Демон Максвелла - Стивен Холл

рассказал мне все это во время одной из наших встреч; история меня сильно потрясла и запомнилась на долгие годы.

Эндрю Блэк все бежал и бежал от дыры, пытался прикрыть ее решеткой из логики, организации и порядка, и чем сложнее была та решетка, тем лучше. Всю жизнь он искал твердой почвы, дабы избежать смертельного падения.

* * *

Я начинаю понимать – возможно, слишком поздно, – что никогда и не прекращал попыток разгадать Эндрю Блэка и относился к нему так же, как к его книгам: обращал внимание на каждую деталь и интуитивно понимал, что ничто не попало в текст случайно. Спроси вы меня лет шесть назад, почему я так делал, то я бы, вероятно, смолчал про отца и ответил, что такой вот у меня тик, продукт ассоциативных установок в мозгу. Я знаю, что в романе Эндрю Блэка все, что сначала кажется мимолетным или несущественным, в конечном счете оказывается важным, по мере того как раскрывается часовой механизм сюжета, как все идет из пункта А в пункт Б, затем в В, а после – в Г, и поэтому ловлю себя на том, что ищу ту же закономерность в реальной жизни. «Этакий сбой на линии, – сказал бы я, – неисправность проводов, вызванная тем, как мы осмысливаем мир через призму повествования. Так уж мы устроены, понимаете? Мы – безнадежно упрямые создатели историй; мы упорядочиваем шум и хаос жизни, раскладываем его по полочкам, отбираем, сортируем, просеиваем, распределяем, контекстуализируем и трансформируем его в четкий список причинно-следственных сюжетных событий. Такова наша природа. Ничего не поделаешь, и даже если иногда в процессе время от времени происходит сбой, если в результате появляется ряд странных, ложных ассоциаций вокруг такого человека, как Эндрю Блэк, то не стоит обращать на это никакого внимания».

Если бы вы задали мне тот же вопрос прямо сейчас… Что ж. Я бы сказал, что мозг намного умнее, чем считает сознание, и что я, возможно, просто ждал все эти годы, зная, что вот-вот произойдет нечто важное.

Часть III. Вол и Ангел

Густо устилавшие землю желтые и красные листья радостно шептались между собой… Как будто они пробовали свои силы, как будто готовились к чему-то…

Джеральд Даррелл

16. Спасибо, что спросил

Учитывая время на получение, сортировку, доставку до ночного поезда, еще одну сортировку, а затем еще одну доставку до адресата, я прикинул, что мой ответ Блэку по поводу таинственной сферы – «Дорогой Эндрю! Понятия не имею. Что это?» – может попасть к нему уже на следующий день, но, скорее всего, прибудет только через два. Если бы по пути домой посчитал поточнее, то в итоге бы предположил, что Эндрю Блэк прочтет мои слова через минимум восемнадцать или максимум сорок четыре часа.

Дорога от почтового ящика до дома заняла всего десять минут.

Когда я открыл входную дверь, я увидел новое письмо от Эндрю Блэка на коврике у двери. Я вскрыл его и прочел первую строчку:

Дорогой Томас! Я рад, что ты спросил.

Сказать, что я оторопел, – ничего не сказать, хотя «оторопел» – не совсем то слово. Я обомлел, растерялся. Потерял почву под ногами. Не уверен, что могу объяснить ощущение, но представьте, что вы вдруг оказались посреди океана; вокруг – ни намека на сушу, и все попытки понять, где право, а где лево, становятся попросту бесполезными и бессмысленными. Представьте бездонную глубину под ногами и бескрайний купол неба над головой; представьте далекий горизонт, окружающий непрерывным кольцом со всех сторон, – и больше ничего.

Я почувствовал прилив адреналина, биение пульса в горле. Кажется, я ошеломленно рассмеялся – выдал «Ха!».

Я отправил Блэку письмо десять минут назад и уже получил ответ.

Естественно, все было совсем не так.

Через несколько секунд парадокс разрешился сам собой.

«Я рад, что ты спросил». Это сарказм. Блэк не дождался ответа на предыдущее письмо. Вот и все. Его первое письмо пролежало в квартире Дэнни Грейсон сколько? Две недели, три? Возможно, его расстроило мое молчание, и тогда он написал еще одно письмо с присущими ему любезностью и дипломатичностью. Почтовые штемпели подтвердили мою теорию.

Просто совпадение. Просто совпадение, и ничего более.

Пульс замедлился, я упал на диван в гостиной и, выровняв дыхание, принялся читать записку Блэка. После «Я рад, что ты спросил» он оставил пустое место, словно одаривал меня многозначительным молчаливым взглядом, а после…

А еще тебе стоило спросить меня вот о чем:

В день нашей первой встречи ты хотел узнать, что я думаю про твой роман, хотя я не закончил его читать. Помнишь? Ты сказал: «Это роман, а не двигатель», а я ответил: «А что, если не двигатель?»

И потом ты не спросил очевидное: «Если роман – это двигатель, то двигатель для чего?

Что он приводит в движение?

Что он делает?»

На этом письмо заканчивалось.

И я не имел ни малейшего представления, что все это значит.

Я снова перечитал записку, на этот раз уже спокойнее и внимательнее. Теперь было ясно, что писалась она в спешке, во всех пробелах и подчеркиваниях сквозило четкое нетерпение.

«Он хочет ответа, – подумал я. – Он злится, потому что до сих пор не получил от меня ответа. Он злится, потому что… О боже, я понял. Он злится, потому что напуган». Да, я чувствовал, что прав; вот что пытался сказать мне тон письма. «Он злился, потому что ему страшно, или потому что нужна помощь, но он никогда не попросит прямо, поэтому использует любую возможность – все лучшие уловки, – чтобы заставить меня выйти на связь».

Очень в стиле Эндрю Блэка.

Но чего он боится? Почему ему нужна помощь?

Я понятия не имел. Я начал бездумно засовывать письмо обратно в конверт. Спустя пару секунд я понял, что тот не идет, и, пошарив пальцем внутри, обнаружил причину – маленькую, потемневшую газетную вырезку размером с альбом для марок.

Я вытащил бумажку, развернул ее и начал читать размазанный текст:

В прошлые выходные книголюбы, скачавшие «Мидлмарч» Джорджа Эллиота из онлайн-магазина издательства «Барнс и Нобл», заметили неладное в знаменитом романе.

Студент Робин Митчелл решил сверить отрывки с бумажной книгой и обнаружил, что все вариации слова kindle – распространенного глагола, но также и названия электронной книги Amazon, – были заменены в электронном тексте словом Nook, что является названием марки электронной книги, недавно выпущенной «Барнс и Нобл».

Под статьей я увидел черное, аккуратно написанное рукой Эндрю слово:

Началось.

Я вскочил с дивана и уселся за рабочий стол. Свернул окно с пустой кроватью Имоджен и открыл новое, чтобы найти новость. Но отыскал лишь разные вариации присланной мне вырезки.

Издательство «Барнс и Нобл» случайно изменило текст «Мидлмарч», пара человек заметили и решили, что это забавно. Вот и все.

«Все борешься