Защита - Стив Кавана

Я повесил голову и выругался про себя. Развод удался, доверие русской братвы вроде как завоевано, но теперь в любой момент все может пойти прахом. По физиономии Мириам я прочитал, что шансы на то, что меня арестуют в ту же секунду, как я выйду за двери, составляют примерно пятьдесят на пятьдесят. И Эми не проживет после этого и минуты.

По мере того как зал пустел, я чувствовал себя все более и более неуютно. Русские так и не двигались со своих стульев. Через минуту я остался с ними совершенно один.

– Виктор, займи дверь, – распорядился Волчек.

Вид у здоровяка Виктора был такой, будто любую дверь он мог просто сожрать – широченные плечи и шея, что твоя мишленовская шина. Вставая со стула, он оперся на перила, и я заметил, что костяшки у него на руках основательно сбиты и все в шрамах. Нос выглядел так, будто после перелома его и не вправляли вообще – типичный «бык». Я был чуть ли не лучшим бойцом у себя в квартале, а в Бруклине быстро дорос до лучшего из всех юных боксерских талантов. Но, начав тренировки у Мики Хоули, быстро понял, что боксером-профессионалом мне не стать, чего-то не хватает. Хотя тренировки все равно любил. Лет до одиннадцати на улице не подворовывал – постоянно торчал в зале, выбивая дерьмо из всего, что попадется под руку. Было это очень давно, и хотя кое-какие остатки былого таланта у меня еще уцелели, против Виктора у меня не было ровно никаких шансов.

Неспешной походкой он направился к дверям. Прислонился к распашным половинкам спиной, полностью перекрыв выход. Похоже, что нам предстоял небольшой разговор.

– Я хочу поговорить с дочерью, – сказал я.

– Я изнасилую и убью вашу дочь, если еще раз услышу подобную просьбу, – сказал Артурас.

Я терялся в догадках, что это такое на него нашло. Наоборот, должен быть доволен, что все так хорошо идет! Я заткнулся и мысленно дал себе клятву: когда все кончится, Артурас сильно пострадает.

Волчек же, с другой стороны, был явно обрадован.

– Неплохо управились, господин адвокат. Сделаете, что я прошу, и получите свою дочку в целости и сохранности, – сказал он, пытаясь перенять фирменную улыбочку Артураса. И добавил: – Ходить туда-сюда через охрану слишком рискованно. Здание открыто круглые сутки, к вечеру подтянется народ в ночной суд, будет тут везде шляться… Останетесь в том офисе наверху. Не волнуйтесь, Грегор скоро вернется. Без компании не останетесь. Виктор с Артурасом тоже с вами побудут, приглядят…

Я подумал, что Грегор – это, наверное, тот самый монстр, что вырубил меня тогда в лимузине. Когда я очухался на кожаном сиденье, его уже не было.

В этом здании мне довелось провести отнюдь не единственную ночь, и теперь я очень сожалею обо всех таких случаях до единого.

Кристина однажды сказала мне, что в нашем браке чувствует себя одинокой. В последний год наших отношений дома я практически не ночевал – мы с Джеком легли костьми, чтобы держать суд все двадцать четыре часа в сутки, и я очень скучал по жене с дочкой. Твердил себе, что все это только для них, чтобы они жили, ни в чем себе не отказывая. А им всего-то хотелось почаще меня видеть. Даже при всех этих сверхурочных деньги текли не так чтобы густо. Кристина как-то спросила меня, действительно ли я работаю или завел кого-нибудь на стороне. Вряд ли она считала, что у меня интрижка – просто злилась. Не на такую жизнь она рассчитывала. После гибельных последствий дела Беркли, когда у меня на полгода отозвали адвокатскую лицензию, я вместо того, чтобы сидеть дома, перся прямиком в бар, где убивал еще больше времени вдали от тех, кого больше всего любил. Я пришел к осознанию того, что просто не хочу оказаться лицом к лицу с Кристиной и признаваться ей в том, что все эти ночи, что я провел в «Отеле Дракулы», пошли псу под хвост; что я наплевал на школьные праздники и спортивные выступления Эми лишь ради того, чтобы цапаться с судьями в суде; что я пожертвовал нашим браком ради абсолютно ничего. А ведь до прошлого года брак у нас с Кристиной был достаточно крепкий. Был хороший дом в Куинсе, умница-дочка, и даже при том, что, работая сутками, золотых гор я не имел, мы были вполне счастливы. Или мне так просто казалось…

С Кристиной мы познакомились на юридических курсах. В первые месяцы я с ней даже не заговаривал. Просто не мог набраться духу. Там было полным-полно симпатичных богатых девчонок и не слишком-то много парней вроде меня, которые ходили на лекции в драных джинсах, замасленных футболках и со вчерашним пивным выхлопом изо рта. Выглядел я тогда довольно неплохо, и недостатка в телках, которые были не прочь провести со мной ночку, особо не испытывал. Но я хотел Кристину. Познакомились мы на следующее утро после дня Святого Патрика[13], когда в девять утра я вывалился из заведения Фленнери, все еще пьяный, и залез в такси, чтобы ехать на занятия. Не успевает еще таксист тронуть с места, как дверь опять распахивается и ко мне запрыгивает какая-то девчонка. Это и была Кристина.

«Нам ведь вроде как по пути?» – спрашивает. «Точно», – отвечаю ей.

Едва такси отъезжает от тротуара, как она начинает раздеваться до белья. Снимает верх, джинсы, бросает их на пол между сиденьями, лезет в сумку, прыскается дезиком, натягивает свежие штаны и топик. Тоже всю ночь пробуха́ла, как и я. В ходе всего этого представления не произносит ни слова. У нас с таксистом только челюсти до полу. Подкатываем ко входу в здание, где курсы, она расплачивается, выскакивает, заталкивает свои длинные каштановые волосы за уши и говорит: «Извини. Ты, наверное, очень шокирован?» «Не, – отвечаю, – я на седьмом небе!»

Так все и началось. В тот же вечер опять встретились и потихоньку влюбились друг в друга за здоровенным кувшином пива и ведерком креветок, за которые я, надо сказать, не платил.

Она была совершенно свободной. За это-то я ее и полюбил. И полюбил еще пуще, когда мы поженились и она в первый раз дала мне подержать Эми. У той такая же вольная душа, как и у матушки…

Я опять ощутил внизу спины короткую вибрацию – такую же вибрацию, которую почувствовал ранее во время заседания. Наверное, Артурас снял взрывное устройство с боевого взвода.

– Знаете, что мне сегодня больше всего понравилось? – спросил Волчек. – Вы не стали дергаться, когда почувствовали, что бомба наготове. Я видел, как Артурас ее взвел. Теперь вы понимаете, что нужно сделать, чтобы получить дочь и избавиться от взрывчатки. – Он махнул на свидетельскую трибуну. – Если я дам вам шанс допросить Бенни, о чем вы будете его спрашивать?

– Пока не знаю. Пока что в голове только то, что лежит на поверхности, – что он пытается впутать вас, чтобы самому спасти свою шкуру. Что заключил сделку с правосудием, дабы избежать пожизненного, и что к нему не больше доверия, чем к обычному тюремному стукачу.