Закон жанра - Владимир Колычев

Хорошо было бы подпустить врага поближе. Стрелки бы так и поступили, если бы «духи» шли прямо на них. А они шли встречным курсом, но с уклоном вправо. Если не открыть огонь, они просто исчезнут из вида. И беспрепятственно ударят по наступающим бойцам. А ударят уже не с фланга, а с тыла...

– Огонь!

Громовой голос утонул в треске автоматных очередей. Ударил пулемет. Ухнули подствольники. С десяток афганцев рухнули замертво, другие просто залегли. Открыли ответный огонь. Расстояние до них метров сто – сто пятьдесят. Если держать их на такой дальности, можно обойтись без потерь. А там с главными силами будет покончено, прибудет подмога...

Но «духи» не дураки, они ясно осознавали шаткость своего положения. Сейчас их могло спасти только стремительное отступление. Но тогда они не смогут помочь своим единоверцам. Можно обойти заслон, но это все равно что подставить спину под нож.

– Аллах акбар! – С этими возгласами душманы разом поднялись в атаку.

– Во попали! – сквозь грохот боя донесся до Ярослава Кешин голос.

Или «духи» еще раньше были под кайфом, или только что выкурили по «косячку», но так или иначе глаза у них были шальные. Ни страха в них, ни паники. Обдолблены конкретно, как выразился бы Кеша. Идут напролом. Плевать на плотный огонь, плевать на потери. Аллах акбар, и весь разговор...

Ярослав стрелял, косил врага. Но тех как будто становилось больше. На самом деле ряды наступающих стремительно таяли, но они сами так же стремительно надвигались.

– А-а, е-е-е! – как резаный заорал чуваш Коля Иванов.

Нервы у пацана не выдержали. Поднялся в полный рост с пулеметом наперевес. Мощи в нем много, стреляет отлично. Тра-та-та... Сразу четырех «духов» срезал. Но одна пуля тюкнула его в грудь. И все, нет больше Коли, нет больше пулеметчика.

А душманы все ближе. И по большому счету прав был Коля, нельзя было стрелять с позиции лежа. Всем нужно подниматься в полный рост. Только так можно отбить атаку...

Поднялся Комлев, за ним Ярослав, все остальные. Стрельба в упор. Открытая игра. «Духи» падают, но их пули тоже находят цель. Схватился за голову Комлев, рухнул с ножом в груди Зурабов. Кто-то из «духов» прыгнул на Ярослава, вцепился в горло, сбил с ног. Дело дошло до рукопашной. Это конец... Но умирать нужно достойно.

Ярослав изловчился, выхватил нож и без раздумий пустил его в ход. Бородач с оскаленным лицом взвыл больше от досады, чем от боли. И на какое-то мгновение усилил хватку. Но силы его покидали. И Ярославу не составило труда отшвырнуть его от себя.

Мертвого «духа» он отбрасывал под строго определенным углом. Дело в том, что в него целился еще один афганец. Он выстрелил, но попал в своего мертвого товарища. Ярослав же метнул в него нож. К счастью, за полтора года он чуть ли не в совершенстве овладел этим сложным искусством. Душман схватился за рукоять, торчащую из его груди, осел на землю.

Ярослав взялся за свой автомат. И вовремя. Кеша катался по земле с каким-то «духом» в обнимку. А второй гад заносил над ним нож, чтобы ударить в спину. Хотел ударить, но не успел. Ярослав его опередил. Со своим личным врагом Кеша справился сам. Уложил его на живот, быстро обхватил голову руками и резко ее крутанул. Хруста шейных позвонков Ярослав не слышал – помешал автомат, к счастью, собственный. Он завалил еще одного душмана. А Кеша завалил еще двух скотов, которые в тот момент добивали раненого Коржа. Эдик Коржиков, как и его друг Валера Комлев, не дожил до дембеля. Все отделение полегло. Каким-то чудом сумели выжить только Ярослав и Кеша. Первый цел и невредим. А второй получил пулю в бок. Должен выжить, хотя... Душманов больше нет. Всех выбили. Но какой ценой...

Кеша бессильно опустился на землю. Ярослав должен был немедленно оказать ему первую помощь. Но он медлил. Не все афганцы убиты, есть раненые. А в его положении нельзя оставлять их в живых. И даже не в злости дело. Раненый зверь – самый опасный зверь. Ему нечего терять. А силы в них еще хватит, чтобы поднять автомат или сорвать чеку с гранаты. Сострадание к раненому врагу в данном случае вторичное чувство. Ярослав будет сострадать, но сначала он убьет...

Но уже через три минуты он смог заняться Кешей. Тот уже приложил к ране ватно-марлевый тампон из индивидуального пакета. Но этого мало. Ярослав вскрыл свой пакет...

– Спасибо тебе, братан! – страдальчески поморщился Кеша. – Видел я, как ты моего «духа» снял. А я думал, мне хана. Вижу, целится в меня, аж руки онемели... А ты его завалил. И сила появилась... Учти, братуха, я у тебя в долгу... Слушай, а ведь мы доживем до дембеля, а?

– Доживем...

Ярослав хотел ободряюще улыбнуться. Но будто какой-то ступор в лицевых мышцах. Не мог он сейчас улыбаться. Не до того. Слишком много чужой крови на нем...

– Знаешь, а мне в госпиталь дорога. Ничего, если я месяц-другой в тылу перекантуюсь... Уже в госпиталь хочу. Чтобы медсестры молоденькие, чтобы вокруг тишина... В госпиталь меня отвезут. Как же я долги тебе отдам?

– Ты о долгах не думай. Ты о себе думай...

Ярослав вытащил изо рта зажженную сигарету, сунул в рот Кеше. Пусть курит. А он пока что еще раз местность осмотрит. Вдруг какая опасность. Надо быть ко всему готовым...

Опорный пункт душманов был уничтожен. Ярослав дождался своих. Кешу отправили в тыл вместе с ранеными. А он сам остался в строю... Битва за перевал Сети-Кандав продолжалась.

Перевал был взят двадцать восьмого ноября. Снова переговоры с лидерами племени джардан. И опять эти переговоры ни к чему не привели – шестнадцатого декабря по Ургунским горам и ущельям прокатилось эхо артиллерийской канонады. К новому тысяча девятьсот восемьдесят восьмому году магистраль Гардез – Хост была разблокирована. Войсковая операция закончилась. Но война продолжалась...

Ярослав уже считался «дедом». Ему присвоили младшего сержанта, поставили над отделением. За стойкость и мужество, проявленные в бою, он был награжден орденом Красной Звезды. Но более всего он был бы рад, если бы его отпустили домой. Хотя бы в отпуск. Но не отпускали. В Кремле уже было принято решение о выводе войск из Афганистана. Армии готовились на выход. Части и подразделения специального назначения готовили почву для бескровного вывода войск. Разведка, работа с полевыми командирами, блокировка возможных засад на намеченных маршрутах. К лету восемьдесят восьмого года советские войска должны были оставить Кандагар, Джелалабад, Газни... И город Гардез, в окрестностях которого базировался отдельный горно-стрелковый батальон. Часть готовилась к выходу. Оппозиционерам бы радоваться, но нет, они активизировали свои действия. Игра на добивание. Но горные стрелки не мальчики для битья. «Духам» доставалось на орехи. Их караваны уничтожались один за другим. Рано радовались душманы...

И все же к лету горно-стрелковый батальон снялся с насиженного места, перебазировался поближе к Кабулу, вокруг которого сжималась моджахедская петля. Боевые действия продолжались. Но Ярослав свое уже отслужил. И в июне прибыла смена. Дембелей загрузили в «вертушки» и отправили в Союз. Для них война закончилась... Но для кого-то она закончилась еще раньше. Девятнадцать парней с его курса были отправлены на родину в цинковых гробах, около тридцати до сих пор находились в госпиталях, среди них и Кеша. Рана оказалась очень серьезной – была задета печень. Но Кеша выжил, и скоро его должны были выписать и уволить в запас...