Самоубийство по заказу - Фридрих Незнанский

– Не знаю… – Она задумалась. – А почему ты уверен, что следят именно за нами?

Нет, решил Турецкий, на Мата-Хари она не похожа, и многозначительно ответил:

– Из многолетней практики. От знания того, над чем тебе, наверное, еще не приходилось всерьез задумываться… Запомни наше с тобой первое и главное правило: чем лучше работает следователь, тем чаще ему, к сожалению, приходится оборачиваться. Вообще – оглядываться. Посматривать в зеркальце заднего обзора. Это уже становится скверной привычкой. Не надо объяснять, почему?

– А если я попрошу все-таки объяснить, но не здесь и не сейчас?

– Обычно наша стандартно невоспитанная молодежь предлагает наоборот: нет, нет, нет, мы хотим сегодня, нет, нет, нет, мы хотим сейчас.

– А, между прочим, – чуточку язвительно возразила она, – «не здесь» совсем не означает «не сегодня», – не доставало еще, чтоб она ему язычок показала.

И Турецкий оценил ее хватку.

– Ты, наверняка была очень хорошей, способной студенткой. У девушек такие качества редко сочетаются с красотой. Но это – из воспоминаний о моей юности, а как обстоит дело сегодня, увы, не знаю. Дочка еще в колледже, с молодежью твоего возраста общаться приходится редко, да и, в основном, по уголовным делам. – Он усмехнулся и хитро подмигнул ей. – А потом мне совсем не кажется, что ты – человек стандартной выделки. Так куда едем?

– Знаешь, Саша, – без затруднений, в первый раз, произнесла она его имя: значит, легко приняла условия. – Мне надо подъехать на проспект Мира, в одну контору, в Банном проезде. Это не помешает твоему маршруту? – Он отрицательно покачал головой. – Может быть, ты меня подвезешь и подождешь там пять минут? А потом и я смогу тебя ждать, сколько угодно.

Ну, что ж, подумал он, Аля готова ждать, причем, сколько угодно, следовательно, обратно на работу сегодня не торопится. И, более того, на что-то определенно рассчитывает. Сама или по указанию шефа – пока неважно. Но, между прочим, она вполне может сойти за такую же помощницу при встрече с солдатскими матерями… А почему бы нет? Авантюра? Зато Аля прямо завтра и доложит шефу – из первых рук. Чем не вариант? А то, понимаешь, срабатываться, притираться… Как они любят все эти никчемные процедуры по закреплению взаимного доверия… Но сперва все-таки надо бы обсудить этот вопрос с ней, вдруг откажется?… Хотя ведь она же молодая, наверняка риск и розыгрыши любит, да и профессию выбрала не абы как! Вот только переодеться бы ей в обычное платье, помощница частного сыщика в военной форме – это нонсенс. А чтоб переодеться, ей придется поехать домой, а что и кто у нее дома, было бы очень любопытно узнать… Такая вот цепочка выстраивается…

А что, хороший может быть ход, – одобрил он свое решение несколько минут спустя, пока ехал по Садовому кольцу, не упуская, однако, из вида и серебристую «Ладу» десятой модели, профессионально «висевшую» у него «на хвосте». И вдруг в голову что-то стукнуло:

«Господи, прости меня грешного! Да уж не ревнует ли он свою помощницу ко мне?! И не считает ли он, что я способен увезти ее куда-нибудь и… воспользоваться своим преимуществом в возрасте? Это перед ним, разумеется, старым грибом? И, вообще, никакого задания следить за мной он ей не давал, и она выполняет, возможно, обыкновенное служебное поручение? Вот это, пожалуй, был бы номер!»

– Аль, у тебя какие отношения с шефом? – спросил нейтральным тоном.

– В каком плане тебя интересует? На службе? Обычные. Он – начальник, я – помощница, больше – на побегушках. Он считает, что мне легче всякие бумажки, ну, то есть, нужные документы, из разных организаций и у частных лиц выбивать, – она хмыкнула. – Ну, как же отказать-то такой симпатичной девушке? – Аля кокетливо оглядела себя, потом Александра, словно что-то прикидывала, и, было заметно, осталась довольна. Вроде как бы: чем мы не пара?

Удивительно, что буквально все чувства и мысли были написаны на ее личике. И Турецкий подумал, что у нее вполне могут отсутствовать некоторые комплексы на этот счет, хотя мило краснеть она научилась просто отлично.

– А в остальном? – продолжила она и многозначительно помолчала, хитро скосив глаза на него, после чего ответила небрежно: – А никак. Нейтралитет. У него жена, детей полно, в семье говорят, армейский порядок. Никаких попыток с его стороны не наблюдалось, – она хмыкнула и подвигала папку на коленях. – А к чему вопрос?

– Да я все думаю по поводу той «десятки», – он качнул головой назад, машина по-прежнему держалась на расстоянии, не приближаясь, но и не отставая. – Не вызвал ли я своим приглашением подвезти тебя откровенного недовольства со стороны твоего сурового начальства? Из-за чего он и захотел послать за нами по следу какого-нибудь «топтуна», чтобы выяснить, чем мы с тобой будем заниматься.

– А чем? – без всякой логики поторопилась спросить она. Причем, с таким интересом, будто этот вопрос давно вертелся у нее на языке.

– Когда ты сделаешь свое дело, займемся, если не возражаешь, и моим. Так не возражаешь?

– Наоборот! – с горячностью возразила девушка. – Я хоть увижу, наконец, как работает настоящий следователь! И мечтать не могла…

И снова Александр Борисович не уловил в ее темпераментном пассаже ни грамма фальши. В то время как ее взгляд, и открытая душевная готовность немедленно соответствовать его намерениям, если только он захочет попросить ее о чем-нибудь, указывали именно на искренность ее поведения. Смотреть и учиться у мастера. А что, разве он не мастер? И вряд ли мог похвастаться такими же успехами в их общей профессии ее нынешний наставник, – тоже факт.

«Ох, что-то все у нее – слишком, в превосходных тонах… Хотя на откровенную лесть не похоже… Но не льстит ли он сам себе, несколько, надо прямо сказать, ослепленный неординарной ситуацией? А, может, не стоит усложнять? Девушка откровенно радуется удаче. И что, и ничего тут нет сверхъестественного, – словно бы успокаивал себя Александр Борисович. – А почему и я, в самом деле, не могу кому-то, черт возьми, понравиться? Да просто как мужик, а не как известный в прошлом следователь? Ведь, в самом деле, я – совсем не старик… не этот… гриб! А девушка молоденькая, может, ей вовсе даже и престижно… Похвастаться близким личным и знакомством в какой-нибудь компании ровесников…»

Но что-то, тем не менее, подсказывало ему, – возможно, годами натасканная, как охотничья собака на дичь, интуиция, – что верить до такой степени своему первому впечатлению все же вряд ли стоило бы…

К добру ли?…

И тут память подбросила из почти забытых сведений, почерпнутых в прочитанных когда-то исландских сагах и энциклопедических словарях, что валькирии, уносившие, как известно, души героев с поля боя прямо на Валгаллу, к престолу бога Одина, вовсе не были милыми и безобидными существами, – в смысле, чистыми и ласковыми, непорочными девушками, как некоторые себе представляют. Что безумно красивые, но, опять же, с точки зрения викингов, – это да, бесспорно, а вот в остальном, – как сказать…

Неоднозначно, кстати, прозвучало это выражение – «а в остальном» – в устах Али. Похоже, она постаралась вложить в него максимум информации обо всем возможном и невозможном в отношениях со своим шефом, но для чего? Чтобы успокоить Сашу? Мол, не бери в голову, ничего такого у нас с ним нет, и дорожку ему ты не перебежишь…