Царское наследство - Мария Жукова-Гладкова

– А может, он от жены сбегает? – спросила меня Клавдия Степановна. – Ведь Вики Фостер завтра прилетает вместе с твоим дядей.

Я пожала плечами. Могло быть и так.

– А твой дядя где будет жить?

И дядя Ричард, и Вики Фостер собирались жить в той же гостинице, что и Юрочка, только все – в разных номерах. Правда, дядя Ричард и Вики должны вернуться в Англию гораздо раньше. Кстати, а если Юрочка сбежит, то как же съемки в сериале? Или они не начнутся, пока он не похудеет? И вроде бы Вики здесь собиралась находиться в период съемок.

– Мы к этому реставратору Константину в гости будем напрашиваться?

По-моему, это пока не имело смысла. Мне хотелось бы поговорить с матерью Юрочки, а значит, нужно кого-то озадачить ее поисками. Павла Прокофьевича Криворогова? Нет, озадачу-ка я следователя. Скажу, что мне это нужно для статьи в «Зарубежный репортер».

– А я вам только сам звонить собирался! Вы как почувствовали! – возбужденно закричал он в трубку.

– Что случилось? – спросила я.

– Кресты – новодел, – сообщил мужчина.

– Которые?

– Те, которые у финнов изъяли. Точно не из коллекции вашего дяди Ричарда. Но делались явно под нее. Вы не знаете, он когда-нибудь заказывал копии?

– Насколько мне известно – нет. Но вы завтра сами у него спросите. Одно я вам могу совершенно определенно сказать: дядя Ричард – порядочный человек. Он не стал бы продавать одновременно подлинник и копии. Если бы у него имелись копии, он бы предупредил об этом, даже если бы собирался оставить их у себя.

– Я тоже так подумал… Но кто-то же их изготовил?

Я считала, что в любом случае нужно подождать до завтра и задавать вопросы уже лично дяде Ричарду, а не по телефону и электронной почте. Он скажет, у кого был доступ к коллекции. Может, она где-то выставлялась? Два, три, пять лет назад?

– Он заказывал экспертизу, – вдруг вспомнила я. – Перед тем, как продавать. Я не знаю, делалась ли экспертиза в доме или коллекцию куда-то вывозили. Ответ получим завтра.

Меня также интересовала судьба финнов. Им разрешили вернуться в Финляндию, но кресты не вернули. Вероятно, они были рады, что так легко отделались, и больше никогда не поедут в Россию.

Про местонахождение коллекции и Бориса Сигизмундовича так пока ничего и не было известно.

Я озадачила следователя проблемой поиска Юрочкиной матери, фамилии которой, к сожалению, не знала. Он обещал помочь.

* * *

Вечером мы с Клавдией Степановной и с очередной порцией съестных даров тронулись в направлении гостиницы.

Я в который раз убедилась, что Петербург – город маленький. У Клавдии Степановны нашлась знакомая, подруга которой работает в этой гостинице, и мы, к счастью, попали как раз на ее смену. С этой подругой созвонились, и она ждала меня с Юрочкой (только просила наши автографы), чтобы вывести через вход для персонала.

Клавдия Степановна осталась в машине, которую я припарковала недалеко от входа для персонала, а я с сумкой (но без еды) отправилась в гостиницу. В сумке лежал «маскарадный костюм» для Юрочки. Поест он в машине. Мне не хотелось привлекать к себе внимание слишком большой сумкой.

Вскоре я уже стучалась к Юрочке в номер. Он спросил «Кто?» и открыл. На этот раз он был в номере один и одет.

– А поесть? – жалобным голосом спросил кумир миллионов женщин, когда увидел, что я достала из сумки только одежду и парик.

Я объяснила, когда и где он будет есть и как мы будем покидать гостиницу.

– Отлично! – оживился Юрочка, потирая руки. – Я знал, к кому обращаться!

Вскоре Юрочка превратился в женщину. Я помогла с макияжем. Надо отдать ему должное: кожа у него на лице была нежной, и он, наверное, не мог бы носить бороду, только если жалкую бороденку. После наложения слоя тонального крема щеки вообще нельзя было принять за мужские.

Мы с Клавдией Степановной выбрали для Юрочки парик с темно-каштановыми волосами, ниспадающими на плечи. Я его еще немножко начесала – и волосы стали смотреться как свои. Клавдия Степановна выделила Юрочке свою блузку с жабо и кардиган. Однако Юрочке пришлось надеть свои джинсы и кроссовки – тут мы ничего предложить не могли. Размер не подходил. Ни Клавдия Степановна, ни я не отличаемся таким сытеньким пузцом, а точные Юрочкины размеры не спросили. Но, по-моему, он и в том, что есть, смотрелся женщиной. Как раз проверим на подруге Клавиной знакомой.

– Вот что значит артист! – воскликнула она, молитвенно сложив ручки на груди, и стала рассказывать, как восхищается Юрочкой.

Тот, конечно, расцвел, но я ущипнула его за бок, чтобы вернуть с небес на землю. Мне не хотелось всю ночь разъезжать по Ленинградской области. Я извинилась перед дамой, сказала, что Юрочка сейчас подпишет все фотографии, которые она приготовила, но мы торопимся. Она тут же всучила Юрочке не менее десяти штук, а мне почему-то новогоднюю открытку (хотя стоял конец апреля). Возможно, другой не нашлось.

– Напишите, пожалуйста, «От Бонни Тейлор с наилучшими пожеланиями».

Я написала, и дама проводила нас к служебному входу, через который мы выскользнули на улицу.

Клавдия Степановна тоже восхитилась способностью Юрочки к преображению, хотя сама приложила к этому руку. Я села за руль, Клава осталась на переднем месте пассажира, а Юрочка устроился на заднем сиденье рядом с пластиковыми контейнерами.

– Куда ехать? – спросила я.

В дальнейшем Юрочка очень толково указывал дорогу. Правда, мы не сразу выехали на областную трассу. Юрочке требовалось заехать в один дом на Садовой улице. Он показал мне, в какой двор завернуть. Это оказался очередной питерский «колодец», освещаемый лишь несколькими окнами. Белые ночи еще не начались, правда, все равно было светлее, чем в это время в Англии. Или мне так казалось.

Юрочка сказал, что будет отсутствовать недолго, и на самом деле вернулся минут через десять. Я запомнила дворик. Постараюсь выяснить, кто тут живет. Тем более я видела подъезд, в который заходил Юра. Вернулся он очень довольный.

– Теперь за город, – весело сказала звезда экрана.

Клавдия Степановна попросила пояснить, к кому мы все-таки едем и чего ждать. Я не говорила, что у меня в сумке лежат разные интересные вещи, кое-что даже из арсенала британских спецслужб (необходимое в работе журналистки, специализирующейся по России), но все равно следовало знать, к чему готовиться.

– Эта девушка – мой друг, – сказал Юрочка. – У нас никогда с ней ничего не было. Просто много общего. И она живет в клетке, и я.

– Она – у богатого старого мужа? – уточнила Клавдия Степановна.

– Нет, у отца.

– Не поняла, – призналась я.

– Ну чего тут непонятного?! Она родилась в богатой семье. Отец – самодур. Все должны делать только то, что он скажет. Учиться там, где он велит. Встречаться только с одобренными им мужчинами и подружками. А она не хочет! Она хочет жить своей жизнью.