беконом скрасят его существование. Доктор не знал, почему ему захотелось съесть именно такой сандвич. Не исключено, что мысли о беконе навеял ему серовато-багровый цвет последнего трупа. Как бы то ни было, но работающий в заведении на углу доминиканец возвел приготовление сандвичей в ранг подлинного искусства. Даусону даже показалось, что он уже ощутил во рту вкус салата и приправленных майонезом томатов…

С блокнотом в руках в прозекторскую вошла сестра, и доктор поднял глаза. У нее была короткая стрижка и очень аккуратное тело. Доктор посмотрел на блокнот и, не прикасаясь к нему, спросил:

— Что там у нас?

— Убийство.

Доктор демонстративно вздохнул и закатил глаза.

— Как это прикажете понимать? Четвертое за день. Видимо, открылся охотничий сезон. Что у него? Очередной огнестрел?

— Нет. Многочисленные ножевые ранения. Труп обнаружили в Центральном парке — в «Лабиринте».

— В некотором роде на свалке, — сказал доктор. — Что ж, все закономерно. Надо же, еще одно вшивое убийство. — Он взглянул на часы и произнес: — Волоки его сюда.

Доктор посмотрел вслед уходящей сестре. Миленькая, очень миленькая. Через несколько секунд сестра вернулась с каталкой, на которой лежало прикрытое зеленой простыней тело.

— Как насчет того, чтобы вместе поужинать сегодня? — спросил он, не сделав и шага в сторону покойника.

— Думаю, что это не самая хорошая идея, доктор, — улыбнулась сестра.

— Почему так?

— Я уже вам говорила, что не встречаюсь с врачами. И особенно с теми, с которыми работаю.

Доктор улыбнулся, опустил на нос очки и спросил:

— А вы разве забыли, что у нас с вами родственные души?

— Боюсь, что это не совсем так, — ответила она улыбкой на улыбку.

Однако доктор видел, что его интерес ей льстит. «Не будем форсировать события, — подумал он. — Не те времена. Сексуальные домогательства и все такое…»

Патологоанатом вздохнул, натянул на руки свежую пару перчаток и сказал:

— Включайте видеокамеру. — Взяв из рук сестры записи, он начал: — Итак, мы имеем женщину европейского типа, идентифицированную как Дорин Холландер, двадцати семи лет от роду. Постоянно проживала в Пайн-Крик, штат Оклахома. Опознание провел ее муж.

Он пробежал взглядом оставшуюся часть записи, повесил блокнот на каталку, натянул на лицо хирургическую маску и с помощью сестры переложил прикрытое простыней тело на прозекторский стол из нержавеющей стали.

Почувствовав за своей спиной чье-то присутствие, доктор резко обернулся и увидел в дверях высокого стройного мужчину. Кожа рук и лица незнакомца была на удивление бледной, резко контрастируя с его черным костюмом. За спиной мужчины торчал коп в синем мундире.

— В чем дело? — спросил Даусон.

Человек подошел ближе, открыл бумажник и сказал:

— Моя фамилия Пендергаст, и я — специальный агент ФБР. А мой спутник — сержант О'Шонесси из департамента полиции Нью-Йорка.

Даусон внимательно посмотрел на агента. Правила запрещали присутствие посторонних при вскрытии. Кроме того, этот человек выглядел довольно странно — почти белые волосы, чрезвычайно светлые глаза и ярко выраженный акцент южанина.

— И что же из этого следует?

— Вы разрешите нам присутствовать при вскрытии?

— Этим делом занимается ФБР?

— Нет.

— Где ваше разрешение?

— Такового у меня не имеется.

— Вам известны правила, — раздраженно бросил Даусон. — И выступать в качестве зрителя здесь никому не позволено.

Агент ФБР приблизился еще на шаг, что Даусону крайне не понравилось. Он с трудом поборол искушение отступить назад.

— Послушайте, мистер Пендергаст, выправите нужные бумаги и возвращайтесь. О'кей?

— Это займет слишком много времени, — сказал человек по имени Пендергаст. — И существенно замедлит вашу работу. Я был бы весьма вам благодарен, если бы вы разрешили мне присутствовать при вскрытии.

В тоне человека было нечто такое, что звучало гораздо жестче тех слов, которыми была изложена просьба. Патологоанатом начал испытывать некоторую неуверенность.

— Послушайте, при всем моем уважении…

— При всем моем уважении, доктор Даусон, у меня нет никакого желания обмениваться с вами любезностями. Приступайте к вскрытию.

Голос агента теперь звучал холодно и сухо, и Даусон вспомнил, что диктофон давно работает. Он почувствовал, что очень скоро ему придется