Сын миллионера - Марта Ливингстон-Муди

осторожно, чтобы, когда невиновность Джима будет доказана, он ничего не знал о наших подозрениях, ведь они могут глубоко оскорбить чувства мальчика и его самолюбие. Распустить дурную молву и заклеймить человека на всю жизнь очень легко, а вот восстановить его доброе имя будет намного труднее. Поэтому обещайте мне, тетя, связать язык своей болтливой француженке!

— Я уже предупредила ее, потому что не хочу, чтобы Реджинальд хоть что-нибудь знал об этом.

Глава XXIV

Про розыск, доверие и закон

Хотя все подозрения миссис Лоренц основывались лишь на догадках, она была твердо убеждена в вине Джима. Кроме того, она вспомнила, что, когда он впервые явился к ним в дом, она давала Реджинальду играть бриллиантами, чтобы заставить его принять лекарство, и велела отнести украшения наверх, когда мальчик заинтересовался пришедшими.

Сгорая от нетерпения получить обратно свои драгоценности, она на третий же день заявила племяннику, что следует принять более энергичные меры. По ее настоянию Чарльз Лоренц согласился наконец передать это дело полиции и провести следствие, которое успокоило бы его тетку и, как он надеялся, доказало бы полную невиновность Джима.

Изложив полицейскому инспектору подозрения и догадки миссис Лоренц, он добавил, что твердо убежден в честности Джима, и попросил поручить дело достойному доверия лицу и проводить его без всякой огласки.

— Хорошо, — ответил инспектор, — мы поведем это дело тайно. Где проживал Джим Трейси до того времени, как вы взяли его на свое попечение?

— Он жил недалеко отсюда, в жалкой лачуге на свалочном дворе. Полисмен Мерфи знает мальчика и быстро найдет его.

— Хорошо, я поручу Мерфи вести следствие. Но раз вы заинтересованы в этом деле, вам следовало бы сегодня же отправиться туда вместе с нами по горячим следам. Может быть, он скрывает бриллианты там.

— Я совсем не хочу, чтобы меня вмешивали в это дело.

— Мы и не вмешиваем вас, — возразил инспектор. — Мерфи дежурит около того самого места каждую ночь, и его присутствие не вызовет у мальчика подозрений. Мы же будем только издали наблюдать за ними.

Ночь была пасмурная и темная. Инспектор, мистер Лоренц и полисмен Мерфи сели в закрытую коляску и поехали к прежнему жилищу Джима.

— Какое ужасное место! — заметил инспектор, очутившись за мрачным забором на свалке, куда привел их Мерфи, шедший впереди с потайным фонарем.

Мужчины осторожно подошли к дощатой будке Джима и остановились у задней стены. Сквозь щели сюда проникали слабые лучи света, и было слышно, как кто-то копает землю. Послушав с минуту, Мерфи дождался знака инспектора, подошел к двери и, заглянув в нее, увидел, что Джим стоит на коленях над вырытой ямой и укладывает в нее какой-то пакет.

Сердце полисмена замерло. «Вот в это я никогда бы не поверил!» — подумал он и тяжело вздохнул.

Но, несмотря на столь очевидную улику, он не воспользовался потайным фонарем, чтобы тотчас же раскрыть преступление и именем закона арестовать предполагаемого вора. «Пусть мальчик пока не догадывается, зачем я пришел, — решил он. — Я давно знаю его, и это первый подозрительный случай».

Инспектор и мистер Лоренц, стоявшие в стороне, не видели, что происходит в будке. Услышав чьи-то шаги, Джим быстро вскочил, задул свечу и вышел, пряча пакет за спиной.

— Куда направляешься? — спросил Мерфи обычным спокойным голосом, кладя тяжелую руку на плечо мальчика.

— Домой, к миссис Дове, — ответил Джим. — Они все ушли на целую ночь в больницу к умирающему Робби, а я вышел прогуляться.

Полисмен не торопясь пошел вместе с мальчиком и, проводив его до дома, поднялся в подъемнике на крышу.

— Я давно не был здесь, наверху, — заметил он как ни в чем не бывало, — хочу взглянуть с крыши на город.

Остановившись на крыше рядом с Джимом, он, похоже, залюбовался мелькавшими по всему городу огоньками и мерцающими над ним звездами.

— Правда, тут хорошо? — спросил Джим. — Все эти огоньки и звезды блестят, точно бриллианты и рубины!

— Таких дорогих камней я никогда не видел, — усмехнулся полисмен, — но ты, Джим, наверное, многого насмотрелся у своих важных знакомых.

Мальчуган принял слова полисмена за насмешку и сконфузился.

— Да, я видел бриллианты миссис Лоренц. Она при мне дала своему сыну поиграть с ними, когда он не хотел принимать лекарство.

— И что же, они очень красивы? — спросил Мерфи.

— О, да! Они сияли и блестели, как вон те огоньки! — кивнул Джим.

Наступило долгое молчание. Неподвижные фигуры мальчика и полисмена на крыше походили на бронзовые статуи, резко выделявшиеся на фоне неба.

— А что у тебя в пакете, парень? — внезапно нарушил молчание полисмен, словно только что заметил сверток в руках мальчика.

Джим смешался и спрятал пакет за спину.

— Похоже, там что-то ценное и ты не знаешь, куда это спрятать, — усмехнулся Мерфи и добавил: — Джим, разве я не доказал тебе своей дружбы?

— Вы всегда были моим другом! — с жаром воскликнул мальчик.

— Ты ведь всегда доверял мне больше, чем другим…

— Да, я верю только вам одному!

— Ну так отдай мне этот пакет на хранение!

Джим колебался.

— У меня он будет в сохранности, — убеждал Мерфи.

Джим не знал, на что решиться. «Дома мне негде спрятать пакет, а оставить его на крыше тоже нельзя», — подумал он и в конце концов нехотя протянул пакет полисмену:

— Вы правы. Возьмите. И… спасибо!

— Будь спокоен, я его не открою! — заверил Мерфи и, пожелав Джиму спокойной ночи, спустился вниз.

Вернувшись в полицейское управление, Мерфи передал пакет инспектору.

— Значит, вы заставили маленького негодяя признаться, Мерфи? — спросил инспектор, запирая пакет в несгораемый шкаф.

— Он с полным доверием отдал мне пакет, и теперь я не отвечаю за него, — хмуро ответил полисмен.

— На этот счет не беспокойтесь: всю ответственность я беру на себя, — сказал инспектор. — Ну, что вы голову повесили, друг мой? — продолжал он. — Мало ли какие случаи у нас бывают. Главное, не спускайте теперь глаз с этого мальчишки. Видно, он еще новичок, иначе не доверил бы вам пакет.

— Он доверил его мне как своему лучшему другу, — угрюмо заметил полисмен.

— Ну так что ж! Ваша прямая обязанность быть другом всего общества, а не одного лица. Поэтому я советую вам стряхнуть с себя лишнюю чувствительность, когда вы имеете дело с законом.

— Закон безжалостен и часто несправедлив! — пробормотал Мерфи, возвращаясь на свой пост.

В эту ночь он особенно добросовестно исполнял свои обязанности и произвел несколько арестов.

— Вы далеко пойдете, Мерфи, если будете так продолжать! — заметил ему инспектор.

Глава