Азиатская Европа - Мурад Аджи

Горечь оставляет взгляд «очевидца» на народные традиции. В больном воображении араба или редактора все тюркские богослужебные обряды и праздники кончались «массовым совокуплением». И так на каждой странице.

Но есть там и капли правды.

«А если произойдет с кем-нибудь из них беда и случится какая-то неприятность, он поднимает голову к небу и взывает: „Бер Тангре!“, по-тюркски означает: „Клянусь Богом единым“, так как „бер“ на их языке означает „один“, а „Тангре“ — „Бог“» — пишет далее Ибн Фадлан. Это — правда.

Тюрки не были язычниками. И писавший «Путешествие…» знал о том. Но он не задал простейший вопрос, прежде чем обмакнуть перо в чернила, зачем им просить какого-то Ибн Фадлана обратить их в ислам? И кто он такой, этот всемогущий Ибн Фадлан?

Просто так веру не меняют. «Тангре» охранял тюрков. Зачем его менять?

Интересные сведения о принятии ислама в Средней Азии привел Л. И. Климович в «Книге о Коране, его происхождении и мифологии». Жители Бухары, верившие в Тенгри, после наступления на их город арабского войска принимали ислам, а после его отступления вновь «становились неверными». Так продолжалось четыре раза. Лишь после проявленной арабами невероятной жестокости и подкупа знати бухарские тюрки смирились, забыли Тенгри… Еще более кроваво события развивались в Хамзине… То была уже борьба не идеологий. Арабы даже в мечеть ходили с оружием! Настолько сильно было сопротивление тюрков новой вере.

Неужели в Волжской Булгарии жили какие-то другие тюрки? Без Тенгри? И слабее духом?

«Кому выгодно?», с этого вопроса лучше начать расследование. И откроется, что хотели скрыть «пустившие» Ибн Фадлана в Дешт-и-Кипчак. Настоящий араб, приехав сюда, встал бы на колени и поцеловал землю великого народа, а не позорил ее. Было бы именно так, потому что в Х веке Коран еще писали письмом куфи и по-тюркски. Мусульмане знали слова Аллаха о тюрках, о Его войске, которое несло знамя веры. Знали, что здесь, на Итили, жили ханифы, о которых написано в Коране… Все это Ибн Фадлан обязан был знать. Но не знал. Значит, он не был арабом!

Вот еще пример, и его Ибн Фадлан должен был знать. В 833 году новый халиф, созвав в Багдаде мудрецов, спросил: «Сколько лет буду царствовать?» Ответы были разные. Лишь самый седой мудрец тихо промолвил: «Ровно столько, сколько захотят тюрки». И все рассмеялись его горькой правде: гвардия халифа состояла из тюрков, они ставили и убирали правителей. Духовенство, ученый мир Халифата также слагали выходцы из Дешт-и-Кипчака… Не стыдно ли забывать об этом?

Лишь в позднем Средневековье, с подачи иезуитов, проникших в ислам, началась «арабизация» Востока, началась через пять веков после описанных в книге событий… Как Ибн Фадлан узнал о том, что будет?

Исламский мир гордился тюркской культурой, почтительно называл ее наукой древних. В представлении арабов их мир делился надвое — на «науку древних» и на «мусульманскую науку». Восток отличали крупнейшие философские школы, основанные тюрками, они давали блеск культуре мусульман. Это хорошо известно светским ученым, читавшим труды академиков В. В. Бартольда, А. Е. Крымского и других востоковедов…

В Волжской Булгарии религией был не ислам. Иначе там бы случились перемены, которые пришли в Крым вместе с исламом, а именно — правление по шариату, собственность на землю, многоженство. Религия — это мораль общества, норма его жизни. Она выражается не в том, как люди молятся, как держат руки, что говорят, а в том, как они себя ведут до и после молитвы, как обустраивают быт, свою жизнь и даже смерть — могильные памятники это тоже информация о вере.

А были ли на Итили мусульманские кладбища в Х веке? Где следы этого? Их нет.

То, что приверженцы Ибн Фадлана выдают за мусульманские памятники и кладбища, не выдерживает критики. Например, стелы Х — XIII веков. Их называют исламскими из-за куфического письма, которое проступает на поверхности стел… Но это же и есть письменность тюрков! Ханифов! Не менее курьезны захоронения в гробах, которые тоже относят к исламским. По мнению казанских археологов, лица покойников якобы обращены к югу, хотя сама могила строгой восточной ориентации. Захоронения назвали «языческими с включением мусульманского элемента».

Добавить что-либо к этому анекдотическому определению трудно. Собственно, это и есть лицо провинциальной Казани. Ныне вторичной во всем. Даже в мысли…

Каганат Волжская Булгария до XVI века жил по адатам, его история и археология доказывают это. О чем здесь спорить? Взять, к примеру, курганы, которыми не обделено Поволжье. Разве в курганах хоронили мусульман?.. Или — Казанскую икону Умай, ее русские назвали Казанской иконой Божией Матери, а на эту святыню молились поколения тюрков до падения Казани и после. Она, икона, собирала почитателей веры в епархию.

Казанскую икону Умай почитали жители Казани и земель, над которыми властвовали казанские духовные владыки. Это нынешние Ивановская, Костромская, Нижегородская и другие области… Кто были те прихожане, оставившие эту редкую икону, творящую чудеса? Предки нынешних татар, русских, башкир!

Разве не любопытно — за всю историю здесь не было ни одной религиозной войны! Даже стычки. Во всяком случае, летописи и народные предания их не фиксируют… Может быть, это заставит тюрков задуматься над собственной историей? Нельзя же жить беспамятно. Стыдно.

Конечно, кто-то принимал ислам и до Ивана Грозного. Скажем, золотоордынские ханы Берке и Узбек были мусульманами, они искали союзников на Востоке, а хан Мамай был католиком. И что? Народ Орды не пошел за ними, иначе история зафиксировала бы крушение Дешт-и-Кипчака раньше, чем оно случилось. В Казанской епархии был порядок, вмешиваться в него не дозволили бы никому. Даже арабу, которого назвали Ибн Фадланом, посланником халифа.

В Волжской Булгарии, потом и в Золотой Орде строили мечети, но при постоялых дворах, для купцов, прибывших с Востока. И синагоги строили, и армянские храмы. Но кто и где доказал, что эти культовые постройки привлекали тюрков Волжской Булгарии? Или Орды? Или Московской Руси?

Тюрков, которые поднимали голову к Небу и гордо взывали: «Бер Тенгри!»

Действительно, зачем им чужие храмы?

…В начале XVI века была попытка привить Поволжью ислам, тогда брат крымского хана занял казанский престол. Но не долгой была она. Об исламе вспомнили при Борисе Годунове. Но вспомнили не в Казани, в Риме. Трудностями Москвы там пользовались очень умело. Иезуиты создали «пятую колонну». И понесли смуту: религиозные войны обрели остроту, протест и отчаяние. Не веру, а именно протест Казани против русских тюрков культивировали они.

О душах не думали.

В знамени ислама жители Казанского ханства, которых полонил Иван Грозный, увидели знамя свободы и приняли его. У них появился, с их точки зрения, шанс. Они мечтали о свободной Казани. О воле… А это все-таки политическая, не религиозная мечта, не погасшая там до сих пор.

Удар Запада был точен. Ислам в Поволжье принял политический окрас, а народ так и не понял высоких норм той религии. Повальное пьянство, вольное поведение и мужчин, и женщин, условное соблюдение обрядов, увы, они бросались и бросаются в глаза до сих пор. Их не скрыть. «За чужим пошли, а свое потеряли»… Там, конечно, были и есть настоящие мусульмане, но их очень мало. Поволжье — центр политических игр, земля вечного конфликта тюрков. Здесь три религиозных течения проявляют себя.