Мои шифоновые окопы. Мемуары легенды - Андре Леон Телли

Работа в HG была сказкой. Однако все знали, что это лишь пробный шар. Наконец, спустя девять месяцев, Анна Винтур получила должность, к которой стремилась.

Так же, как и Диана Вриланд, Грейс Мирабелла последней узнала о своем увольнении. Эту новость ей сообщили в программе WNBC-TV «В прямом эфире в пять» (Live at Five).

Анна Винтур вступила в должность главного редактора Vogue.

Я был назначен креативным директором. Она не могла выше оценить мои заслуги: в списке работавших над номером моя фамилия значилась на самом верху. Анна Винтур сделала меня самым высокопоставленным чернокожим в истории модной журналистики. (Если вы не до конца оценили важность события, пожалуйста, вспомните, что шел 1988 год и это был единственный прецедент в течение последующих тридцати лет, пока Эдварда Эннинфула не назначили главным редактором британского Vogue.)

Vogue устанавливал свои законы. На мгновение я стал самым влиятельным мужчиной в фэшн-журналистике. Как афроамериканец, родившийся на изуродованном расовой сегрегацией Юге, я понимал, что это краеугольный момент. Я был первым.

Какие конкретно обязанности должен выполнять креативный директор, мне никто не объяснял. В мире моды многое делается негласно. Анна Винтур разглядела во мне нечто, чего другие не видели, точно так же, как раньше это сделала великий Дельфийский оракул Диана Вриланд. Что это было – я так никогда и не узнал. Как я понимал, я должен был быть всегда подле Анны Винтур и вдохновлять ее.

Мой новый офис был просторнее и располагался недалеко от кабинета Анны, но не рядом. Я оформил его коврами Aubusson, сотканными в Португалии (что очень понравилось мистеру Либерману, так как ковры напоминали ему о старых русских интерьерах).

Не было никакого «переходного периода». Как только было объявлено о воцарении Анны, все закрутилось со скоростью света. Времени праздновать не было: нам нужно было сдавать номер. Мы работали с небывалой энергией, предлагая динамичные, свежие идеи.

Полли Меллен оставили директором по моде, несмотря на драматические сцены с заламыванием рук, которые она устроила при увольнении Грейс Мирабеллы. Драма вообще была частью ее натуры. «Театральные подмостки потеряли великую актрису, когда Полли Меллен занялась модой», – говорила Диана Вриланд.

Карлин Серф де Дудзеле, одна из величайших из когда-либо существоваших редакторов моды, ранее работавшая во французском Elle, также присоединилась в качестве директора по моде. Она стилизовала и придумала обложку первого номера Vogue под руководством Анны. На ней была фотография молодой модели по имени Микаэла Берку в жакете Christian Lacroix от кутюр и потрепанных синих джинсах. Ни разу до этого джинсы не появлялись на обложке Vogue. Перед жакета был декорирован гигантским золотым крестом с сияющими стразами – в те годы это могло привлечь молодую клиентку, интересующуюся высокой модой.

Еще одним директором по моде стала Грейс Коддингтон. Грейс, долгое время занимавшая аналогичный пост в британском Vogue, переехала в Нью-Йорк в то время, когда Анна руководила журналом в Англии, и получила высокооплачиваемую работу в Calvin Klein. Однако она скучала по журнальной жизни и возможности сотрудничества с разными дизайнерами. Анна была рада, что Грейс приняла предложение американского Vogue. Грейс Коддингтон – настоящий гений, профессионал и творческий человек.

Все эти женщины были сильными независимыми личностями. Дав им всем полномочия директоров по моде, Анна поставила их на один уровень и дала каждой необходимую степень свободы. Это было политически блестящим решением. Равенство их ролей также отражало тот факт, что в Vogue Анны Винтур не было иерархии. Существовала Анна Винтур и все остальные.

Анна Винтур считала, что продуктивная встреча должна укладываться в восемь минут. Если совещание длилось более пятнадцати минут, значит, что-то пошло не так. Если она доверяла вашему вкусу и образу мыслей, не было нужды что-то обсуждать дольше.

Впервые мы с ней общались вне офиса в Bice, куда пошли на ланч. На мне были мой любимый, сшитый на заказ синий костюм с двубортным пиджаком и розовая рубашка. Первое блюдо еще не успели подать, когда она поднялась и сказала: «О’кей, пошли обратно в офис». Когда я проходил мимо метрдотеля на выходе, по выражению «c’est la vie» на его лице я понял, что в этом заведении уже привыкли к «встречам за ланчем» Анны Винтур. Скорее всего, они еще даже не включали гриль для выполнения ее заказа. Анна не хотела терять время, сидя и обдумывая что-то. Она стремилась к тому, чтобы ее редакторы делали дело.

Одним из моих первых важных заданий была первая обложка Мадонны для Vogue, которую мы снимали в 1989 году. Я находился в Париже, делая обзоры коллекций, и мне пришлось вылететь в Лос-Анджелес с подборкой вещей для съемки. Голливудское жилье Мадонны было просторным, с минималистичным декором. Она тепло улыбнулась, представилась и спросила: «Привет, я Мадонна, хочешь минет?»

«Нет, спасибо», – ответил я. Уверен, она просто шутила и хотела растопить лед, поскольку мы никогда раньше не встречались. Я был польщен и продолжал распаковывать огромные чемоданы с вещами из Парижа.

От тебя ожидают определенного поведения, если ты представляешь Vogue. Я вел себя сдержанно и отстраненно, даже слегка высокомерно, подобно тому, как люди ведут себя в первом ряду на показах. Большая редкость увидеть, как топовый редактор проявляет эмоции. Полли Меллен постоянно выражала эмоции и позволяла себе высказываться. Но это было исключение, подтверждающее правило. Я могу пересчитать на пальцах одной руки случаи, когда Анна Винтур аплодировала, подняв руки над головой, словно желая заявить миру: «Это шедевр». Однажды она это сделала на шоу Alexander McQueen по мотивам фильма «Загнанных лошадей пристреливают, не так ли?» (They Shoot Horses, Don’t They?) с Джейн Фондой в главной роли и полностью основанного на драматических сценах танцевального марафона эпохи Великой депрессии в Соединенных Штатах.

Публика часто аплодировала стоя Сен-Лорану, чествуя его, как олимпийского чемпиона. Его поклонники были очень ему преданы. Все, кто считал себя друзьями Дома моды Yves Saint Laurent, вставали. Редакторы Vogue и WWD продолжали сидеть, словно сфинксы. Никто не позволял себе выкрикнуть: «Браво, браво!»

Никто не плакал. О’кей, я расплакался однажды, сидя в первом ряду, но это случилось только один раз! Карл открыл показ Chloé осень/зима 1978 появлением двух выдающихся афроамериканских моделей – Пэт Кливленд и Кэрол Ла Бри. Они стояли за серой решеткой, как в тюрьме. Или это была гигантская птичья клетка? Словом, какое-то волшебство. Я взял себе за правило выражать свое восхищение и искренние чувства, когда происходило нечто того стоящее.

Редакторы исполняют роль, которую от них ожидает руководство. Не подобает захлебываться от восторгов на мероприятии, если вы представляете Vogue. Но зачастую я просто не мог с собой ничего поделать. Такова моя суть; главное в жизни для меня – это гламур, независимый характер и честь вести репортажи с первого ряда на модном показе. Аллилуйя! Это мой способ славить моду.