Масштабная операция - Валерий Рощин

— А-а… — понимающе кивнул Станислав и больше не стал напоминать товарищу о той промашке.

Сашка наведывался к нему еще несколько раз, приносил шоколад, фрукты и прочие вкусности, делился новостями… Но… настоящими друзьями им суждено было стать немного позже.

Приблизительно через шесть часов после того, как первый отряд наткнулся на засаду у лесной дороги, группа Щербинина добралась до места скоротечного и ожесточенного боя. Небольшие воронки от гранатных разрывов, свежие следы пуль на стволах деревьев, срезанные ветви, сотни стреляных гильз, трупы сепаратистов…

— Некислый случился махач, — оценил прошедшую стычку старший сержант Портнов. — Наши уложили четырнадцать «духов».

— Да, — отозвался полковник, занимаясь привычным делом — изучением следов. — Однако ж двое подранков сумели уйти.

— А бандиты, идущие за Гроссом тут побывали? — деловито справился Сомов.

— Еще бы…

— Прочему же они не забрали трупы своих?

— Хрен их знает… Должно быть спешили. Других причин не вижу.

Еще чуть позже, метрах в трехстах от ристалища, они отыскали могилу ефрейтора. Собственно, пройти мимо все равно бы не получилось — тело наспех захороненного Бориса Куца виднелось из-под прошлогодней листвы и ветвей. То ли дикие звери, то ли кто-то из шедших по следам первой группы бандитов раскидал тонкий слой валежника, однако останков бойца не тронул.

— Все ж таки один из них погиб в стычке у дороги, — прикуривая сигарету, констатировал комбриг. — Николаич, осмотри парня.

— И этого нашли сволочи… Нигде от них ни укрыться, ни спрятаться… даже в могиле!.. — еле слышно ругался майор, обследуя труп. Закончив изучение, объявил: — пулевое отверстие в затылочной области головы. Причем пуля небольшого калибра, скорее всего, пять и шесть десятых миллиметра. Более ни царапины.

— Пуля в затылок?.. — вскинул брови командир «Шторма». — У кого из троих оставшихся малокалиберное оружие?

— У Гросса «Вал» и «Гюрза» под девятимиллиметровые патроны… — вспоминая, нахмурил лоб оперативник. — У Шипа СВД и спортивный малокалиберный «Марголин». Циркач взял такой же, как и у Торбина «Вал» и этот, как его?..

— Кажется, он предпочитает «Дротик», — помог полковник.

— Совершенно верно — малокалиберный «Дротик»! Значит, такими боеприпасами снабжены двое: Шипилло и Воронцов.

— Когда команда попадает в подобную передрягу, сзади обычно остается снайпер — плюс-минус тридцать метров значения для него не имеет, зато сподручнее бить из укрытия, не обнаруживая себя перемещениями… — задумчиво молвил Щербинин, затем смачно сплюнул под ноги и проворчал: — что ж, выходит Шип был сзади. Я, черт возьми, уже перестаю удивляться!..

— А я в таком случае очень неприятно удивлен, — гневно выдохнул Сомов.

Пожилой собеседник воззрился на него с немым вопросом.

— Положительно удивлен тому факту, Юрий Леонидович, что круг подозреваемых в предательстве сужен до неприличия. Получается, что оборотень — один из хорошо знакомых нам людей. Впрочем, едва ли кому-нибудь от этого большая радость… Легко можно ошибиться в предсказании на кого нынче укажет жребий…

Не ответив, тот вдавил окурок в землю, зло прихлопнул его ногой и, отойдя в сторону, принялся изучать карту.

Через четверть часа гранатометчик был похоронен должным образом. Бойцы постояли возле неприметного бугорка, водрузили на головы повязки защитного цвета и ринулись в дальнейшую погоню.

Поздним вечером четвертых суток преследования отдел «Л» связался с генералом Бондарем и продиктовал следующее лаконичное послание, полученное от Константина Николаевича:

«Иудой уничтожен пятый боец спецгруппы Гроссмейстера — ефрейтор Куц. Отставание от первой группы сократилось до четырех-пяти часов.

Б. К.»

Последнее донесение из отряда полковника Щербинина вызвало у штабных офицеров оперативного соединения немалое замешательство.

Во-первых, за короткий срок спецоперации «Вердикт» появилось слишком много жертв, весьма слабо подходящих под определение «боевые потери». Объяснять и оправдывать «в верхах» смерть людей из-за действующего и не изобличенного по сей день провокатора, командованию становилось все сложнее.

Во-вторых, после нескольких громких провальных рейдов Федеральных сил, столичным генералитетом незадолго до старта «Вердикта» был спущен некий негласный лимит все того же «боевого ущерба». Потери, указанные в официальных реляциях и докладных, существенно занижались, и хотя простой русский люд давно понимал, что к приукрашенным цифирям, оптимистично озвучиваемым средствами массовой информации, следует, как минимум, добавлять ноль, московское начальство все еще строило иллюзии. Директива чем-то смахивала на закрытые документы из Политбюро ЦК КПСС и гласила: в сутки данные о потерях не должны превышать более одного человека из взвода; трех из роты; девяти из батальона. Дальше по логике, говоря о масштабах полка, должна была следовать цифра «двадцать семь», но о таком уроне в столице боялись даже думать. Спецгруппа Торбина, недотягивающая по численности и до отделения — минимального армейского подразделения, уже прилично превысила свой предел.

И, наконец, в-третьих… Предателем, судя по всему, являлся кто-то из оставшихся трех профессионалов высочайшего уровня. Это подливало изрядную порцию масла в вот-вот готовый разгореться грандиозный скандал — наличие оборотней из числа прапорщиков, а тем более боевых офицеров издавна считалось пятном позора, явным образом характеризующим колоссальные недоработки не только в воспитательной работе, но и во всех остальных аспектах жизни и деятельности силовых структур.

Расклад приблизительно таковых отвратительных мыслей и перспектив портил Бондарю настроение с того самого дня, когда полковник ФСБ примчался с известием о перехваченном разговоре по радиоканалу «Вертекса». Перед началом совещания, в экстренном порядке созванного после получения пятой депеши, генерал-майор маханул из плоской бутылки смачный глоток коньяку, вошел в штабную палатку и, поздоровавшись с офицерами, начал:

— Итак, господа, вот что мы имеем… К преогромному сожалению, Щербинин с Сомовым к этому часу получили исключительно косвенные улики. Доказательств измены, прямо указывающих на конкретного человека, увы, пока нет… И здесь — под Ханкалой спецслужбами многократно проверены все сотрудники отряда специального назначения «Шторм», не занятые на сегодняшний день в операции «Вердикт». Каких-либо результатов данные контрольные мероприятия также не дали, посему круг подозреваемых в измене сузился до трех человек. Меня интересует ваше мнение — кто из них предатель?

На двух узеньких лавках, стоящих по обе стороны от длинного стола, разместились в основном чины ФСБ и заместители руководителя оперативного соединения. Все они имели довольно скудную информацию о членах первой команды, да, пожалуй, и об остальных бойцах спецназа. Каждому из них на войне с лихвой хватало и своих канительных забот. Что до изучения отдельных личностей, то это была прямейшая обязанность бывших замполитов и нынешних «воспитателей»… Потому-то Бондарь в срочном порядке и вызвал в Чечню заместителя командира «Шторма» по воспитательной работе подполковника Орлова. Уж он-то, по мнению генерала, как никто другой должен был владеть информацией о подноготных своих подопечных. Именно на него и устремились после прямого вопроса угрюмые и недвусмысленные взгляды…