В ожидании чуда - Шэрон Кендрик

— У меня нет никаких прав демонстрировать свою ревность, ваше высочество, — кротко ответила Элени.

Калик подумал, как быстро она перешла от откровенности, которую позволила себе в машине, к покорности.

— Совершенно верно. Нет.

Иногда женщины поглядывали и в сторону Элени, но их лица не выражали ничего, кроме зависти и презрения. И хотя она убеждала себя, что это волнует ее мало, на самом деле Элени пожалела, что не прислушалась к словам Калика одеться поевропейски и не выделяться из толпы.

Все же ей удалось взять себя в руки, напомнив себе истинную цель поездки. То, что Калик неистово взял ее в машине по дороге сюда, ничего не значило ни для него, ни для нее.

— На какую лошадь я должна обратить внимание? — почти деловито спросила Элени, хотя ее состояние было далеко от изображаемого ею спокойствия.

Калик отметил, что Элени как будто осталась совсем безразлична к тому впечатлению, которое она производила на окружающих. Странное дело — ее скрытая одеждой фигура возбуждала его больше, чем выставленные на всеобщее обозрение бюсты и ножки европейских красоток. Элени выделялась среди этих женщин, как роскошный экзотический цветок среди полевых, затмевая своей необычностью даже самые яркие из них.

Он почувствовал возбуждение, кровь закипела при мысли о том, какой невозмутимой сейчас казалась Элени, как будто и не она совсем недавно стонала в его руках… Вряд ли кто из присутствовавших на игре зрителей мог об этом догадаться, глядя на нее. Его мысли сбились, и Калику пришлось напомнить себе, ради чего они здесь.

— А как ты сама думаешь? — вопросом на вопрос ответил он.

Элени окинула взглядом поле:

— Я бы отдала предпочтение тому рыжему жеребцу. Он явно выделяется среди всех остальных.

Калик не мог не улыбнуться:

— Браво! Он выращен в Аргентине — родине самых лучших лошадей для игры в поло. Взгляни, как он двигается. — Еще через несколько минут он спросил: — Ну и каково твое мнение?

— Отличная лошадь. И мне кажется, он как будто думает на поле. По крайней мере конь следит за движением мяча.

— И это и есть признак первоклассной лошади для игры в поло, — объявил Калик, испытывая восхищение перед наблюдательностью Элени. — Как ты правильно заметила, лошадь на поле для поло — это не просто средство передвижения, а полноценный игрок, составляющий пару со своим наездником. Я не ошибся в тебе. Так как, ты считаешь, стоит его покупать?

— Я бы все же не стала спешить с покупкой, предварительно не сев в седло, — осторожно сказала Элени.

— Это легко устроить. Элени не понимала поанглийски, но слова были в любом случае излишни. Владелец лошади, выслушав Калика, бросил в ее сторону такой скептический взгляд, что сразу стало ясно, что он сомневается в способности женщины понастоящему оценить таланты лошади.

— Он не возражает, если мы придем завтра, когда конь отдохнет, — повернулся к ней Калик.

— Наоборот, самый лучший момент, когда конь уставший, — покачала головой Элени. — Скажите ему, что мне нужно десять минут и я не собираюсь его загонять.

Калик вдруг улыбнулся, медленно и чувственно:

— Что бы дама ни пожелала, у нее это должно быть.

Слышать подобные слова из уст мужчины было очень приятно. А из уст принца — вдвойне. Сердце у нее забилось быстрее. Элени, конечно, не одного с ним круга, но значит ли это, что она понравилась ему как любовница? И что бы такого еще сделать, чтобы Калик помнил ее дольше остальных своих женщин?

За десять минут, проведенных верхом на лошади, Элени узнала все, что хотела.

— Отличный жеребец, — сказала она, подходя к Калику. — О лучшем и мечтать нельзя.

Калик внимательно посмотрел на нее:

— Тогда почему этого нельзя сказать по твоему лицу?

Элени похлопала коня по шее:

— Так как владелец нас с вами не понимает, я подумала, пусть он лучше думает, что я нашла у коня небольшие недостатки, и тогда он снизит на него цену.

Калик невольно засмеялся:

— Спасибо за заботу о моем кошельке, ящерка, но чуть больше, чуть меньше — для меня это не имеет значения.

— Я понимаю. Но зачем платить больше, когда можно заплатить меньше?

Калик окинул ее одобрительным взглядом:

— Чем больше я тебя узнаю, тем больше ты мне нравишься. — Он понизил голос: — И я опять тебя хочу.

Элени вспыхнула:

— Ваше высочество… Мы ведь на людях. И вам нужно думать о своей репутации.

— В томто и дело, что она меня никогда не заботила.

— Тогда мне нужно подумать о моей. Если вы хотите, поговорим об этом, когда останемся наедине.

— Только поговорим? — шутливо спросил Калик. Элени с укором посмотрела на него. — Ладно, оставим это на потом, — смягчился он.

Но Элени уже почувствовала ответное возбуждение. Как бы ей хотелось, чтобы они с Каликом остались наедине прямо сейчас! Она бы покрыла поцелуями все его тело и сказала, что он поймал ее сердце в свои сети.

Но может, это было и к счастью, что они не одни! Элени вовремя вспомнила предупреждение Калика о том, что женщинам свойственно принимать за любовь то сексуальное наслаждение, которое им дарят мужчины. Элени закрыла глаза и мысленно сказала себе, что она не должна позволять себе даже думать об этом. Что тело Калика — это все, что отдано ей в распоряжение. Причем вряд ли надолго…

Только почему от этих мыслей у нее так болит сердце? Однако ее лицо ничем не выдало ее состояния.

— Покупайте коня, — улыбкой посоветовала она.

— Теперь обязательно. Калик подошел к владельцу и начал говорить с ним поанглийски. Мужчина чтото сказал, и принц нахмурился.

— Он передумал продавать? — предположила Элени.

Калик бросил на нее оценивающий взгляд:

— Он сказал, что никогда еще не видел более умелой всадницы. И что, если тебе когданибудь надоест работать на меня, у него найдется для тебя работа.

— Тогда почему вы хмуритесь? — не поняла Элени. — Разве это не комплимент не только мне, но и вам?

— Это называется «переманивать сотрудников». Причем в моем же присутствии!

Еще один укол боли в сердце. Выходит, она только сотрудник и ничего более? И то, что они принадлежали друг другу телами, не дает ей никаких прав на Калика? «Именно так он и говорил», — сурово напомнила она себе. Для нее же будет лучше, если она перестанет принимать желаемое за действительное.

— И возможно, он хочет заполучить тебя в свою постель.

— Ему около шестидесяти, — сухо заметила Элени. Их взгляды встретились.

— Мужчины и в шестьдесят лет могут желать женщину, — сказал Калик чуть охрипшим голосом. — Не говоря уже о тридцатилетних. Едем домой. Я хочу тебя.