Лазурь на его пальцах - Кэрри Лонсдейл

Я непроизвольно сжала в руках стопку листков:

– Спасибо, конечно, за предложение, но для начала мне нужно найти для нее место.

– Так я и с этим могу тебе помочь, – просияла подруга, – и ничего с тебя за это не возьму.

Честно говоря, я надеялась, что спрошу ее совета по части дизайна интерьера, а возможно, даже и подпишу с ней на пару договор аренды, если Томас откажется. Но я и думать не могла, что она станет работать на меня просто так. Ее предложение невероятно щедрое.

– Я буду рада любой твоей помощи, но насчет вещей Джеймса не беспокойся. Я сама о них позабочусь.

«Только, пожалуй, попозже, – добавила я про себя, – когда Лэйси и ее визитка, которую она сунула мне в бумажник, перестанут теребить мне душу, постоянно всплывая в сознании».

– Вот и славненько! – высоким голосом пропела Кристен. – Похоже, что, помимо твоего дня рождения, нам еще есть что отметить. Ну, кто готов ехать праздновать?

* * *

После праздничного ужина мы отправились в коктейль-бар ночного клуба «Синева неба» в самом центре Сан-Хосе. От ритмичной электронной музыки, казалось, вибрировал воздух. В такт ей покачивались люди на танцполе, обвивая руками партнеров.

Надя провела нас к свободному заранее забронированному столику и заказала сангрию и порцию шотов с ликером «Маракуйя» и шампанским. И потом, неторопливо потягивая свой напиток, следила за тем, чтобы этот «боезапас» своевременно пополнялся.

Когда мы прикончили первую емкость, Кристен вдруг ухватила меня за запястья:

– Пойдем-ка, именинница! Потанцуй со мной! – И вытащила меня на танцпол.

Разгоряченные тела танцующих то и дело касались нас. Кристен шутливо толкнула меня задом, и я беззаботно рассмеялась.

– Выглядишь счастливой! – крикнула она мне в самое ухо.

– Мне и в самом деле очень хорошо! – ответила я.

Естественно – я же полностью меняла свою жизнь, как и саму себя, поэтому и пребывала в довольно приподнятом состоянии духа.

После нескольких музыкальных композиций я уже запыхалась. Капли пота скатывались по груди.

– Хочу воды! – прокричала я сквозь музыку.

Мы вернулись к нашему закутку, и официантка как раз принесла новый графин сангрии и очередную порцию шотов, который мы с Кристен не мешкая употребили. Моя голова затуманилась, и я энергично потерла лицо, пытаясь прийти в себя.

– Ну, и как тебе вчерашняя выставка Яна? – спросила Надя.

Я прищурилась и посмотрела на нее.

– Его фотки – это что-то невероятное!

– Ян и сам – невероятный.

Я расплылась в дурацкой улыбке.

– Я так и знала! – Надя щелкнула пальцами.

– Но он уезжает в фотоэкспедицию, – сразу опечалилась я.

– Вы же с ним увидитесь, когда он вернется? – спросила Кристен.

– Возможно, – пожала я плечами. Тут же мои брови нахмурились, губы сжались. Ян обмолвился, что будет по мне скучать, но при этом не спросил номера моего телефона. Расстроенно поникнув, я прислонилась к спинке кресла. – Только вот не знаю, как с ним связаться.

Надя освежила содержимое моего бокала.

– У Венди есть его телефон. Узнаю, если хочешь.

Я тут же ожила и выпрямилась на сиденье.

– Ян невероятно приятный человек. Мне с ним было очень интересно. – Спиртное расслабило меня, накатили чувства, и я снова улыбнулась дурацкой улыбкой.

Надя рассмеялась.

– Да уж, догадываюсь, – подмигнула она.

Но тут мой взгляд опустился в бокал и замер, уставившись на кусочки льда. Подтаявшие кубики плавали, словно маленькие островки, и я подумала о теле Джеймса, плавающем в воде. О том мертвом теле, которое Томас привез домой и не позволил мне даже увидеть. И о солидном, крупном чеке, который он мне так удачно вручил на похоронах. А потом еще и о пропавших невесть куда картинах. Прищурившись, я не отрывала глаз от таявших кусочков льда. Все же в этой истории было что-то не так.

Я резко вскинула голову. Надя с Кристен уже обсуждали какое-то адвокатское дело Ника. Он был атторнеем[6] по решению деловых споров, и сейчас Кристен с облегчением вспоминала завершившуюся долгую и нудную тяжбу. Теперь Ник хоть какое-то время мог отдохнуть, и они имели возможность наконец поехать в отпуск, который откладывали вот уже восемь месяцев.

Зевнув, я стала наблюдать за людьми на танцполе. Точнее, пыталась наблюдать: в глазах у меня как-то все поплыло, пол качнулся влево. Или это меня саму куда-то повело?

Танцующие парочки двигались по площадке в сумасшедшем ритме. Сквозь бурлящие волны вздымающихся рук я вдруг увидела стоящую в самом центре танцпола одинокую блондинку с прикованным ко мне взглядом лавандово-синих глаз. Лэйси!

Я моргнула – и блондинка исчезла. Резко соскользнув на самый край сиденья, я успела уловить взглядом ее светлые волосы и зеленую блузку. Она уходила из зала. Я неловко выкарабкалась из кресла, опрокинув ненароком бокал Кристен. Красная жидкость с кусочками льда полилась на пол. Вскрикнув, Кристен подскочила и отодвинулась, чтобы вино не испачкало платье. Бормоча извинения, я торопливо обогнула кресла.

– Ты куда? – окликнула меня Надя.

– В туалет, – отозвалась я, перекрикивая музыку. Мне нужно было во что бы то ни стало догнать Лэйси, пока та не исчезла.

Я рванулась прямо через танцпол, наступая кому-то на ноги и бесцеремонно протискиваясь между вспотевшими телами. Вслед мне, естественно, неслись ругательства. Но Лэйси мне так и не удавалось догнать. Наконец я заметила, как открылась дверь в дамскую комнату. Она явно вошла туда. Я поспешила следом.

Дверь за мной захлопнулась. Из установленных в туалете динамиков лились звуки очередного ремикса. Две девицы с густо накрашенными глазами, с татуировками на теле и взъерошенными волосами прихорашивались перед зеркалом. Еще одна женщина мыла руки. Мельком взглянув на меня в отражение зеркала, она тут же ушла.

Я остановилась между длинной стойкой с раковинами и рядом кабинок. В туалете оказалось практически пусто, что было очень странно, учитывая, какая очередь обычно растягивалась сюда за дверью.

Лэйси здесь не было, я ее все-таки потеряла.

Проверив все кабинки подряд, я наконец заперлась в последней. Выйдя оттуда, я отправилась мыть руки – и внезапно увидела в зеркале отражение Лэйси. По моей коже пробежали мурашки.

Ее взгляд словно пронзил меня насквозь, я не могла ни отвести глаз, ни обернуться. Ее губы шевелились, и в моей голове словно прошелестели слова:

«Джеймс жив».

Я энергично тряхнула головой.