Рождение Контролера - Юрий Никитин

– За непристегнутый? – изумился я.

– Да, – отрезала она. – И за окурки в окно. За тобой не уследишь! Ну и что, если не куришь? А окурки можешь бросать направо и налево. Ученые – народ чудаковатый, все знают, а с народом не спорят. С простым, имею в виду, не спорят. Городской бюджет снова в перерасходе, нужно пополнить. У нас Россия, а у нее все еще русский характер.

– Ничего, – пообещал я хищно, – и Россию осингулярим! Нечего ей кичиться уникальностью.

Она вздохнула.

– Как с тобой страшно…

– …жить?

Она поморщилась.

– Жить с тобой я не стала бы даже за марципаны. Даже сидеть рядом страшно.

– В кафе или где-то в другом месте?

Она фыркнула и вперила взгляд в дорогу, где надо сразу на выезде вписаться в стремительное движение проносящихся мимо большегрузных трейлеров, что сомнут и не заметят…

Еще подъезжая к зданию, из гаража которого красиво так выметнулись те двое байкеров, я просмотрел сети внутри и вокруг. Все привычно и обычно, за исключением одного места на верхнем этаже, где четыре комнаты защищены не только лучшими файерволами, но и двумя оригинально сконструированными программами, чья обязанность замечать любые попытки прощупать защиту, не говоря уже о попытках взлома.

Ингрид посмотрела, как я положил на колени планшет и вожу пальцем, передвигая непонятные ей символы и заменяя один другим.

– Ну что?

– Просматриваю записи, – пробормотал я. – Да, можно и вот так… только это не графика, а цифровой код… Там точно не продуктовый магазин и даже не поликлиника со свободным доступом пациентов.

– Строгий допуск?

– Чтобы войти, – сообщил я, – требуются электронные пропуска сотрудников. Сама знаешь, теперь уже не требуется носить пластиковую карточку и совать ее в щель идентификатора.

– Знаю, – отрезала она. – Видеокамера еще за сотню метров рассматривает морду, сличает с картотекой и дает двери разрешение пропустить, что создает иллюзию свободного доступа.

– Или чип идентификатора, – добавил я, – зашитый в кожу. Теперь они с маковое зернышко, хрен заметишь… Да-а, сложно. Нам не войти в их фирму. Там такие файерволы, даже не знаю. Просто неприлично…

– Почему? – потребовала она.

– Фирма простенькая, – ответил я, – секреты у них какие?.. Гроша ломаного не стоит. Да что там гроша, даже доллара, судя по вчерашнему курсу… Но когда защита, словно у нас под носом отделение ЦРУ, то гм…

– Сообщить Мещерскому? – предложила она. – Пусть все узнает, а есть здесь криминал, то…

– ГРУ насрать на криминал, – напомнил я, – ты контрразведка или хто?.. Хоть и бывшая. Криминал ловит полиция. А какая у нас полиция, уже знаем.

Она спросила с угрозой.

– Какая?

– Любой хороший полицейский, – ответил я искренне, – имею в виду, хороший профессионал, старается перейти в криминал, там платят больше. Это соответствует демократичным ценностям заботы о человеке.

– Гад ты, – сказала она в сердцах, – всегда все перевернешь!

– Чтобы лучше рассмотреть, – пояснил я. – Нельзя смотреть однобоко. Однобоко – это тоталитаризм, а видеть все, даже говно в прямой кишке, – это и есть демократия. Видеть говно – не значит не замечать кусты с прекрасными розами. Самые красивые и пышные розы растут там, где больше всего говна в земле. Это и есть демократия.

– Все равно ты гад, – сообщила она. – О некоторых вещах не говорят даже демократы.

– Значит, – ответил я, – недостаточно демократы… Ничего, мы их научим любить демократию.

Продолжая этот незначащий треп, который Ингрид воспринимает всерьез, я быстро просмотрел в деталях, что из себя представляет структура за тремя файерволами, и понял сразу – никакая защита пока что не соперник человеческим мозгам.

Особенно если те работают со скоростью компьютера. Надо только поменьше о ценностях наступающего мира, Ингрид все-таки в какой-то степени женщина, а женщины консервативнее самых упертых пенсионеров.

– Пойдем заглянем? – предложил я.

Она чуть наклонилась, рассматривая через ветровое стекло все здание от крыльца и до крыши.

– А сумеем?

– Насколько сумеем, – ответил я. – Вежливость ничего не стоит, но приносит много.

– А если твою особую вежливость не поймут?

– Мир несовершенен, – ответил я невесело. – У многих старинные морально-этические ценности, основанные на феодально-клановых устоях. Даже тебя мои современные шокируют, а что уж говорить о двуногих… Только и слышу, что гад, а вот что-то хорошее…

Она ответила чуточку раздраженно:

– Тебя еще не застрелили, чтобы говорить о тебе только хорошее!

– Но тогда могу не услышать, – сказал я.

– Да? – спросила она озадаченно. – Как-то не подумала… Ладно, когда вспомню о тебе что-нибудь хорошее, скажу.

– А ты соври, – сказал я. – Я же тебе вру постоянно, и ты соври!

Она буркнула:

– Нет уж, такое слишком. С тобой так… интересно, что на вежливость у меня просто не остается ни сил, ни времени… Что еще понял, профессор?

Я ответил медленно:

– Хорошее было время в начале компьютеризации и первых шагов Интернета… Тогда даже самый слабенький программист мог за десять минут написать вирус или шпионскую программу.

– Помню, – ответила она. – Масса хулиганских программок…

– Именно хулиганских, – согласился я. – А что теперь?

Она кивнула, понимает: когда защита усложнялась, взламывать стало труднее. Хулиганство потому и прекратилось, что стало тяжким трудом. Программы в новых условиях начали писать только для того, чтобы где-то у кого украсть денег.

Но с усилением защиты хакерам приходилось объединяться, покупать более мощное оборудование. Казалось бы, вот-вот их профессия умрет, потому что у государства все равно ресурсы выше, однако власть начала терять позиции, а транснациональные компании сосредоточили в своих руках огромные средства. Под средствами нужно понимать не только деньги.

И вот в этом случае, когда под крылом могучей корпорации существуют такие вот полулегальные гнезда, они могут воровать через Сеть секретные данные, что стоят даже не миллионы, а сотни миллионов долларов.

Конечно, если можно вот так украсть чертежи новейшего самолета или автомобиля, то кто будет вкладывать сотни миллионов долларов на собственные разработки, да еще и терять при этом годы напряженного труда?

Я старательно рылся в файлах, без всякой системы пока что сваленных кучей в общих папках, прослеживал пути, особенно любопытно выглядит работа некого Гавроша. Сейчас вот прыгает по всем серверам мира, заметая след, теперь это так просто даже для школьника, но если присмотреться, можно уловить некие закономерности, а это дает слабо улавливаемый туманный след… Правда, для этого нужно пользоваться суперкомпьютером хотя бы на уровне старенького Блю Джина, иначе облом, но у меня ресурсы пока что помощнее всех суперкомпьютеров мира, вместе взятых.