Ярость Звездного Волка - Сергей Сухинов

Расхохотавшись, офицер пошел дальше по берегу, нервно расшвыривая с дороги обломки досок. Ахав тупо смотрел ему вослед. Сердце его бешено билось, в глазах дрожала мгла. Он вспомнил, как несколько дней назад на Один проездом заглянул Сантий Спелл и с любезной улыбкой передал ему привет от Ольмы, которая по его словам хорошо устроилась у графини Панги. Только глаза у чиновника тогда как-то нехорошо блестели. Вот, значит, как дело-то обернулось…

На два дня Ахав заперся в своей хижине, не отзываясь на стук соседней, и по-настоящему запил. «Проклятая судьба! — горько думал он, опорожняя стакан за стаканом. — И сам я словно проклят богом… Все растерял к старости. Жена ушла первой, а за ней и дети, которых я не смог уберечь. Бедный Илия — легко ли ему было умирать от голода и жажды в зловонном чреве секача? А Ольма… девочка моя…Что сделал с тобой этот мерзавец Спелл? До какой же крайности он довел твою нежную, доверчивую душу, раз ты смогла поднять руку на человека… Где ты сейчас, что с тобой? Проклятый Замок, чтобы тебе сгореть в адском огне! Ладно, я все запомню, все…»

Когда пьяный угар прошел, Ахав с удивлением увидел, что он стоит в детской перед стеной, на которой Илия некогда в порыве вдохновения нарисовал Белого кита, плывущего посреди штормового морекосма. В полураскрытой пасти чудовище держало рыбацкое судно со сломанными мачтами. Несколько черных фигурок, растопырив руки, летели в кипящие волны, пытаясь спастись, но судьба их была предрешена…

Ахав издал яростный хрип. Вот кто ответит за всю его погубленную жизнь! Ну конечно, во всем виноват он, морской дьявол, исчадие ада, злой рок всех рыбаков! Если бы не его безграничная жажда крови, то не было бы ни секачей, бродящих словно разбойники вокруг мирных планет, ни рабства, ни даже самого Замка. Верно говорят проповедники: зло в нем одном, в белом призраке смерти, и когда оно будет уничтожено, во всей Вселенной не прольется ни одна детская слезинка!

В бешенстве Ахав огляделся по сторонам в поисках оружия. Внезапно он заметил на тумбочке детский гарпун, который он сам когда-то выстругал для Илии из обломка бушприта.

— Будь ты проклят! — он с силой метнул гарпун в голову исполина.

* * *

…Ахав встряхнул головой, отгоняя воспоминания, и зашагал к шхуне.

Дождавшись прилива, рыбак поднял якорь и отплыл в сторону Некры. Морекосм был на редкость спокойным, за бортом лениво колыхалась мелкая зябь, подернутая рыхлой пленкой тумана. Несколько игривых дельфинов увязались вслед за судном, высоко выпрыгивая над водой, но вскоре поняли, куда идет «Таун-Хо», и стремительно повернули назад, к Замку. Только огромный белый альбатрос время от времени с клекотом проносился над кормой. Небо было чистое, звездное, и лишь на западе радужной кисеей плыли перистые облака. Дул легкий прохладный бриз, в котором улавливалась маслянистая горчинка — это был невидимый след недавно прошедшего возле Одина рыцарского крейсера.

Через три часа он увидел далеко впереди, почти на линии горизонта, два темных полукруга. Они тянулись с севера и юга к солнцу двумя зловещими клешнями, оставляя лишь небольшой проход для Белого кита — если, конечно, Враг воспользуется своей обычной тактикой нападения. Подрегулировав окуляры инверс-очков, Ахав смог отчетливо разглядеть каждую из клешней, в состав которых входило по несколько десятков линкоров и крейсеров, не говоря уж о бесчисленном количестве мелких рыбацких суденышек. Паруса кораблей гордо вздымались в небо, орудия были выдвинуты из фальш-бортов, мощные лазерные установки на решетчатых мачтах были расчехлены и сверкали грозными бликами линз. Рыцарский флот выглядел весьма устрашающе, но Ахав знал, что это не остановит ни ветеранов-секачей, ни тем более самого Врага. Конечно, многие из китов найдут свою смерть после схватки на дне морекосма, но это дно будет уже вдоволь усыпано обломками погибших кораблей…

В полдень «Таун-Хо» миновала линию обороны Замка. Ахав, сосредоточенный и суровый, ни на минуту не покидал рубку и потому не заметил, как с одного из флагманских линкоров ему был дан световой сигнал: «немедленно остановиться!» Сигнал был повторен трижды, после чего одна из лазерных установок молниеносно повернулась в сторону шхуны… но не стала тратить заряды на такую ничтожную и, главное, безопасную для Замка цель.

Теперь впереди по курсу «Таун-Хо» стелилась лишь одна дрожащая дорожка расплавленного золота, уходящая в бесконечную даль к ослепительно сияющей Некре, косматой от протуберанцев. Морекосм был ровным и чистым, и только на востоке были видны несколько водяных «динозавров», покрытых густой желтой пеной, да справа по борту зарождался стремительный водоворот.

К вечеру шхуна миновала остров Сор — последнюю из лун Полдии. В инверс-очках она выглядела словно белый иззубренный рог, поднимавшийся из синих глубин почти на поллиги в небо. Прибой с грохотом обрушивался на гладкие отвесные кручи, местами источенные множеством узких туннелей. Белесая стена брызг окутывала остров словно просторный саван, и потому Ахав не заметил подстерегавшего его огромного секача.

Исполинский кит внезапно вынырнул из глубин всего в четверти лиги впереди по курсу «Таун-Хо», но вместо того, чтобы накрыть судно «огненным плевком», продолжал вздыматься на облака пены как грозная черная скала. Даже видавший виды старик вздрогнул от ужаса — он знал, какая смерть ожидает его. Прежде чем он успеет пустить в ход гарпуны, гигант взмоет высоко в воздух, а затем всей своей немыслимой массой обрушится на мачты шхуны, в считанные секунды превратив ее в мириады щепок. Лишь дважды за свою долгую жизнь Ахав видел, как взбесившиеся секачи прибегали к подобной жестокой атаке. Что ж, сейчас настал и его черед. «Может, это и к лучшему, — обречено подумал он, сняв руки с бесполезного штурвала. — Долго жить и быстро, безболезненно умереть — это лучшая участь, выпадающая на долю человека…»

Он закрыл глаза, бесстрастно ожидая гибели. Прошла секунда, другая — и Ахав едва не оглох от страшного грохота. Выбежав из рубки, он увидел, как там, за кормой, секач круто входил в волны, вздымая гору брызг. Высокий вал немедленно обрушился на шхуну, так что Ахав едва удержался на скользкой палубе, мертвой хваткой вцепившись в медный поручень. Несколько раз его окатывало бурными потоками воды, едва не смыв за борт. Старик стоял, дрожа всем телом, и все еще не мог поверить в свое спасение. Секачи никогда в таких случаях не промахивались! Эти чудовища не жалели своих жертв, будь то даже безобидный прогулочный катер с детьми. Выходит, кит пощадил его сознательно, а это может означать только одно…

«Да, отец, это я, — вдруг из глубины его подсознания выплыли чьи-то бесцветные слова, лишенные человеческих интонаций. — Ты узнаешь меня?»

— Илия? — прошептал пораженный Ахав. — Ты… ты жив?

«Жив… Но по-другому, чем раньше.»

— По-другому? Но как? У тебя давно должна была кончиться еда, не говоря уже о питье…

«Я же сказал тебе, отец — я живу, но иначе. Странно…как в полусне… кошмарном, но порою и приятном полусне. Попав в ловушку, я несколько дней бродил в угольной тьме, пока случайно не забрел в рубку управления. Я не помню точно, что произошло дальше… Кажется, я почувствовал резкий, удушающий запах газа и потерял сознание. Очнувшись, я ощутил себя иным, огромным… как будто у меня появились тысячи рук и глаз, а тело разрослось до звезд! У меня больше не было ног, но я мог блуждать внутри себя… Это трудно объяснить. Я словно просачивался сквозь переборки корабля… Иногда я оказывался в тесных, пыльных каютах, где некогда жили члены экипажа моего корабля, а иногда — внутри сложнейших приборов и устройств, и я почему-то сразу начинал понимать, зачем они нужны и как они взаимодействуют. Порой неожиданно я проникал во внешние рецепторы корабля и видел звезды… И однажды настал день, когда я понял, что сам стал кораблем».