Город Эмбер. Побег - Дюпро Джин

— В «Правилах» же говорится о каком–то «маленьком стальном ластике». Может быть, он служит ключом?

Они ощупали стену по обе стороны двери, но там ничего не было — только грубо отесанный камень. Они выстукивали стены, прикладывали ухо к замочной скважине, трясли дверную ручку, тянули ее на себя и изо всех сил толкали дверь. В конце концов Дун сдался:

— Ладно, нам туда не попасть. Пошли от сюда.

И в эту секунду они услышали звук. Кто–то, сильно шаркая ногами, брел по темному туннелю совсем недалеко от них.

Лина затаила дыхание и вцепилась в плечо Дуна.

— Быстрее, — прошептал он и стал пробираться назад к освещенному коридору.

Лина поспешила следом. Они снова пролезли под веревкой, спрятались за углом и притаились там, тяжело дыша и вслушиваясь. Резкий скрежет… Глухой стук, словно упало что–то тяжелое… Пауза… Затем снова удар о землю… Хриплое неровное дыхание, потом грубый, сиплый голос пробормотал что–то неразборчивое.

Снова послышались шаркающие шаги. Кто–то приближался к ним из темноты.

Они вжались в стену и замерли. Неизвестный на секунду остановился и что–то проворчал. Затем опять раздались шаги, но теперь они, кажется, удалялись. Через секунду издали послышался скрежет поворачивающегося ключа и сухой щелчок замка.

Лина была потрясена. Кто–то открыл дверь, у которой они только что стояли! Она приблизила губы к уху Дуна:

— Может, посмотрим, кто это? Дун затряс головой:

— Не стоит. Давай лучше уйдем.

— Хотя бы выглянем из–за угла!

Они подкрались к тому месту, где освещенный коридор поворачивал, отсюда был виден темный зев огороженного туннеля. Затаив дыхание, они стали ждать.

Через минуту они снова услышали глухой удар, а затем скрежет и щелчок — дверь закрыта и заперта. Снова шаги, на этот раз поспешные. Длинный тощий человек легко перемахнул через веревку и, не оглядываясь, быстро пошел по коридору прочь. Они видели только его спину в темной куртке и черные растрепанные волосы. Он слегка пошатывался на ходу и странно припадал на одну ногу, и это движение показалось Лине смутно знакомым. Через несколько секунд неизвестный растворился в полумраке туннелей.

Они поднялись на поверхность, скинули боты и плащи, выбежали на Пламмер–сквер, рухнули на скамейку и стали говорить наперебой.

— Кто–то вошел туда раньше нас! — воскликнула Лина.

— Туда он шел медленно, — вспоминал Дун, — словно что–то искал. А обратно почти бежал, как будто…

— Как будто что–то нашел! — подхватила Лина. — Но вот что именно? Я просто умру, если сейчас же не узнаю этого!

Дун вскочил и стал нервно расхаживать взад и вперед перед скамейкой.

— Но откуда же у него ключ? — спросил он. — Может, он тоже нашел такие же «Правила», как ты? И как он попал в Трубы? Что–то не похоже, что он там работает.

— Мне почудилось что–то знакомое в его походке, — сказала Лина. — Но я никак не могу сообразить, что именно.

— Ладно, так или иначе, он открыл дверь, а нам это не удалось, — сказал Дун. — И если эта дверь действительно ведет куда–нибудь, если это выход из Эмбера, он очень скоро расскажет об этом всему городу. Он станет героем.

Дун снова сел на скамейку и помолчал.

— Если он нашел выход, мы все, конечно, будем очень рады, — сказал он, и голос его дрогнул. — Да и какая разница, кто найдет выход? Лишь бы это помогло городу.

— Верно, — сказала Лина.

— Правда, я надеялся, что это мы его найдем, — заключил Дун с горечью.

— Точно, — сказала Лина и вздохнула, представив себе, как это было бы прекрасно — встать на виду у всего города и торжественно объявить о своем открытии.

Некоторое время они сидели молча, погруженные в свои думы. Мимо прошел доставщик, толкавший полную тачку щепок. Женщина высунулась из освещенного окна на Гэппери–стрит и окликнула мальчишек, игравших на мостовой. Двое стражей в своей красно–коричневой униформе прошли наискось через площадь, о чем–то беседуя и посмеиваясь.

Городские часы начали бить шесть, и Лина вздрогнула.

Дун сказал:

— Я думаю, что теперь надо просто подождать, не будет ли какого–то официального объявления.

— Я тоже так думаю, — кивнула Лина.

— Может быть, за этой дверью и нет ничего особенного, — махнул рукой Дун. — Может, там просто какой–то старый склад, которым давно не пользуются.

Но Лина не была готова в это поверить. Возможно, эта дверь и не вела из Эмбера, но все равно она оставалась маленькой загадкой — частью большой тайны, которую они силились разгадать.

В ту ночь Лина спала беспокойно. Ей снился один и тот же кошмар: что–то опасное подстерегает ее в темноте. Когда утром включили свет и она открыла глаза, первая ее мысль была о Трубах. И сразу она ощутила укол ревности: кто–то — но не она — уже побывал за запертой дверью в темном туннеле.

Она пошла будить бабушку.

— Пора вставать, — ласково сказала Лина, но бабушка не ответила. Она лежала на спине с полуоткрытым ртом и как–то очень странно и хрипло дышала.

— Мне нездоровится, — проговорила она наконец слабым голосом.

Лина коснулась бабушкиного лба. Он был горячий. А руки ее были холодны как лед. Лина бросилась к миссис Мердо, позвала ее к бабушке, а сама понеслась на Кловинг–сквер доложить бригадиру Флири, что не выйдет сегодня на работу. Оттуда она побежала на Оливер–стрит к доктору Тауэр и барабанила в дверь, пока та не открыла.

Доктор была худая женщина с нечесаными волосами и кругами под глазами. Когда она увидела Лину, вид у нее словно стал еще более усталый.

— Доктор Тауэр, — сказала Лина, — бабушка заболела. Вы придете?

— Приду, — ответила доктор, — но помочь не обещаю. У меня почти не осталось лекарств.

— Но вы все равно приходите и осмотрите ее, пожалуйста. Может, ей и не нужны лекарства.

Увидев бабушку, доктор Тауэр вздохнула.

— Как вы, бабушка Мэйфлит? — окликнула она больную.

Бабушка с трудом подняла на доктора глаза.

— Кажется, приболела, — прошептала она.

Доктор Тауэр положила руку на лоб старухи, попросила ее показать язык, выслушала сердце и легкие.

— У нее жар, — сказала она Лине. — Сегодня тебе придется остаться дома и поухаживать за ней. Свари ей супа. Давай побольше пить. Смочи тряпочку в холодной воде и положи ей на лоб. — Она взяла костлявую руку старухи в свои, грубые и красные. — Лучше бы вам сегодня поспать подольше, бабушка Мэйфлит, — обратилась она к больной. — У вас хорошая внучка, она позаботится о вас.