Славянская Европа V-VIII веков - Сергей Алексеев

Словене отличались от своих новых соседей высокоразвитым земледелием. Кое-где, осваивая новые земли или сживаясь с финнами, они вынуждены были использовать подсеку. Но преобладал перелог — не исключено, что переходивший уже к двуполью. Для обработки земли использовали сохи. Два железных сошника VIII в., найденных в Старой Ладоге, показывают два этапа эволюции орудия. Древнейший сошник, повторяющий среднеевропейские образцы — прямоугольный, с округлым краем. Другой — длиннее, уже и тверже насаживался. Его рабочий край имеет уже форму правильного треугольника. Наряду с сохами для обработки почвы использовали мотыжки с лезвием в форме тесла. Найдены и косы-горбуши. По поселениям Южного Приильменья можно проследить развитие земледелия у словен. Изначально преобладающей культурой являлся ячмень. Наряду с ним большую роль играло просо. Выращивали и другие злаки — полбу, мягкую пшеницу, овес. Затем словене обратили внимание на попадавшуюся им в качестве сорняка дикую рожь и окультурили ее. К концу VIII в. рожь кое-где уже приближалась по значению к просу. Просо же предпочиталось при этом ячменю. Помимо злаков, выращивали горох и бобы.[1936]

Немалую роль играло в хозяйстве словен и животноводство. Основным домашним животным являлась свинья (47 % костей на поселении Георгий). Затем шел крупный рогатый скот (38 % там же). Гораздо меньше в стаде было лошадей, овец, коз. В одной из сопок найден инструмент коновала. В сопках отмечены кости собак. Разводили и домашнюю птицу. Охота имела сравнительно меньшее значение для словен. На упомянутом поселении Георгий в Южном Приильменье количество костей диких млекопитающих — 4,7 % от общего числа. Охотились словене на лося, бобра, медведя, рысь, белку, зайца. Река и озеро обеспечивали словен рыбой — лещом, судаком, щукой, окунем.[1937]

Освоившись в Поильменье, словене сразу оказались на перекрестке путей обменной торговли. Уже на самых ранних поселениях, как укрепленных, так и неукрепленных, обнаруживаются «престижные» ценности, поступавшие с востока, от финских племен Прикамья и Перми. Через земли, ныне занятые словенами, они еще в VII в. поставлялись на территорию современной Финляндии. Среди привозных ценностей были поясные наборы, пастовые бусы. Кроме того, в сопках находят бусы стеклянные и изредка сердоликовые.[1938] Ремесло самих словен отнюдь не уступало финскому в развитии. Приобретение финского «импорта» было связано с распространенными поверьями о силе «чудских» амулетов и с соображениями дружинного «престижа». В принципе же, сами славянские мастера производили достаточно ценностей, в том числе «престижных» и на заказ знати.

Крупным центром не только обменной торговли, но и славянского ремесла стал с момента основания град Любша. Здесь найдены средства труда литейщиков — формы, тигли, льячки — и другие следы работы по металлу. Из серебра, бронзы, сплавов свинца и олова изготовляли разнообразные украшения. Некоторые типы этих украшений имели образцы в тех южных землях, из которых пришли словене. Там же, в Любше, бурно развивалось кузнечное дело. Множество изделий из металлов найдено в поселениях Приильменья и в сопках. Среди изделий из цветных металлов — перстни, детали поясных наборов и конской упряжи, височные кольца, подвески. Из железа делали ножи на костяных рукоятях и ритуальные с загнутым навершием, пряжки, наконечники стрел и копий, удила, гвозди. Из кости изготовляли гребни и некоторые украшения. Из камня делали оселки.[1939]

Гончарный круг словенам оставался неизвестен. Нередко сосуды изготовляли из бересты. Смешение славян с туземными финнами наложило отпечаток на облик словенской керамики. Лепные горшки культуры сопок преимущественно низкие, широкие, с прямым или слабо отогнутым венчиком — тип, господствовавший у туземных племен веками. Славяне лишь «добавили» низ усеченным конусом. Заимствование финской посуды явилось логичным следствием завоевания-подселения, при котором словене брали в жены местных женщин. Но наряду с господствующим был распространен и другой тип керамики. Это сосуды, напоминающие суковско-дзедзицкие, с широким горлом, биконической формы, чуть отогнутым венчиком. Традицию их изготовления донесли до Поволховья славянки, пришедшие со своими мужьями в новые земли. Именно эта посуда «ладожского типа» господствует в Любше. На самом же раннем этапе и на периферии встречались еще горшки с округлым туловом, расширяющиеся кверху — отдаленно сходные опять же с суковско-дзедзицкими.[1940]

О духовной культуре и обычаях словен в раннюю эпоху наши сведения довольно обрывочны. Об их религии кое-что уже было сказано. По позднейшим поверьям и местным названиям можно судить, что почитали обоих верховных богов славянского пантеона. И Перун, и Велес в разной степени и в разных смыслах выступали как покровители словен. В их мифологической «топографии» Велес связывался с приладожским севером, с племенной прародиной, где имеется местное название Велеша. Священным же центром приильменского юга являлась Перынь. На рубеже этих двух мифологических «миров», соединяя и в то же время разграничивая их, воздвигалась монументальная княжеская (?) сопка при волховских порогах.[1941] Озерное название Нево (Ладожское озеро) в переводе с саамского (и «чудского»?) означало «пучина, бездна». Название же озера «Ильмень», «Ильмерь» прямо связана с ilma «небо, воздух» и с именем небесного кузнеца Ильмаринена. Последнего славянину легко было сопоставить с Перуном-Сварогом, «создателем молний». Противопоставление «Велесова» севера «Перунову» югу могло, таким образом, восходить и к туземным поверьям.[1942] Во владениях Змея Велеса, отца и врага Волха-Перуна, мы находим и упоминавшийся «Любшин омут».[1943] Причудливый культ древних словен уравнивал божественных противников перед людским почтением. Но верховенство в некотором смысле оставалось все-таки за повелителем мертвых Велесом. В его подземном мире, в доставшемся от него змеином теле, бесследно исчезает «севший в боги» Волх.

О повседневных обычаях словен говорить можно четче благодаря летописям и археологическим находкам. Описывая свадебный обряд полян («не ходил жених за невестой»), Нестор явно упрекал обычай противоположный. При такой свадьбе, не менее чинной, чем полянская, жених за невестой все-таки отправлялся сам. Происходило собственно бракосочетание быстрее. Жених и его родственники приезжал к невесте утром, здесь устраивался «малый стол». Затем молодые приезжали в дом жениха, где после положенных обрядов свершения брака начиналось общее пиршество. Посреди трапезы жениха и невесту отправляли в постель, после чего праздник продолжался. В древности его завершало, скорее всего, объявление о невинности невесты до брака. Центром распространения этого обряда были именно земли словен. На них, не называя их, намекал летописец. Первоисточник же обряда — то же самое смешение славян и финнов, от которых похожий свадебный ритуал восприняли и северные балты.[1944]