Танго дикого лебедя - Грушенька Светлова

— Вот так лучше… — проговорил Вадим порочным голосом Барона Самеди, погладил мои губы, но так и оставил меня стоять посреди комнаты, только подобрал с пола мои вещи и бросил на диван, а сам вновь отправился к бару, взял наши наполненные свежим кофе чашки и поставил их друг напротив друга на стойку. — Шоколад? — Глянул на меня вопросительно. Я кивнула. Из холодильника тут же была вынута небольшая коробка шоколадных конфет и распакована на столе. Когда он сел на свое место и потянул кофе, беззастенчиво скользя по мне взглядом тонкого знатока искусства, стало совсем неловко. Обхватила себя руками и направилась к нему, чувствуя, что вся дрожу. Впрочем, в комнате было тепло, да и обогреваемый пол приятно грел, так что дрожь можно было полностью списать на волнение. Подошла, неловко забралась на высокий стул и тут же вцепилась в маленькую горячую чашечку обеими руками, чуть пригубив горький напиток. Вадим наблюдал почти в упор, в задумчивости прижав к губам пальцы. Соски сжались под этим взглядом в крепкие бутоны, а все тело покрылось гусиной кожей.

— Расскажешь про самолеты? — вдруг вспомнила о его метке на запястье я.

Вадим улыбнулся краем губ.

— Ты точно угадала тогда. Я поступил в МАИ после школы. Хотел делать самолеты, но отучился всего два курса и ушел. Отец настаивал, чтобы пошел по его стопам. «Аристов и партнеры» — его детище, и он на меня рассчитывал. В авиастроении не факт, что я бы стал кем-то, а тут все было надежно и спланировано заранее… — Его губ вновь коснулась улыбка, немного грустная, но светлая и мечтательная, совсем непохожая на его обычную, прохладную и насмешливую. Все бы отдала, чтобы увидеть такую еще раз…

— Не жалеешь? — С сомнением подняла бровь.

— Нет… — с нарочитой уверенностью заявил он. — Никогда не жалел.

— А модельки самолетов у тебя в кабинете? — поинтересовалась вновь.

— Их и здесь полно, — ответил он уже более сухо. — Занимаюсь авиамоделированием, да и друзья дарят при любом удобном случае. Уже можно музей открывать. Покажу как-нибудь…

Я кивнула и тоже улыбнулась. Больше говорить ничего не хотелось. Просто посматривать друг на друга, наслаждаться атмосферой морского дна и чувствовать, как во рту растворяется горький шоколад с коньяком и горький кофе, а еще ощущать, как все внутри переполняется желанием, нетерпением и трепетом.

— Подойди, ангел… — наконец позвал он тихо, отставив в сторону чашку. Как всегда не смогла ослушаться, облизала горький привкус на губах, обошла барную стойку и приблизилась. Он развернулся на крутящемся барном стуле, поймал в объятья и притянул к себе. Его руки ласково перебирали волосы, губы легко касались моего лица, тронули мои приоткрытые губы. Сглотнула, пытаясь выровнять дыхание. Мужчина нежно потерся носом о мою шею и ушко, пройдясь теплыми ладонями по спине, талии и попке. — Так на чем мы остановились в машине? — прошептал он на ухо, а затем заключил мое лицо в ладони и заглянул в глаза. Щеки обжег румянец стыда и возбуждения.

— Н-не помню… — соврала, облизав пересохшие губы, и опустила ресницы.

— Ты помнишь, Диана… — уже без вопросительной интонации прошептал он, ухмыляясь. — Расстегни мне брюки.

— Хорошо… — Ответила лаконично. Отступать все равно уже было поздно.

Трепеща, провела кончиками пальцев по воротнику мужской рубашки, его красивому шелковому галстуку и кожаному ремню. Ремень не стала больше трогать, только расстегнула молнию, ласково погладила твердый горячий член сквозь трикотаж белья, затем осторожно сдвинула ткань вниз и выпустила член на свободу. Провоцируя и подгоняя, Вадим вновь притянул к себе, целуя в губки, а пальцами крепко сжал и потянул соски. Яркая вспышка возбуждения прострелила и ослепила, заставляя забыть о всяком смущении. Ладошка охватила его ствол у основания и осторожно задвигалась вверх-вниз, изучая шелковистую рельефную поверхность во вздутых венах. Мощный, жарко пульсирующий, нетерпеливо вздрагивающий зверь в моей руке откликнулся на ласку отчетливым движением. Пальчиками другой руки прикоснулась к влажной головке, заскользив по раскаленному бархату. Вадим задышал чаще и издал глухой стон, сжав мои волосы и требовательно закидывая назад голову, чтобы отдать очередной приказ, глядя в глаза.

— На колени, ангел…

— А ты попроси… — прошептала горячо и с вызовом в его губы, потому что от его натиска внутри начало подниматься не только возбуждение, но и бунт. Испепеляющий откровенной похотью мужской взгляд потемнел, накрыл кипящей волной и прервал дыхание.

— Не провоцируй меня, девочка… — прохрипел с угрозой, но я упрямо мотнула головой.

— Попроси…

Увидела, как он сглотнул, весь переполненный нетерпением.

— Пожалуйста, опустись на колени и сделай мне этот чертов минет… — прошипел, слегка сжимая грудь и поигрывая соском.

Даже не знаю, сделала ли я лучше. Только еще больше залилась румянцем и завелась, но теперь уже послушно опустилась на пол и подняла глаза, ожидая, пока он встанет и сам приблизит своего зверя к губам. Вначале просто поцеловала его у основания, ласково потерлась губами и слегка наклонила пальчиками. Черт, как горячо, безумно и дурманяще приятно… Попыталась сначала нежно подразнить его язычком, постепенно добираясь до головки, но возбужденный до предела мужчина не стал церемониться и вошел мне в рот, мягко, но настойчиво раздвигая пылающие губы, надавливая на затылок и задавая темп. Желание взорвалось внутри кипящим извержением, заставляя выгнуться и застонать. Загорелась от бесстыдных гипнотизирующих толчков, скольжений и пьянящего вкуса. Почему так сладко было ему подчиняться и ловить каждое его слово, каждое движение, каждое прикосновение?.. Закрыла глаза, наслаждаясь его напористой нежностью и проходящей по его телу дрожью. На неопределенное время потеряла связь с реальностью, превратившись в сгусток ощущений.

— Черт, ангел… какая ты горячая… сожми крепче, соси… — донесся до слуха развратный и требовательный мужской рык. От его слов между ног все раскалилось от нетерпения и свело сладкой судорогой. Не удержалась и тронула свои нижние губки кончиками пальцев, тут же почувствовав, как прохладные струйки потекли по пылающей внутренней стороне бедер. Застонала, лаская себя и его, напрягла губы, заработала язычком, понимая, что сама уже на пределе. Одна мужская рука ритмично надавливала на затылок, другая легла на грудь, ласково дразня сосок и вызывая упоительный озноб. Из-за переполнивших ощущений попыталась отстраниться и сделать вдох, но горячая плоть во рту уже напряглась, раскалилась до предела, запульсировала и забилась в глубине, не позволяя увернуться. По языку разлилась влага, из груди невольно вырвались глухие стоны, пальцы вцепились в мужские брюки, чтобы хоть немного сдержать его бешеный напор. Подняла глаза, встретила хмельной, непроницаемый и порочный мужской взгляд. Вадим тяжело дышал, все еще продолжая напряженно насаживать меня на член, сжав волосы на затылке. Потом замедлился, оперся поясницей о стойку бара, подставил локти и закинул назад голову, выпуская из своей железной хватки. Сделала мучительный глоток и облизала онемевшие побаливающие губы. Часто дыша, осела на приятно греющий пол, отдыхая и приходя в себя. Все тело горело, как и щеки, которые вдруг неожиданно вспомнили о стыде и собственных моральных принципах. Кажется, рядом с ним придется затолкать их куда-то далеко и надолго… То, что я только что сделала, вовсе не было похоже на поведение приличной скромной девочки… И пути назад больше не существовало…