История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания - Иван Шишков

I В истории развития философской герменевтики можно выделить не- сколько основных вех: первая — связана с именем Фр. Шлейермахера и охватывает первую треть XIX века; вторая — представлена герменевтиче- L ской философией жизни Вильгельма Дильтёя, определившей по существу I основные тенденции в развитии герменевтической философской традиции! второй половины XIX столетия; третья — нашла свое выражение в экзи- ! стенциалистской, точнее, онтологической, герменевтике Мартина Хайдеггера, в которой наиболее полно явил себя герменевтический способ фило- ц софствования первой половины XX века; и, наконец, четвертый этап — ; это собственно современная философская герменевтика, представленная в литературе 1970-1990-х гг. мыслителями разного философского толка: Хансом-Георгом Гадамером, Карлом-Отто Апелем, Анвином Димером, Альфредом Лоренцером, отчасти Юргеном Хабермасом (Германия), Полем Рикером (Франция), Энрико Бетти (Италия) и др. Перейдем к подробной реконструкции и анализу основных этапов в развитии философской герменевтической традиции.

Как уже отмечалось, история философской герменевтики начинается с Фр. Шлейермахера. Предложенное им учение об универсальной герменевтике оказалось поворотным пунктом в развитии герменевтического способа философствования. Шлейермахер первым поставил вопрос об общих основаниях как любой частной, так и специальной герменевтики. При этом он исходил из факта универсальности феномена понимания в культурной жизни человека. Если понимание носит универсальный характер, то такой же универсальной (всеобщей) должна быть и «герменев-

291

тика как искусство понимания», а это и значит мыслить герменевтику философски.

Исходной точкой универсальной герменевтики должно стать не понимание, а непонимание. А потому желание и поиски понимания являются основной проблемой искусства истолкования. В универсальной герменевтике всё внимание исследователя должно быть направлено на сам процесс понимания. Конечным результатом ее должно стать формулирование общих принципов, правил понимания. В качестве таких основополагающих принципов Шлейермахер выделяет принцип общности {«родственности»), близости по духу и мыслям между двумя говорящими, и принцип различия {«чужеродности») между ними. Именно отношение «чужеродное» — «родственное» универсальным образом определяет человеческое общение и, следовательно, понимание, осуществляемое с помощью языка. Тем самым герменевтика из искусства понимания трансформируется Шлейермахером в фундаментальную философскую проблему — проблему языка. Все, что предполагается в герменевтике — это лишь язык, и всё, [1389] что может быть обнаружено, следует находить в языке. Понимание происходит в процессе языкового общения людей.

Любой человек с самого начала двойственным образом связан с языком. С одной стороны, как мыслящий человек он своеобразным образом индивидуализирует данный ему общий язык. С другой стороны, все его мысли, представления во многом определены «властью языка». Герменевтика Шлейермахера в сущности своей ориентируется на такое состояние, когда оба противоположных момента (язык и человеческая индивидуальность) равным образом воздействуют друг на друга. Поэтому в ее основе лежат два противоположных, но равных по значению принципа. Согласно одному из них, язык модифицируется и развивается вследствие воздействия на него индивидуальности человека (автора); согласно другому — автор в своей литературной продукции зависит от языка, он всегда связан с родным языком, в котором человек себя «преднаходит» и с помощью которого учится говорить и мыслить. Поэтому любое индивидуальное представление или мысль определяются той языковой общностью, в которой человек живет и действует. Шлейермахер как раз и подчеркивает эту «власть языка», подчиняющую любую индивидуально выраженную мысль.

В целом можно сказать, что между стремлением человека к чисто индивидуальному выражению мыслей и «всеобщностью» языка (подавляющей это стремление) существует определенная «напряженность» или несоответствие. Поскольку в любом произведении, как и в любой речи, может быть выявлено тесное взаимодействие общего и индивидуального, постольку, по мнению Шлейермахера, выделяются и два различных способа истолкования (или понимания) речевого акта (произведения). Первый способ он именует грамматическим, суть которого сводится к определению понимания, исходя йз «духа языка», как связанного и обусловленного этим духом. Второй — психологический — способ определяет понимание, которое следует из души говорящего, как его дело, как именно из самой его сущности возникающее и объяснимое, как его своеобразный способ мышления и чувствования. Таким образом, искусство понимания заключается в проникновении, с одной стороны, «в дух языка», д р другой — в «своеобразие писателя», «личную самобытность автора,», что позволяет понять «единство произведения как факт в жизни его автора»[1390].

Именно язык, с одной стороны, и индивидуальное своеобразие личности автора произведения (или говорящего) — с другой, представляют альфу и омегу учения об универсальной герменевтике Шлейермахера. Только с помощью грамматического и психологического методов общая герменевтика в состоянии выполнить свою основную задачу — поднять понимание на уровень искусства, «понять речь сначала наравне с автором, а потом и превзойти его»[1391]. Потому в целом Шлейермахер определяет универсальную герменевтику как учение об искусстве понимания. Искусство заключается в данном случае в том, чтоб интерпретатор мог «объективно (изучив современный автору язык) и субъективно (изучив его внутреннюю и внешнюю жизнь) уподобиться автору»[1392] [1393]. Понимаемая таким образом герменевтика формулирует систему общих правил, регулярно применяемых во всех случаях понимания. В силу всеобщности применения этих правил герменевтика приобретает статус учения.

Не вдаваясь в подробности этой системы правил, укажу лишь на один из основополагающих принципов универсальной герменевтики Шлейер- махера — принцип герменевтического круга291: понимание целого исходя из части и части — исходя из целого. А это значит, по словам Шлейер- махера, что «словарь автора и историческая эпоха образуют целое, внутри которого отдельные произведения понимаются как части, а целое, в свою очередь, из частей». И далее: «Совершенное знание всегда движется по этому мнимому кругу, в котором всякая часть может быть понята только из всеобщего, частью которого она является и наоборот»[1394].