Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы - Рустам Максимов

В ростовском анклаве командовал генерал-полковник Владимир Алексеевич Калетник, который к моменту переноса был в отставке, лет десять живя жизнью скромного военного пенсионера. Скромность, впрочем, не означала, что отставной генерал с утра до вечера восседал на лавочке во дворе, тратя время на шашки-шахматы-домино с такими же старичками, как и он сам, затем до полуночи чаевничал у телевизора.

Будучи на пенсии, Владимир Алексеевич на общественных началах занимался организацией помощи ветеранам военных конфликтов и миротворческих операций, а также курировал военно-патриотическое воспитание молодежи. Калетника хорошо знали и городские чиновники, и директора фирм и предприятий, и местное полицейское начальство, и простые жители Ростова. Волевой, умный и энергичный генерал-полковник пользовался заслуженным авторитетом в городе и области, частенько выступал перед офицерами частей и соединений, делясь с ними своим афганским и чеченским опытом.

В первые же дни после катаклизма Калетник организовал отряд самообороны своего района, навел в нем жесткий порядок, затем стал помогать ближайшим соседям. Это прибавило авторитета и без того уважаемому в народе генералу, и вскоре Владимиру Алексеевичу сделали предложение, от которого не отказываются.

Ситуация сложилась таким образом, что спустя декаду после переноса в ростовском кластере образовалось двоевластие в лице двух армейских начальников, которые никак не могли договориться, кто из них главнее. При этом оба полковника даже не думали воевать друг с другом, так как прекрасно понимали, что внутренний конфликт между военными закончится всеобщей катастрофой для всех россиян.

Покумекав за рюмкой чая, офицеры пришли к взаимоприемлемому компромиссу, решив подыскать уважаемого человека, имеющего достаточный авторитет в обществе. На роль такого арбитра подходил всего лишь один-единственный человек – генерал-полковник Калетник, к чьему мнению прислушивались как армейцы, так и гражданские.

Когда Владимир Алексеевич взвалил на себя функции главы военной администрации, Ростов уже стал «землей обетованной» для беженцев с севера и севера-востока.

Первыми появились румыны, рассказывавшие страшные истории про бесчинствующих азиатов с английских земель, за мамалыжниками последовали лимонники, которым посчастливилось выскользнуть из лап торжествующих исламистов.

Едва иссяк жиденький ручеек бывших подданных британской короны, до Ростова добрались канадцы и португальцы, потом приехали индийцы и аргентинцы, также спасавшиеся от развязанного «воинами Аллаха» террора.

Единственными соседями, оказавшимися не по зубам бандам Нового Халифата, оказались бирманские партизаны, чей анклав также располагался на берегу моря севернее российской территории. Бирманцам и русским делить было нечего, посему обе стороны вскорости заключили договор о дружбе и взаимопомощи, что означало военную поддержку друг друга при нападениях со стороны исламистов.

Отряд полковника Налимова органично влился в ряды батальона постоянной готовности, принял активное участие в боях в дачном поселке Альберта Петровича, до которого добралась рейдовая группа Халифата. Победу над исламистами обеспечило хорошо организованное взаимодействие артиллерии и штурмовых групп десантников и собровцев: рейдеры были полностью уничтожены все, до единого.

После этой операции Калетник неожиданно поручил Ростиславу выдвинуться в южном направлении, чтобы установить контакт с силами некой Конфедерации Жерара.

Согласно данным генерал-полковника, это новоявленное государственное образование располагало своим собственным флотом, состоявшим из вооруженных гражданских кораблей. Договорившись с таким богатым союзником, можно было бы не опасаться за свой приморский фланг, а в перспективе получить еще и возможность поддержать бирманцев орудийным огнем с моря, почти не рискуя гаубицами и жизнями артиллеристов.

Два выделенных Налимову БТР-80 двинулись в путь за сутки до появления американского флота. Полковник избрал маршрут через Москву, Познань, белорусский анклав, далее – по обстановке.

В Москве, где после исхода грузин и уголовников установилась относительная стабильность, Ростислав повстречался с Русланом Дадашевым. Именно Дадашев и посоветовал Налимову разыскать одного из полевых командиров Конфедерации – майора Владимира Иванникова, с которым чеченцы познакомились во время недавней операции на юге. Если тот майор, конечно, еще жив, так как на связь с Ахмедом Мансуровым он так и не вышел.

Покинув Москву, отряд миновал разгромленный и почти обезлюдевший белорусский кластер, прокатился по «родной» территории «Боко Харам» и вышел к анклаву «Кошкин дом». Пытаясь проникнуть на территорию этого нестандартного по ландшафту кластера, собровцы наконец-то пересеклись с искомыми силами Конфедерации Жерара.

Знакомство началось с появления из засады сильно обшарпанного «семьдесят второго», на броне которого соседствовали кривовато нарисованные российский триколор и красные звезды. Вслед за танком из кустарника вынырнули экипированные в американский «марпат» солдаты с типично русскими физиономиями, назвавшимся ополченцами из роты майора Стрелкова.

– Мои бойцы конкретно так удивились: мол, что это за ополчение такое, поголовно одевающееся в американский камуфляж и разъезжающее на танках? Может, у них еще и авиация имеется? – со смехом излагал Ростислав. – Конечно, имеется, тотчас подтвердили ваши мужики в «марпате». И авиация, и военно-морской флот, а если понадобится, то отцы-командиры извлекут из бездонных арсеналов подземной базы ядрен-батон, да так вдарят по супостату, что мало не покажется.

– Дай угадаю: мужики были навеселе? – мне только и оставалось, что покачать головой. Судя по рассказу гостя, на вооружение гарнизона опорного пункта «Кошкин дом» поступил самогонный аппарат. Наверняка привезли из Данилово или собрали своими силами… Самоделкины этакие.

– От пехотинцев слегка пахло спиртным, а вот танкисты были трезвые, словно стеклышко, – уточнил детали полковник. – Командир танка – Чернов его фамилия – мне понравился, грамотно подкараулил нас на том склоне.

– Угу, толковый парень, – согласился я, мысленно радуясь за Михаила Чернова – уже командует экипажем, молодец. А вот с самогонщиками в гарнизоне придется разбираться, причем жестко. Иначе недалеко до беды. – А кто, говоришь, в том кластере за главного?

– Георгий, здоровенный такой бугай, почти сразу же поинтересовался, не служил ли кто из моих в десантуре, – усмехнулся Налимов. – У меня шесть бойцов в ВДВ служили.

– Твоим тоже налили? – ухмыльнулся я: нет смысла искать тайного самогонщика, когда он и так прекрасно известен. Зять Никитина знает, что делает, и если он выдал подчиненным «наркомовскую норму», то исключительно ради снятия морального напряжения. Шутка ли – сидеть много дней в лесной глуши, на отшибе, толком не зная, что происходит у соседей, про остальной мир вообще молчу. Хорошо, если подберется спаянный коллектив, а если личный состав надерган отовсюду, откуда можно? Вон, матерые «дикие гуси» Ланна снимают стрессы пивасиком и оргиями с немками, нисколько не стесняясь признаваться в том, что ведут неподобающий образ жизни.