Н. С. Хрущев. Воспоминания. Время. Люди. Власть. В 2 книгах. Книга 2 - Никита Хрущев

Мы заранее чувствовали, что США не смогут демонстративно проголосовать против нас и будут вынуждены скрепя сердце голосовать вместе с нами. При закулисном обмене мнениями выяснилось, что за Декларацию будут голосовать не только США, но даже Англия и Франция, ибо они уже встали на путь предоставления своим колониям государственной независимости. Противниками наших предложений оставались Испания и Португалия. Когда Андрей Андреевич Громыко сказал, что США, Франция и Англия не станут голосовать против нашего текста, это, конечно, было победой. Но с точки зрения достижения эффекта мы своей цели достигали, даже если бы они решили высказаться против. Это придало бы еще больше остроты постановке вопроса о ликвидации колониальных режимов. Так жизнь подтверждала правильность марксистско-ленинского учения по национальному вопросу.

Нам происходящее было очень приятно. Мы добились своей цели, наша политика получила признание и у народов, завоевавших независимость, и у народов, которые еще борются за независимость. Они сразу увидели, кто их друг, а кто враг. Социалистические страны первыми подняли свой голос в их защиту. Советский Союз проводит внутри страны политику равноправия между народами, за нее же он борется и в международном масштабе. И вот при голосовании абсолютное большинство стран высказалось за принятие Декларации и соответствующей резолюции[720]. Кажется, ряд стран воздержался, потому что голосовать «за» не хотели, а «против» – значит выставить себя в дурном свете[721]. Мы получили большое политическое удовлетворение от самой постановки этого вопроса и приобрели еще больше симпатий среди угнетенных.

С делегацией США на той сессии мы не поддерживали никаких контактов. Выступал там и Китай, как называли Тайвань. Мы, конечно, душой и телом были преданы КНР. Поэтому, когда выступал представитель Тайваня, делали все, что было доступно, для выражения своего презрения к нему: устраивали обструкцию, топали ногами. И не только наша делегация, таких было много. Использовали мы и другие способы выражения протеста, хотя в таком огромном помещении наш способ все-таки не производил сильного эффекта. На всех заседаниях мы выступали с предложением лишить мандата представителя Тайваня и передать его Народному Китаю, который еще не входил в ООН. Но большинства голосов мы не собирали, хотя, признаться, я питал надежду, что теперь изменилась расстановка сил и создалась реальная возможность принять решение о лишении Тайваня мандата. К сожалению, ряд малых стран, которые юридически уже получили свободу, фактически еще находились под влиянием бывших хозяев и не раз голосовали вместе со своими господами, у которых ранее были на положении полурабов.

Во время моего пребывания в Нью-Йорке у нас разгорелся большой скандал с Хаммаршельдом, по национальности шведом. Мы его знали и одно время относились к нему неплохо, поддерживали его кандидатуру, когда она была выдвинута на пост генерального секретаря ООН после того, как его занимал норвежец социал-демократ Трюгве Ли. Не знаю, из-за чего у нас обострились отношения с Ли[722]. Это было еще во времена Сталина. Когда я находился в Норвегии, то мне хвалили Ли и говорили, что он хорошо относится к Советскому Союзу. Но так уж сложились обстоятельства. Это очень трудный пост – Генеральный секретарь ООН, с массой сложной работы. Была выдвинута кандидатура Хаммаршельда, мы согласились. А когда в Конго обострились внутренние столкновения, мы посчитали, что Хаммаршельд недостаточно поддерживает интересы стран, борющихся против колониализма. У нас возникла идея: чтобы в ООН в равной степени отражались интересы трех группировок стран в мире – капиталистических, социалистических и «промежуточных», недавно получивших независимость, но еще не определивших своего социального выбора, – вместо одного генсека, единолично возглавляющего аппарат ООН, иметь трех лиц. Один будет от стран капиталистического лагеря, другой – от социалистического, третий – от освободившихся стран. Эту идею выдвинул лично я и горячо ее поддерживал. Но многие люди доказывали мне, что это невозможно, ибо будут заморожены все дела, нельзя будет продвинуть вообще никакого вопроса. Я же доказывал свою правоту.

Мои коллеги в руководстве, в том числе Громыко, поддерживали мое предложение. Ну что значит – заморозить? И почему следует бояться тройки? Ведь существует же нечто подобное в ООН – Совет Безопасности, который состоит из полутора десятков человек, причем пять стран там незаменяемы и не переизбираются. Главные вопросы решаются именно этими пятью странами, и если одна голосует против, то дело считается непринятым. Такую же процедуру можно завести и для текущих вопросов. Текущие вопросы тоже имеют большое значение. Секретариат ООН управляет войсками ООН. Они как раз находились в некоторых странах, включая Конго. От Секретариата зависело и то, какие даются директивы, какие назначаются люди на командные посты, какая будет проводиться повседневная политика. Поэтому я и считал, что надо иметь тройку, которая станет руководить всеми делами с учетом интересов каждой группировки. Конечно, вопросы станут решаться медленнее. Но иной раз это даже хорошо, соответствует конкретным интересам стран. У нас не было надежды выдвинуть на пост Генерального секретаря ООН кого-нибудь из коммунистов или хотя бы представителя некоммунистов от социалистических стран. Этого там не допустили бы. Значит, наши противники преследовали определенную политическую цель, подбирая свою кандидатуру на данный пост. Так почему бы нам не противопоставить им свою кандидатуру, не выдвинуть своего представителя? Тогда без согласия нашего представителя в тройке не могло бы быть принято решение, направленное против интересов социалистических стран. Соответственно это же касается неприсоединившихся государств и капиталистических держав.

При выборах произошла очень большая перепалка. В результате мы с Хаммаршельдом навсегда испортили отношения, и до конца его службы и до предела возможного. Вот такое обострение произошло на сессии. К сожалению, еще когда мы зондировали почву, то не смогли продвинуть свою идею. Империалистические державы были против и увлекли за собой страны, которые занимали позицию неприсоединения к блокам, поскольку, например, Швеция формально тоже неприсоединившаяся страна. Наше предложение не нашло поддержки, и мы вынуждены были переориентироваться.