Петр I. Материалы для биографии. Том 2, 1697–1699 - Михаил Михайлович Богословский

в службу»; «роспись дороге до Вены», т. е. план предполагаемого дальнейшего путешествия посольства, и «прошение иноземца о Лопском рыбном промыслу, чтоб дать на откуп»[163].

Последний документ — это, очевидно, прошение, в феврале 1698 г. поданное на имя Лефорта неким голландцем Бенедиктом Небелем. Предполагая учредить компанию для торговли рыбой в прибалтийских и северных странах, Небель указывал, что в Лопской земле при реке Коле ловится большое количество рыбы, но жители тех мест лишены возможности за неимением больших судов эту рыбу сбывать и бывают принуждены возить рыбу только в Архангельск на своих малых лодках с большими трудностями; к ним же на Колу заходят в год всего один-два корабля, а в иной год и ни одного не заходит. Между тем кольский рыбный промысел мог бы расшириться, если бы колянам обеспечить сбыт улова. Он и просил сдать ему с товарищем на откуп рыбную торговлю с Лопской стороной на 15 лет под условием платежа в Москве казенных пошлин[164].

Головин выехал из Амстердама 17 марта после полудня[165] до Роттердама на двух малых яхтах. В Роттердаме его ожидала высланная за ним королевская яхта.

XII. Возвращение в Дептфорд. Дальнейшая переписка

Из Портсмута царь выехал 25 марта после обеда при салюте из 51 пушки. Отъехав от города мили с три, он взял иной путь, чем при приезде, и направился через городки Альтон (Alton) и Фарн-гам (Farnham), расположенный при замке, построенном в XII в. В Фарнгаме он ночевал и на следующий день, 26 марта, двинулся отсюда в первом часу пополудни. Следующим местом остановки был Виндзор, городок в 20 километрах от Лондона на правом берегу Темзы, известный своим красивым королевским замком, получившим начало еще при Вильгельме Завоевателе, затем перестроенным и особенно украшенным при Карле II, с террасой в 570 метров длины, с которой открывается красивый вид на Темзу и ее берега. Замок окружен парком. На так называемом Нижнем дворе (Lower Ward) замка находятся две капеллы: Св. Георгия, получившая начало в 1474 г., и Св. Альберта, построенная при Генрихе VII; из них в первой происходит посвящение в кавалеры ордена Подвязки. Замок привлек к себе внимание Петра, и красота его, видимо, произвела впечатление, как можно судить по записи «Юрнала»: «приехали в город Винзер, а в нем королевский двор зело изряден, и были в дву костелах, в которых в кавалеры ставят. И, быв с два часа, поехали». Из Виндзора он отправился в другую находящуюся вблизи Лондона королевскую резиденцию — Гамптон-Корт (Hampton-Cort), любимое местопребывание короля Вильгельма III: «и приехали в деревню Амтон-Корн… и ночевали, а тут королевский двор, что строила королева». Замок в Гам-птон-Корте, сооруженный при Генрихе VIII и Елизавете, расширенный и перестроенный в стиле итальянского Возрождения при Вильгельме III архитектором Реном, также, кажется, понравился Петру, посвятившему его осмотру часть дня 27 марта: «марта в 27 день, после обеда были в том доме и смотрели: зело изряден. И, быв с три часа, поехали». Миновав городок Кингстон (Kingston) на Темзе, царь перед вечером 27 марта вернулся в Дептфорд: «проехали город Кимстол; перед вечером приехали в Детфорт»[166].

Вернувшись в Дептфорт, Петр нашел у себя московские письма. А. С. Шеин писал ему о строении гавани на Миусе в ответ на письмо Петра от 7 января, затрагивавшее эту тему. «Мой милостивый госудрь, — пишет Шеин. — Писание твое, которое писано генваря 7-го, до меня отдано февраля в 6 день. Приняв твое, которое писано генваря 7-го, до меня отдано февраля в 6 день. Приняв радосно, слыша о здравии твоем, и лобызал оное писмо, яко десницу вашей милости, и благодарственно с приращением челом бью; и впредь меня в милости своей не остави. Изволил, милость твоя, потвержать о Гаване третьим писмом, что лутче на Миюсе и работы менши. Извесно милости твоей, как в прежних своих письмах, так и ныне предлагаю, каторова часу Руэль будет, еще уверюсь от него подлинно об оном Миюсе и пошлю барона и Руэля; избрав лутчее место ко оному гавану, велим работать, чтобы нынешнея лето без труда не пропустить. А Леваль естьли не изменитца от своего упрямства, иным изменитца будет нечим, что те дела велим вручить иному; вели, мой милостивой, отписать. В прежних почтах генваря 28-го да февраля 4-го послал инженерские писма: Руэлево о глубине моря и рек, Левалово о строении Гавана и о глубине; дошли ль до милости твоей? Прислал коротенькую записку Г. И. Головкин с уведомлением о получении царского письма от 7 января: „При отъезде вашем из Омстродама в Лондон писмо твое, ко мне писанное, дошло. Желаю и впредь, дабы забвен не был. А сват и Павлюк в трудех своих пребывают необленно. Ганка челом бью. Февраля в 18 день“»[167].

К 24 или к 27 марта, к одному из этих дней, следует относить также и получение Петром письма от А. М. Головина[168]. А. М. Головин вводит царя в подробности жизни Преображенского полка. Он начинает выражением благодарности за какие-то пушки, «удобные к его полкам», о которых писал ему царь. Образцовые лядунки для снаряжения Преображенского полка, о высылке которых в Москву Петр ему также писал, еще не получены; как придут, о том будет донесено тому, «кому надлежит по письму твоему». Кто это, перед кем Головин питает некоторый страх и опасение его раздражить, — неясно, может быть, князь Ф. Ю. Ромодановский — генералиссимус. «И пожалуй, — обращается он с просьбой к Петру, — к нему отпиши, чтоб он ко мне был милосерд, как тебя Бог наставит, чтоб пуще ево не раздражить. А что какой есть в делах наших непорядок, и то, Богу ведущу, и все я несу на себе, а от меня все удалишася». Письмо Петра с уведомлением о том, что высылаются образцовые лядунки, пришло как раз вовремя: чуть было не отдали их изготовлять. В иных полках — у Петра Гордона и в Семеновском — уже сделаны. Следуют далее в письме полковые мелочи, не совсем для нас понятные, так как они обозначены только намеками. А. Головин сообщает Петру, что Ивану Ивановичу (Бутурлину?) ни в каком полковом деле он ведать не дает, и тот за это на него гневен; просит царя охранить его и отписать Ивану Ивановичу, чтобы он «в полковых делах и во всем урядстве» ему не мешал. «А что у нас в полкех, — пишет он, — слава Богу все здорово». На караулах с нынешнего числа будет стоять Преображенского полка полуполковник князь Никита Репнин, а полковник (Фамендин?) с позволения генералиссимуса на караулах