Столетняя война. Том V. Триумф и иллюзия - Джонатан Сампшен

Солдат, ставший юристом, Жан Ленфан бывший председателем высшего суда герцогства в период с апреля по июль 1450 года, потерял все свое имущество во время французского завоевания и прибыл с семьей в Англию, не имея ни денье за душой. Луи Галле был офицером Шатле и эшевеном Парижа во времена герцога Бедфорда, а после падения Парижа переехал в Руан и стал членом Большому Совета. Он имел несчастье быть другом Франсуа де Сурьена и находился при дворе Карла VII, когда пришло известие о взятии Фужера. Галле, по-видимому, начал с того, что попытался пристроиться при новом режиме в Руане, поскольку осенью 1449 г. он помогал французским чиновникам в расследовании инцидента в Фужере. Но уже через три года он тоже уехал в Англию и поселился в Лондоне. По меньшей мере три члена секретариата Большого Совета последовали за ним по проторенной дороге в Англию, как и небольшое число коренных нормандцев, сделавших карьеру в английских армиях. Некоторые из этих изгнанников жили в Англии на пенсию от английского казначейства. Другие, например французский секретарь Генриха VI Жерве ле Вульре, пользовались определенным влиянием при дворе. Луи Галле поддерживал контакты с эмиссарами французских оппозиционеров, замышлявших заговор против Карла VII. Ле Вульре был достаточно важной персоной, чтобы парламентарии подали прошение о его удалении от королевского двора[979].

* * *

Возвращающиеся английские солдаты и поселенцы, численность которых составляла уже несколько тысяч человек, становились серьезной угрозой общественному порядку не только в Лондоне, но и в восточной Англии и на большей части юга, где спорадические вспышки насилия продолжались всю осень 1450 года. Они сопровождались громкими требованиями принять меры против герцога Сомерсета и оставшихся в живых приближенных герцога Саффолка. Придворные и пэры принялись заполнять пустоту, образовавшуюся в результате все более очевидной некомпетентности короля и падения герцога Саффолка. Перед лицом хаоса и банкротства внутри страны, а также растущего страха, что следующими падут Гиень и Кале, 24 и 25 августа в Вестминстере собрался еще один Большой Совет, второй за месяц. Вероятно, именно этот Совет одобрил выбор герцога Сомерсета в качестве преемника Саффолка. Несмотря на неудачу в Нормандии и непопулярность на родине, в глазах политического истеблишмента его кандидатура была весьма привлекательной. Будучи Бофортом, он был членом королевской семьи, но, в отличие от герцога Йорка, не рассматривался как альтернативный король. В отличие от герцога Саффолка, он не был крупным территориальным магнатом, представлявшим угрозу региональным интересам других пэров и в отличие от молодого и неуравновешенного герцога Эксетера, его не подозревали в симпатиях к мятежникам. Уже через несколько недель после возвращения Сомерсет был принят в Совет и назначен констеблем Англии[980].

5 сентября 1450 г., менее чем через три месяца после роспуска предыдущего Парламента, был объявлен созыв нового. Через два дня герцог Йорк вернулся из Ирландии и высадился в северном Уэльсе с большой военной свитой. Правительство восприняло его возвращение с опаской, поскольку герцог пользовался поддержкой среди повстанцев и в некоторых политических кругах. Считалось, что его камергер сэр Уильям Олдхолл вместе со своими сторонниками в Англии замышляет посадить его на трон. Сам Йорк считал, что ему грозит обвинение в государственной измене и что офицеры короля в северном Уэльсе получили приказ арестовать его, как только он высадится на берег. Наиболее правдоподобной причиной возвращения герцога была та, которую он назвал сам. В Англии XV века было опасно оставлять обвинения в измене без ответа и Йорк хотел встретить их лицом к лицу. "Меня известили, — писал он королю, — что в отношении меня в Вашем превосходнейшем присутствии были сказаны разные слова, которые должны были бы послужить моим позором и упреком". В своем ответном послании король не отрицал этого. Однако если первоначально Йорк и преследовал такую цель, то вскоре он стал главным объектом более широкой оппозиции правительству. Он не ожидал увидеть во главе правительства герцога Сомерсета, человека, которого он презирал и который сместил его с поста лейтенанта в Нормандии только для того, чтобы возглавить потерю всего герцогства. Йорк сам понес большие убытки в результате французского завоевания и был возмущен тем, что правительство не оплатило его огромные долги, накопившиеся за время его пребывания на посту лейтенанта в Нормандии и Ирландии, в то время как большинство долгов Сомерсета были оплачены быстро и в полном объеме.

Во время похода по Англии к герцогу Йорку присоединились вооруженные арендаторы из его владений в валлийских марках и друзья в Уест-Кантри. К моменту въезда в Лондон, 27 сентября, на аудиенцию к королю у него за спиной находилось около 3.000 вооруженных людей. Через несколько дней после этого герцог написал королю нечто вроде манифеста, копии которого были распространены повсеместно. Он призывал к реформе правительства, исправлению правовой системы, восстановлению порядка в графствах и наказанию неуказанных "злоумышленников". Йорк предложил себя в качестве инструмента Генриха VI для осуществления этой политики, что являлось откровенным стремлением к власти. Король и его окружение были напуганы вооруженной свитой Йорка и сообщениями о том, что его союзники в стране собирают собственные вооруженные отряды. Йорку был послан обтекаемый ответ. Король не принял предложение Йорка о своих услугах. По его словам, он в будущем не станет править через одного советника, задействует "компетентный и значительный Совет", более широкий, чем до сих пор, в который будет включен и сам Йорк. Этот ответ, подготовленный, вероятно, канцлером Кемпом, был грамотно составлен и, возможно, успокоил некоторых людей, которые в противном случае присоединились бы к герцогу Йорку. Тем временем придворные офицеры Генриха VI начали собирать своих приближенных, готовясь к открытию Парламента и, как казалось, к жестоким разборкам с противниками правительства[981].

Парламент открылся в Вестминстере 6 ноября 1450 г. в атмосфере сильного волнения. "Народ стоял в большом страхе и сомнениях", — сообщал Роберт Бейл. Правительство запретило публичное обсуждение и "вмешательство" в дела Парламента. Офицеры городской корпорации пытались разоружить сторонников Йорка у городских ворот, но толпы людей, вооруженных мечами, кинжалами и топорами, прорвались внутрь. Магнаты разделились на сторонников и противников герцога Йорка. Многие из них приехали с большими вооруженными свитами, которые разместили в своих городских особняках. Лондонские толпы отражали разногласия между пэрами. К стенам и дверям прибивали листовки. По улицам бродили банды, вывешивавшие гербы Йорков, в то время как соперничающие банды срывали их. В Вестминстере парламентарии проявили свои симпатии, избрав спикером сэра Уильяма Олдхолла, правую руку Йорка и сразу же перешли к обвинениям в адрес советников короля. В первый же день заседаний они представили петицию о реабилитации герцога Глостера,  рассказали о его доблестных деяниях при Генрихе V и годах службы Генриху VI и потребовали посмертно снять с него обвинения в государственной измене,