Тайный сыск царя Гороха - Андрей Олегович Белянин

выходила настолько притянутой за уши, хоть лопайся со стыда…

Почему подброшены косы? Кто и зачем похитил уже трёх девушек? Будут ли продолжаться похищения? Можно ли на основе показаний кота Василия (которого в суд не представишь) выставлять обвинения заезжим скоморохам в нелегальном ввозе одной (!) горошинки (предположительно с наркотическим веществом…) и попытке устроительства разветвлённой торговой сети?!

Как только тщательно проговорил про себя последнее предложение, то понял, какой я дурак… Ну согласитесь, ведь чушь полнейшая! Мало того что недоказуемо, так ещё и непонятно, кому и зачем это надо?! Шамаханы хотели захватить и разграбить город; пастор Швабс – уничтожить пережитки язычества и насадить католицизм, Кощей Бессмертный – получить высшую власть и подчинить Лукошкино; Алекс Борр – переспать с австрийской принцессой… По большому счёту всё предсказуемо и понятно. А что мы имеем сейчас? Интуиция подсказывала, что очень серьёзную проблему, подстроенную холодным и трезвым разумом. Кульбиты и скоморошьи пляски – лишь отвлекающая мишура, так, может, и наркотическая горошинка тоже?..

– Дяденька милиционер…

– А? – не сразу отреагировал я, оглядываясь по сторонам.

– Дяденька милиционер? – Оказывается, меня тормошила за рукав маленькая девочка лет семи-восьми.

– Привет, малышка. – Я опустился на корточки и сдвинул фуражку на затылок. – Что, потерялась на базаре?

– Не-а, вон тятенька мой стоит. – Она ткнула пальцем в сторону плечистого мастерового. – А вы и вправду сыскной воевода будете? Взаправдашний?

– Самый что ни на есть.

– Значит, всякую пропажу отыскать можете?

– Практически, – важно подтвердил я, готовясь в очередной раз услышать горькую детскую повесть о пропавшем котёнке или старой кукле. Но девочка очень серьёзно посмотрела мне в глаза, потрогала пальчиком звёздочку на погоне и, тяжело вздохнув, сообщила:

– Нюша с Лялиной улицы пропала, подружка моя. И в доме её нет, и на улице…

– А ты у её родителей спрашивала?

– Сирота она.

На секунду в памяти всплыли жалостливые причитания Яги.

– Ну-ка, ну-ка, докладывай дяде милиционеру всё, как положено, и поподробнее. Я обязательно постараюсь отыскать твою подружку.

Девочка счастливо улыбнулась и взахлёб пустилась рассказывать всё-всё-всё!.. Появилась первая ниточка…

* * *

В родное отделение я уже прямо-таки летел, окрылённый маленьким безусым ангелом, всегда спасающим честных милиционеров. Итак, действительно есть такая сирота, Аня Бурдина, шестилетняя девочка (вот почему третья коса была маленькой и тонкой!), живущая у дальней родственницы в Весёлом доме на Лялиной улице. Время её исчезновения совпадает с попыткой подброса «улики» на территорию терема Яги. Заявление никто не подавал и не подаст, вряд ли чужой ребёнок кому-то очень уж нужен. Если бы не преданная подружка по детским играм, так про неё бы вообще не вспомнили…

Я проталкивался сквозь шумливую толпу, спеша побыстрее поделиться полученной информацией и отдать должное бабкиной интуиции. На переходе с Базарной площади к Колокольной людские ряды стали плотнеть, пару раз я просто застревал, не имея возможности двинуться ни вперёд, ни назад. Прямо перед носом упорно маячили две знакомые фигуры, по-моему, это уже несколько навязчиво. Хотя самим приказчикам наверняка кажется, что это я их преследую…

– А чёй-то там случилось, а?

– Всё те скажи… Уж случилось так случилось!

– Ой, да я так, для разговору спросил… И без того всем известно, что Яга милицейская, бабка экспертная, весь цирк заезжий на корню спалила! Медведи налысо обгорели, у акробатов канат сожгло (куска хлеба людёв лишили!), один тока фокусник и спасся – на козе ускакал!

Чего, чего, чего?! Я протянул руку для задержания и выяснения, но парней оттёрло вперёд. Откуда-то издалека действительно доносился лёгкий запашок гари. Поверить не могу, неужели она и вправду это сделала?! При всех бедах нам только принародно освидетельствованных разрушений на голову не хватало. Вежливо проталкиваясь между двух невежливых тёток, я изо всех сил старался не упустить нить разговора…

– Слышь, а вот участковый-то где? Почему не потушил вовремя?

– В кабаке небось празднует! У них ведь Митьку беспутного вроде из отделения турнули. Рады, поди, что господь избавил…

– А то! Теперича ещё бабку свою заарестует, да и сядет в её тереме единоличным барином!

– Ох, недаром коза из города удрала! А фокусник этот так к хвосту репьём и прицепился…

– Граждане, а ну-ка… Эй, я к вам обращаюсь! – сорвался я, но бесполезно, эта парочка была слишком увлечена своими разговорами, чтобы хоть кого-нибудь услышать со стороны. Людской поток потащил меня совсем в другую сторону, и призвать нахалов к административной ответственности уже не удалось. Но если встречу ещё раз… я им покажу такую козу цирковую с прибамбасами, на все пятнадцать суток! Как понимаете, со всей толчеёй и суматохой к скоморошьему шатру я вышел только спустя полчасика.

Ну и ничего такого уж непоправимого там не сгорело. Как оказалось, огонь спалил всего лишь пару занавесок, а ящик фокусника начал, но не успел… Мелочи, стоило шум поднимать?! Примерно так или почти так доложили ситуацию наши стрельцы из еремеевской сотни. По приказу командира они ненавязчиво патрулировали входы и выходы из цирка, а потому первыми попали на место происшествия.

Бабка, как я понял, ушла вместе с Фомой; народ эмоционально обсуждал пожар во время представления, а объясняться с господином директором, видимо, придётся мне. Хотя он почему-то не был к этому расположен. Я демонстративно стоял, выпятив грудь, перед степенными стрельцами и ждал, пока от первого лица отделения будут требовать компенсации. Надеюсь, всё будет происходить с истерическими криками, скандальным поведением и привлечет как можно больше внимания – это даст нам повод…

Из цирка никто не вышел. Я торчал уже минут двадцать, заметный, как Родина-мать, а никто и не собирался предъявлять какие-либо претензии… Это неприятно, подозрительно и даже как-то неэтично… Не жалуются – значит, им есть что скрывать! Я поправил фуражку, чуть подтянул галстук и решительно направился к входу во чрево циркового монстра.

– Сюда нельзя. – В проёме мгновенно возникла широкоплечая фигура негостеприимного атлета-силача с каменной ухмылкой в пол-лица.

Я тоже от всей души улыбнулся и козырнул:

– Лейтенант Ивашов, начальник Лукошкинского отделения милиции. У вас тут произошли некоторые неприятности, так вот…

– Ничего не знаем, а пускать не велено!

– Тогда доложите обо мне своему начальству.

– Сказано – не велено! – набычился он, и стрельцы возникли за моей спиной без всякого приказа. При виде шести решительных пищалей с крайне неулыбчивыми дулами, всплывших над моим плечом, атлет резко сменил тон:

– Проходите, проходите… чего ж гневаться-то сразу? Мы люди подневольные,