Ярость одиночества. Два детектива под одной обложкой - Алена Бессонова

в курсе, кого лечил Борис Михайлович?

— Откуда? — усмехнулся Роман. — Я у вашего Бориса Михайловича не лечился.

Женщины переглянулись и обе как по команде посмотрели на Исайчева. Старшая уточнила:

— Это ваш сотрудник? При нём говорить можно? Медицинская тайна всё же…

— Говорите, — подмигнул Васенко, — это мой начальник, при нём всё можно. Михаил Юрьевич подполковник и главнее любого вашего доктора.

— А-а-а! — закивали обе.

Старшая всё же встала и, перегнувшись через стол, почти в лицо Васенко пробурчала:

— Наружные половые органы…

— Чего?! — отшатнулся Роман. — Чего?

— Наружные половые органы мужчины, — подал голос из своего угла Исайчев, — выполняют функции мочеполовой и репродуктивной систем. Используются организмом для выведения мочи, соития и семяизвержения. Попросту лечил Борис Маркович Эздрин мужской половой член, или пенис. Я прав, уважаемые?

Старшая расплылась в благодарной улыбке и облегчённо вздохнула.

Исайчев продолжил:

— И что, так уж никто никогда не видел?

— Конечно нет. Они приходили, когда заканчивался рабочий день и в клинике оставались только дежурные, а им некогда следить за теми, кто появляется через запасной выход. Тем более в клинике их три на случай пожара. Да и Леонид Лазаревич приказал на них внимания не обращать и расспросами не докучать…

Исайчев встал со своего места, пересел к столу Васенко:

— Роман Валерьевич, у вас к этим сотрудникам ещё вопросы есть? Если нет, отпускайте.

— Спасибо! — мягко произнёс Васенко, обращаясь к женщинам. — Из клиники, пожалуйста, до моего разрешения не уходите. Могут возникнуть вопросы.

Они покивали и гуськом пошли из кабинета.

— Давай, Роман, подробно, что удалось узнать?

— Погоди, Михал Юрич…

Васенко резко вскочил со стула и двумя скачками приблизился к двери. Приоткрыв её, высунул голову, бросил:

— Все свободны на час. Через час прошу обратно.

Вернувшись на место, заговорщически подмигнул:

— Я тут два стакана надыбал и графин с водой из соседнего кабинета упёр. Кипятильник из комитета прихватил. Давай по кофейку и по сигаретке?

Пока пили кофе и курили, Васенко рассказывал:

— Значит, так: нашла его секретарь. Она первой приходит. Вошла в кабинет и увидела профессора в позе распятого Христа в луже крови. Окно распахнуто настежь. Из сейфа медкарты «пациентов Икс» пропали. Злодей их вынул, стопочкой связал и на бельевой верёвке с третьего этажа тихонько спустил. Там, на земле, заморачиваться не стал, ножичком верёвку обрезал и утёк. У Гроссмана в кабинете камер наблюдения нет, а на остальных виден неторопливо идущий человек в тёмном кашемировом пальто, седом парике и бейсболке…

— Откуда знаешь, что в парике? — уточнил Исайчев.

— Долженко — вострый глаз определила. Говорит, живые волосы так не растут. На нём ещё борода, очки. Под таким камуфляжем мама родная не узнает. В общем, «Иванов-Сидоров». Думаю, дело было так: злодей позвонил, договорился под любым предлогом о встрече, пришёл, попросил по-хорошему отдать ему медкарту. Гроссман заартачился, злодей оглушил его принесённой бутылкой и забрал всё сам. Вышел так же спокойно, как и вошёл.

В дверь кабинета робко постучали.

— Заходите! — крикнул Васенко, щелчком отправляя окурок сигареты в открытое окно.

В щель чуть приоткрытой двери просочилось хрупкое тело Светланы Мазуркевич — секретаря Гроссмана.

— Забыла вам сказать, — виновато проговорила девушка, — Леонид Лазаревич был весёлый, когда меня отпускал домой. Он сказал, что его гость весточку от Регины привёз. Регина — это дочь Леонида Лазаревича. Она в Австралии живёт. Сказал и спохватился, приставил палец к губам, предупредил: «Ты, Светланка, никому ничего не говори, не нужно раньше времени звонить».

Увидев, как резко вскинули головы оба следователя, девушка попятилась к двери, испуганно кивая:

— Извините… извините… извините…

— Стой! — крикнул Васенко. — Погоди… Вспомни, может, он ещё что-либо говорил.

Девушка споткнулась:

— Ничего больше, правда, ничего!

— Ладно, иди! — махнул рукой Васенко и, обернувшись к Исайчеву, добавил: — Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Есть вероятность, что злодей в деле КЕКСов отметился.

— С чего ты взял? — возразил Исайчев. — Совсем это ничего не значит… Хотя подумать в этом направлении стоит. Ты знаешь, Роман, кто мог видеть «пациентов Икс»?

— Ну-у-у?

— Уборщица или уборщицы! Вызывай, Роман, уборщиц, которые прибираются на пожарных лестницах. Именно они начинают работать, когда остальные уходят. И ещё… Если замаячил кончик версии и мы сможем привязать его к делу КЕКСов, то надо звонить Регине. Лучше по скайпу. Пусть не вздумает сюда прилетать — опасно. Мы сообщим, когда ей отдадут тело.

25

Ольга с грустью посмотрела на электронный циферблат настенных часов: они показывали 2 часа 43 минуты, а сон так и не приходил. Уже вторую ночь она ворочалась с боку на бок, вспоминая и обдумывая свою встречу с сестрой Светланы Кобзарь. Ольга пошла на неё, уступив настойчивой просьбе мужа. Поставленная им задача была выражена просто: вызвать Веронику на откровенный разговор о Светлане и её муже. Сказать легко, а как выполнить? Ольга не знала никого из членов семьи Кобзарь, не знала уклада семьи, нравов. Не в её правилах было являться вот так с бухты-барахты в чужую среду и пытаться выведать что-то сокровенное, а ведь именно сокровенное может приоткрыть тайну поступка Светланы. Ничего путного в голову не приходило. Ольга решила просто позвонить и напроситься на встречу. Набрав номер домашнего телефона, она услышала низкий, явно злоупотребляющий куревом женский голос:

— Ну-у-у?

— Извините, — поперхнулась Ольга, — могу я услышать Веронику Андреевну?

— А ты чего, номер её сотового телефона не знаешь?

— Нет, не знаю, — виновато произнесла Ольга и услышала многократно усиленный, но уже окрашенный нежными нотками голос своего абонента: «Верочка, тут звонит некая женщина, вы подойдёте к телефону или ей назвать ваш сотовый номер?»

Где-то вдали послышалось мелодичное неразборчивое бульканье, и прежний неласковый голос спросил:

— А ты кто?

— Я хочу поговорить о Светлане Андреевне…

— Щас… щас… — испуганно зашипел голос и продиктовал короткий номер сотового телефона.

Ольга набрала озвученные цифры и, дождавшись ответа, без приветствия категорично заявила:

— Вероника Андреевна, нам надо встретиться. Сегодня. Лучше прямо сейчас.

— Адрес знаете? — лаконично спросили на другом конце соединения и, получив утвердительный ответ, пригласили.

Ольга не мешкая забрала свой автомобиль со стоянки и, резво нажимая на педаль газа, вскоре оказалась у дома сестры Светланы Кобзарь.

Дверь открыла стройная, высокая, с тщательно уложенными волосами женщина с неправильными, но миловидными чертами лица. Неправильность черт выражалась курносым носом, маленькими голубиными губками и сверх меры оттопыренными ушами. На женщине болтался не по размеру большой серый халат и поверх него такой же серый, испачканный салатовой краской фартук.

— Могу увидеть Веронику Андреевну? — ожидая услышать знакомый телефонный голос, спросила Ольга. — Я Ленина.

Женщина отступила от двери и, улыбнувшись, обронила:

— Да, да, я приглашала. Проходите, Ольга Михайловна, вот туда, — указывая рукой направление, добавила: — Располагайтесь. Быстренько переоденусь и подойду.

Гостиная, в которую пригласили