Оборотный город. Трилогия - Андрей Олегович Белянин

— Я те обзнакомлюсь! — приподнимаясь на цыпочках, рявкнул я так, что парень слегонца оглох на одно ухо. — Марш на стены и держать мне круговую оборону до подхода основных сил!

— Дык с кем биться-то будем? — донеслось уже со стен, куда наши казаки взлетели от меня, как воробьи от кошки.

— Пока не знаю. Да вам-то что за дело?! Кто полезет без спросу, того и бейте!

— Рады стараться, ваше благородие!

— А я покуда к Катеньке.

— Не спеши, хорунжий, мы тя не торопим, — напутствовали меня. — Попробуй там всё, а мы тута молча позавидуем…

У-у-у! Узнаю, кто сказал, вернусь и сдам болтуна хоть той же бабке Фросе, нехай она его за филей в воспитательных целях укусит! Или вообще нажалуюсь главному полковому кашевару, и он его на неделю котлы отмывать поставит. Я мысленно содрогнулся от осознания собственной жестокости: посудомойство — зверство ещё то, с этим я перегнул, пожалуй…

Только шагнул на порог дома, как навстречу мне вальяжно вышли шестеро сытых псов. Морды довольные, набитое пузо висит, до своего загона дотопали сами и в тот же миг на боковую, жир завязывать. Понятненько, стало быть, внутри уже безопасно. Внутри и впрямь был бардак-кавардак, но злодеев не нашлось ни одного. Так, пара сапог неизвестной мне немецкой марки, погрызенное новомодное ружьецо со смятым дулом и странной рогулькой внизу, да ещё обслюнявленная шапка с козырьком и надписью «СПЕЦНАЗ». Что сие обозначало, объяснить не могу, а спросить уже и не у кого. Толерантный гад Жарковский в хате тоже не обнаружился, подозреваю, что…

Мои глупые мысли прервал скрип шагов над головою. Крыша! Что ж я ни разу туда-то заглянуть не догадывался?! Я бросился на кухню — так и есть, маленькая стремянка стояла в углу, а на потолке виднелся раскрытый люк. Подставить лестницу да влезть на крышу было делом двух минут, но я опоздал. Прямо на моих глазах захлопнулась дверца небольшого летательного аппарата, вроде того, что рисовал бессмертный итальянец да Винчи, и винтокрылая машина почти бесшумно поднялась вверх. А говорят, врут сказки… Кой чёрт врут?! Вот они небось каковы, драконы да Змеи Горынычи!

— Илья-а-а! — В оконце мелькнуло и исчезло перепуганное Катенькино личико.

Ох, а вот это зря… вот это было совсем уж зря… Не надо красть у донского казака его суженую. Есть много более простых и быстрых способов расстаться с жизнью, ей-богу, не вру… А невест у нас воровать и врагу бы не посоветовал.

— Стоять, Иловайский! — Передо мной, как чёртик из табакерки, возник прятавшийся за трубой Жарковский всё в том же женском платье. В его руке подрагивал тяжёлый чёрный пистолет неизвестной мне модели. — Это «магнум», оружие будущего, одно касание спускового крючка, и…

Одним движением я надел ему его же шляпу на глаза, наступил на подол и толкнул плечом в грудь. Выстрел «магнума» ушёл неизвестно куда, а скатывающегося по крыше негодяя я поймал за шиворот уже на самом карнизе.

— Где Катенька?

— Я вместо неё, не хочешь? — безумно рассмеялся он. — Нет больше Катьки, завралась, заигралась, уволена с работы без права продолжения научной деятельности.

— Куда её увезли?

— Туда, где тебе не достать… — Бывший оратор попытался в меня плюнуть, но добился лишь того, что я разжал пальцы. Негодяй рухнул с приличной высоты на мостовую, но не расшибся, а так, ногу подвернул.

— Эй, честной народ! — громко крикнул я, вставая на крыше в полный рост. — Меняю вон то невразумительное тело на хорошую метлу, выезженную, свежую, без сучков и чтоб десять вёрст давала на одном дыхании. Есть желающие?

Нечисть повыползала из углов и щелей, поняв, что плеваться огнём больше не будут, и в какую-то минуту мне к ногам набросали целую кучу мётел. Прикинув, я выбрал три, связал их вместе своим поясом и огляделся по сторонам. Козырнул нашим, глянул на облизывающихся ведьм, ласково раздевающих бледного Жарковского, подумал, что надо бы попросить не есть его, дурака, но… так же легко передумал. Поскольку достал уже!

Воздухолёт, похитивший Катеньку, шёл на низкой высоте, едва не касаясь колёсами высоких шпилей Оборотного города.

— В погоню, — прошептал я, вспрыгивая на мётлы и давая шпоры.

Связка дёрнулась, как тройка, ещё не привыкшая ходить в одной упряжке, потом определилась коренная и, выдвинувшись на дюйм выше пристяжных, резво повела всех на взлёт. У казачков едва папахи не попадали, когда я сделал над крепостной стеной первый крутой вираж, а потом галопом метнулся за ускользающим врагом. Ну, теперь держись нечисто-учёная братия!

Там, в летающей машине, люди тоже неслабо приобалдели при виде обходящего их всадника на трёх мётлах сразу. Пользуясь манёвренностью, я вышел им наперерез и вдарил из турецкого пистолета с обоих стволов в большущее стекло! Трещины пошли вмиг от края до края, а сами летуны дёрнулись, словно корова от укуса слепня. Ага, теперича не сделаете вид, будто б я для вас букашка малая, незаметная. Теперь на равных биться будем!

Изнутри открыли скользящую по боку дверцу да и высунулись с каким-то короткоствольным орудием. Пальбы я разумно дожидаться не стал, винтом скрутился вниз, спрятался у той же летучей машины под брюхом, без спешки перезарядил пистолет. Ну что, воры-похитители, повторим, а?

— Я вас научу невест красть!

Второй залп расколошматил боковое стекло, и оттуда кто-то, яростно матюкаясь, требовал объяснить, какого бабуина тут происходит?! Я был готов ответить, но злодеи резко взмыли вверх, мои мётлы за ними, а там уж и глазом не успел никто моргнуть, как мы неслись в синем небе над тихим Доном. Вот тут уж потеха пошла не по-детски! Стопорись, братцы, отныне вы на моей территории и нет вам прощения!

— Посторонись, зашибу-у! — взревел я, изо всех сил изображая из себя полного психа в эпилептическом припадке. Что в принципе было нетрудно, мне сразу поверили. Да и кто б сомневался в умственных способностях дико орущего типа, мчащегося лоб в лоб на превосходящую его размерами чудесную летательную машину? Капитан винтокрылой лодки едва успел уйти вверх, чудом не завалившись набок. А это только начало, я с вас, козлов перелётных, живых не слезу! Отдавайте мне взад разлюбезную свет-Катеньку-у, а не то хуже буде-э-эт!

Летуны пытались скрыться, оторваться от меня, отвалить в сторону, но не тут-то было. Дам я ему уйти, как же… Чёрные мётлы несли меня с утроенной ретивостью донских жеребцов, вертясь вокруг похитителей, как юркая щучка вокруг неповоротливого сома. До Калача не дотянуть, но вот загнать бы эту тушу к кладбищу да заставить приспуститься пониже, а