Сто фактов обо мне - Ирина Андрианова

Когда мы с Люсей вышли в коридор, то отбежали трусцой от белой с золотом двери метров на сто и та-ак заржали!

На нас никто не обращал внимания, потому что в мире кино все сумасшедшие.

62. МЕНЯ БЕСИТ СЛОВО «ХИПСТЕР»

Однажды Подгорбунский пришел ко мне в гости странно одетым: брюки – дудочки, куртка – подозрительная, сермяжная, майка – застиранная, рисунок на ней – выцветшие лимонные треугольники. На носу Подгорбунского красовались черные очки, в руках – потертая сумка из кожзаменителя.

– Дим, ты прям как с помойки, – не замедлил я сообщить Подгорбунскому свое ощущение от его вида.

– Маркел, ты чо? – удивился Подгорбунский. – Винтаж не узнаёшь? Старую одежду?

– А-а! – оглядел я снова Подгорбунского. – У деда в чемодане такие же портки валяются.

– Ну и возьми их! – обрадовался Подгорбунский. – Давай как я! Будешь хипстером!

Слово «хипстер» резануло мой слух. Гадкое словцо.

– На фиг? – сказал я. – Чего эти хипстеры делают?

– Живут по своим законам. Старое выдают за новое. Делают лук.

– Чего-чего? – переспросил я.

– Лук делают – фоткаются по каждому поводу.

– И всё?

– А чо ты еще хотел?

– Да ничего не хотел… Пойдем, пельмени пожрем, – предложил я.

Подгорбунский оживился.

– Уксус есть?

– Найдем… А ты чего, изменил кетчупу энд майонезу?

– Изменил, – довольно согласился Подгорбунский. – Сейчас для меня эра уксуса.

Вот такой он чудик, Димка Подгорбунский, – поливает пельмени уксусом, а макароны лопает с сахарным песком. Наверное, мужает.

Больше мы про хипстеров не вспоминали. Я не люблю, когда выпендриваются на ровном месте. Пусть это даже Подгорбунский – ищущая натура.

63. В ДЕТСТВЕ МЕНЯ НАЗЫВАЛИ «СОБАЧИЙ ПРИНЦ», ПОТОМУ ЧТО СОБАКИ ВСЕГДА ХОДИЛИ ЗА МНОЙ СТАЯМИ

Бабушка гуляла со мной, маленьким, вооруженная палкой. Вокруг нашего дома было несколько дворов с песочницами и качелями, и когда мы с бабушкой появлялись там, то сразу возникали собаки. Я не знаю откуда – из подвалов, с помоек или просто с обычной прогулки. Собаки же тоже, как и люди, гуляют, когда им охота.

Они крутились около меня, пытались лизаться и веселиться, а бабушка отгоняла собак палкой, крича про заразу и антисанитарию в городе. Нас с бабушкой уже знали в округе, смеялись: «Вон Собачий принц идет! Сейчас собаки подтянутся!»

Теперь мне шестнадцать, и у меня нет собаки. Наверное, я бы мог уговорить отца, чтобы мы завели кого-нибудь, но я не хочу.

У Фисочки была одна собачья история. Она выклянчила у матери бассет-хаунда, назвала ее Мыхой. Причем мать Фисочки почему-то решила сэкономить и купила эту Мыху с рук, а не в питомнике, и не щенком, а уже взрослую. Те, с чьих рук, уверяли, что их собачке всего год и она не рожала. Позже оказалось, что Мыхе около восьми лет и у нее были щенки, что у собаки – плохие зубы, много болезней. Фисочка обожала свою Мыху пять лет, а когда та стала от старости писаться на палас в прихожей, мать Фисочки хладнокровно усыпила Мыху в ветлечебнице. Фисочка рассказывала, что в тот день ушла из дома, но мать к вечеру нашла ее у подруги. Правда, с тех пор отношения у Фисочки с матерью стали совсем другие, без сюси-пуси. Мыха осталась в Фисочкином детстве, а детство кончилось, захлопнулось, как волшебная шкатулка. Смерть смешной Мыхи стала мостом для Фисочки во взрослую жизнь.

Я не знаю, как отец поведет себя в подобной ситуации. Чтобы подобное не провоцировать, я не прошу собаку.

64. ПЕРВЫЙ РАЗ В СВОЕЙ ЖИЗНИ Я БЫЛ В РЕСТОРАНЕ С ЛЮСЕЙ

После моего участия в кастинге кинокомпании Люся предложила мне пообедать.

– Что, вас к охранникам на борщок потянуло? – спросил я.

Прозвучало нагловато, я не знаю, зачем так пошутил, само собой вырвалось.

– Смеешься! – ответила Люся. – Наше место в ресторане.

– Но знаете ли, Люся, – ответил я, – у меня в кармане пара соток. Я не могу…

– Да ладно, Валер! – весело оборвала она меня. – Я могу тебя угостить, будто ты ко мне в гости пришел!

Что я мог возразить Люсе? Я согласился.

Мы снова прошли через проходную кинокомпании. Пузатые охранники уже менее активно на нас отреагировали, один из них поднял руку: «A-а, помним-помним… идите-идите… В следующий раз принесите паспорт, молодой человек». Охранники сыто откинулись на спинки старых стульев и лениво смотрели какой-то сериал в крошечном телевизоре.

Я подумал: «А что, если отец, когда дежурит охранником в одной фирме, вот так же, как они час назад, себе что-то разогревает, а мимо проходят красивые тетки, и он приглашает их разделить с ним трапезу?» Вряд ли. Отец – человек закрытый, как и я. А эти двое охранников – приезжие, без тормозов, они не прочь позубоскалить и поморочить голову противоположному полу. Я где-то читал, что мужчины полигамны, им, чем больше подруг по жизни, тем лучше. Это закон природы. Но, почему-то представив тех пузатых охранников (мы с Люсей уже подходили к ее машине), я пожелал, чтобы они не имели многочисленного потомства. На фиг природе столько тупых и некрасивых людей?

В ресторане было свежо, растения в кадках, прозрачные шторы на огромных окнах, тихая музыка, не моя, но почему бы и такую не послушать?

Люся много чего заказала, мне за неделю столько не съесть: холодные и горячие закуски, шашлыки с мангала, ломти какой-то рыбы в оранжевых специях, свежие булочки, свежевыжатые соки, мороженое, кофе и два куска торта. Все это с суровым видом подносил официант в черном костюме и белоснежной рубашке.

Люся что-то рассказывала о себе, о своей работе в кино (она, оказывается, работала сценаристом), а мне было классно. Был момент, когда я подумал: «Хорошо бы Люся оказалась моей мамой. С такой надежно и легко. Можно и сто лет прожить вместе».

65. ВСЕЦЕЛО СОГЛАСЕН С УТВЕРЖДЕНИЕМ «ГЛАЗА – ЗЕРКАЛО ДУШИ». МОГУ СКАЗАТЬ О ЧЕЛОВЕКЕ ОЧЕНЬ МНОГОЕ, ЗАГЛЯНУВ ЕМУ В ГЛАЗА

Да, там, в ресторане, я тоже смотрел Люсе в глаза. Они у нее цвета меняющегося моря, умные и пронзающие тебя насквозь. Такие глаза у мега-людей.

Я сказал Люсе, что быть сценаристом, по-моему, фуфло непотребное, сидишь, что-то из пальца высасываешь.