Как блудный муж по грибы ходил - Юрий Поляков

Пока водитель доставал из багажника водку, хлеб, огурцы, колбасную нарезку, стаканчики и размещал все это на большой салфетке, расстеленной по капоту, Светка выпрыгнула из машины, сладко потянулась и решительно направилась в лес.

– Ты куда? – спросил Михаил Дмитриевич.

– Есть вопросы, которые порядочным девушкам не задают! – величественно ответила она, гордо зашла за кусты и тут же выскочила оттуда с криком. – Ой, там кто-то шуршится!

– Тут змеи водятся! – сообщил Свирельников.

– Ядовитые?

– Конечно. А укус в голую попу смертелен!

– Да ладно!

Он достал из «бардачка» фонарь и направил луч в то место, на которое показывала напуганная подружка. В круге света возник ежик с искрящимися колючками и красными, ослепленными глазами.

– Ух ты! – восхитилась Светка. – Как в мультфильме «Ежик в тумане».

Зверек сначала застыл от неожиданности, потом подергал острым черным носиком и бросился бежать, перебирая довольно длинными лапками с коготками, похожими на младенческие пальчики. Михаил Дмитриевич догнал его и легонько пихнул ногой – тот сразу свернулся в клубок, обиженно затарахтев. Светка присела над ним и, сломив прутик, осторожно ткнула в колючки – еж подпрыгнул и даже завибрировал от возмущения, сжавшись еще туже.

– У, какой! Давай возьмем в Москву. У всех кошки и собаки, а у меня будет ежик…

– Сдохнет в квартире.

– Да, хомяки у меня всегда умирали… – грустно согласилась она. – Пусть живет!

Услышав это, Свирельников вдруг вспомнил про то, что сейчас происходит, а возможно, уже произошло в Москве, – и ему страшно, до обморока, захотелось выпить. Тут как раз и пришагал Волнухин в развевающейся плащ-палатке:

– Вот вы где!

– Дядя, вам, наверное, не сказали: война-то кончилась! – хихикнула Светка.

– Веселая у тебя дочка!

– Папочка, познакомь нас!

– Это Виктор – друг моего детства. А это Светлана – моя… невеста…

– Да ну? – изумилась Светка. – Запомните: он при вас обещал на мне жениться!

Волнухин недоуменно переводил взгляд с жениха на невесту, соображая, разыгрывают его или говорят серьезно, потом, кажется, так и не поняв, сообщил, что его дочь тоже вышла замуж и живет теперь в Дубне.

– Надо за встречу! – предложил Свирельников, чтобы замять неловкость, а главное – избавиться от нараставшего чувства подлости.

Они подошли к машине, где все было готово, а шофер, услыхав пожелание босса, предупредительно разливал водку в три целлулоидных стаканчика.

– А почему только три стакана? – спросил Волнухин.

– Я – водитель! – жалобно объяснил Леша.

– А то я водилой не был! Буль-буль – и за руль!

– Можно. К завтрашнему вечеру выветрится, – разрешил директор «Сантехуюта».

Налили в четвертый стакан. Виктор закинул за плечо автомат и принял в руки хрупкую емкость с трепетной деликатностью, которая выдавала в нем серьезно пьющего человека. Светка поднесла водку к носу и подозрительно принюхалась. Леша взял стаканчик с показательной неохотой, как бы подчиняясь воле настойчивого коллектива.

– За встречу!

Целлулоидные края встретились, хрустнув. Виктор опрокинул и сразу побагровел. Леша выпил умело, но все с тем же постным выражением праведника, насильно вовлеченного в недоброе дело. Свирельников принял водку, словно лекарство от боли.

– Как ее пьют беспартийные? – закашлявшись и отдышавшись, сказала Светка.

– Чего-чего? – удивился Свирельников.

– Дедушка так всегда говорил.

– А кто у нас был дедушка?

– Муж бабушки.

– Веселая у тебя невеста! Не соскучишься! – похвалил Волнухин, разливая.

– А чего у вас тут, кино снимают? – полюбопытствовал осмелевший после второй Леша.

– Кино у нас, это точно! Такое кино иногда бывает, что закачаешься! «Эммануэль»…

– А кто это додумался в Ямье шалман устроить? – спросил Свирельников.

– Да есть тут один. Из Кимр. Сначала домину себе отгрохал – для рыбалки. Трехэтажную, прямо рядом со мной. А потом как-то меня и спрашивает: «Что это там, Виктор Николаевич, за ямы в лесу?» Я рассказал. Он говорит: «Землянки, война, партизаны – то что надо! Стильно!» Теперь у нас все как на фронте. Я боевые сто грамм подношу. Форму выдаем. Мужики очень любят своих баб медсестрами наряжать, а сами почему-то немцами…

– Фашистами, – уточнил Леша.

– Фашистами, – согласился Волнухин. – Для желающих пулялки с краской есть. Очень любят побегать. Вроде как за партизанами…

– Bay! Пейнтбол? – оживилась Светка.

– Снасть выдаем. Мелкашки имеются – птичек попугать. В общем, все для населения!

– И что, ездит народ? – поинтересовался Свирельников.

– Еще как! Летом в особенности. Сегодня вот двоим отказали. Вы третьи…

– А что так?

– Да он крутых из Кимр сегодня огуливает. То ли из прокуратуры, то ли из налоговой. Нужные люди…

– Налоги надо платить! – наставительно сказал директор «Сантехуюта».

– Да ладно, какие налоги с берлоги!

– Ты из колхоза-то совсем ушел?

– Ну, ты прямо как с Марса! Колхоза уж лет десять нет. Угробили. Утром посмотришь, что осталось. Ничего не осталось – все растащили…

Над лесом с визгом взвилась петарда и, ослепительно треснув в темном небе, рассыпалась красными и зелеными огненными хлопьями. В наступившей после этого мягкой тишине раздался суровый зов:

– Витька, чтоб твою мать, ты где там? Сюда иди!

– Эксплуатация человека человеком! – вздохнув, объяснил Волнухин и срочно налил.

Потом, торопливо зажевывая выпитое, спросил с набитым ртом:

– Миш, дом-то мой помнишь?

– Конечно. Рядом с магазином.

– Ты смотри-ка, точно! Давай ко мне! Анька вам постелет.

– Неудобно. Поздно уже…

– Ничего. Если б не эти с этими, я бы вас здесь устроил, вип-баньку затопил бы! Ладно, может, завтра вечерком, если умотают…

– До завтра дожить надо! – рассудительно заметил Свирельников.

– Доживем – куда мы денемся! – засмеялся Волнухин и вдруг посмотрел на ополовиненный литровый «Стандарт» так, словно внезапно проникся радостным, а главное – никогда прежде не приходившим ему в голову намерением.

Но он даже не успел протянуть руку к бутылке, потому что в ночи грянул уже настоящий звериный рык, оснащенный самой чудовищной матерщиной:

– Витька, … … … … мать!

– Не слабо! – хихикнула Светка.