Запретные чувства - Рейчел Томас

Когда Дестини вошла в кабинет, Зафир стоял у своего стола. Девушка была бледна, но в ее карих глазах сияли решимость и сила. Возможно ли, что он что-то понял не так? Он был уверен, что настойчивость, с которой Мина убеждала его выяснить, куда Дестини уехала на Машиде, была попыткой указать не только на состояние здоровья девушки, но и на причины ее нынешней бледности.

Он снова и снова прокручивал разговор с горничной в голове, уверенный, что за словами скрывалось более глубокое значение. Но на правду ему указали постоянные упоминания тошноты по утрам. Тогда ему было достаточно, что Мина, вопреки своей обычной скромности, смотрела ему прямо в глаза с удивительной настойчивостью, но он мог думать только о том, что Дестини уехала кататься на Машиде в самое пекло, хотя чувствовала себя нехорошо. Однако потом он успел обдумать слова горничной и пожалел, что не потребовал подробностей вместо намеков.

Галопом пересекая пустыню, он не мог перестать думать о том, что если Дестини забеременела от него, это все меняет. Ребенок, которого она носит, – его ребенок, его наследник, и у него есть перед ним обязательства, которые куда важнее, чем брак по сговору. По всей вероятности, ребенок был зачат в ту ночь, когда Дестини отдала ему свою невинность, что само по себе необратимо их связывало.

Он хотел расспросить Дестини, но неожиданные новости настолько переполняли его эмоциями, что он, всегда сдержанный, не знал, как с ними справиться. Он знал, что не сможет озвучить свои мысли, не выдавая восторг от перспективы стать отцом. И от того, что означал для них такой поворот событий – что его первый долг был теперь перед ней и их ребенком, а значит, они могут быть вместе.

Он хотел прижать девушку к себе, поцеловать, пообещать, что выполнит свой долг, будет присматривать за ней и ребенком. Но она не сказала ему ни слова, и он стал подозревать, что неправильно понял слова Мины или что сама горничная ошиблась. Ему придется позволить Дестини самой рассказать ему все.

Как только она это сделает, он будет понимать, что делать дальше. Его долг будет не таким, как он представлял, – брак по сговору, ради наследников; это будет долг перед нерожденным еще ребенком. Долг не правителя, но отца.

К его раздражению, вошедшая Дестини не говорила ни слова. Зафир заметил ее западную одежду, ее очевидные попытки держать дистанцию.

– Сегодня ты не сможешь уехать. На завтра запланировал прощальный пир, а утром после этого я отправлю тебя в Англию на своем самолете.

Он надеялся, что самолет не понадобится, но Дестини повернулась к нему с паникой в глазах.

Она была прекрасной, но холодной. В карих глазах светилось то же подозрение и неудовольствие, которое он часто видел в глазах Табины в месяцы, последовавшие за объявлением ее помолвки. Она отвергала все, что Зафир для нее делал, все его попытки сделать ее жизнь как можно комфортнее. Он подвел сестру, довел ее до побега верхом через горы, который так печально закончился. За это он будет всегда испытывать чувство вины. Не довел ли он Дестини до того же?

– Мне не нужен пир. Я предпочту улететь сегодня. Сейчас.

– Это невозможно. В Кезобане есть традиция – устраивать подобные пиры для гостей. Поступиться этой традицией – позор. Пир состоится, и ты будешь на нем присутствовать. Я прислал тебе новую абайю по такому случаю.

Он не мог объяснить, какое огромное значение имеют цвета абайи, цвета королевского дома. Когда Дестини выйдет в ней на люди, все будут знать, кому она принадлежит, даже до того, как он объявит о помолвке.

– Я должна улететь сейчас, Зафир. Сегодня.

– И нанести оскорбление моему народу? Мне?

Ее глаза раскрылись шире в изумлении, но в остальном она была спокойна и непоколебима. Разве с таким спокойствием говорят мужчине, что носят его ребенка? Его наследника… Однако он доверял чутью Мины.

– Ты можешь пообещать мне, что после пира я смогу уехать? – В ее голосе отчетливо звучало требование, и Зафир не знал, как ему перевести разговор на ее нездоровье.

Он подошел ближе. Дестини выпрямилась, высоко держа подбородок. Нельзя было сказать, что она носит в душе такой огромный секрет, который изменит жизни их обоих до неузнаваемости. Долг Зафира полностью переменился за ночь, вопреки всем обязательствам, с которыми он вырос. Теперь у него был долг не только перед страной, но и перед ребенком. И его матерью.

– Ты вольна уехать на следующий день после пира, если ты этого желаешь.

Он готов был ее отпустить вопреки своему желанию; это ощущение было для него так непривычно, что он не знал, что с этим делать.

– Так нужно. – Дестини посмотрела прямо на него. Огонь в ее глазах был полной противоположностью пламени желания, которое он видел в них много раз в прошлом. Зафир не мог удержаться и не шагнуть к ней навстречу.

– Ты права, – бросил он ей вызов. – У нас обоих есть своя жизнь, наши пути не должны были пересекаться, и теперь, когда твоя работа с Машидом закончена, нам надо к этому вернуться.

– Именно, – сказала Дестини и отступила. – А теперь я оставлю тебя заниматься делами.

Она ни словом не упомянула свое нездоровье, даже не намекнула на то, что может носить ребенка. Но Зафир не мог позволить ей покинуть Кезобан, не узнав правды. Его охватил гнев; он сделал глубокий вдох. Он не привык к тому, чтобы от него что-то скрывали. Но если он позволит эмоциям взять верх, покажет, что чувствует на самом деле, это не поможет ситуации. Сейчас нужны спокойствие и контроль.

– Дестини.

Она развернулась и уперлась в него взглядом:

– Да?

На мгновение ему показалось, что в ее голосе прозвучала тень надежды. Короткая дрожь, померещившаяся ему в этом коротком слове, заставила его продолжать – это и то, что ему необходимо было узнать правду. Но обязательно от нее. И для этого Дестини должна захотеть ему рассказать. Ему нужно проявить терпение, вспомнить ценные уроки, которым научила его смерть Табины. Хоть что-то хорошее, что он вынес из того кошмара.

– Ты мне больше ничего не хочешь сказать?

– Нет. А должна?

У Дестини все сжалось внутри. Его темный, проницательный взгляд был подозрительным. Он знает? Мина рассказала ему секрет, который сама Дестини только-только разгадала? Она как никогда была уверена, что горничная все знает о ночах, которые она проводила с шейхом.

– Думаю, да. – Он придвинулся ближе, и Дестини отступила, но выдохнула с облегчением, когда мужчина прошел мимо нее к большим двойным дверям кабинета. Облегчение продержалось недолго: он повернул ключ в замке. Атмосфера наполнилась выжидательным напряжением.

– Ты не хочешь рассказать мне, почему в последние дни ты чувствуешь себя нехорошо?

– Думаю, из-за жары, – сказала Дестини, но не могла смотреть ему в лицо, не могла лгать в глаза мужчине, которого любила.

Ложь была ей ненавистна, но она не могла стоять на пути его долга. Ее мать дорого заплатила за то, что заставила мужчину жениться на ней из-за беременности; все это было изложено в ее дневнике изящным почерком. Дестини не собиралась принуждать Зафира ни к чему подобному.