Неспособность любить - Евгения Горская

– Спасибо.

Лиза набрала Данилу, он не ответил. Перезвонил сам минут через десять, Лиза как раз успела сварить кофе. Саша кофе не любил и никогда не пил, зато пил зеленый чай, который Лиза терпеть не могла. Красивая китайская жестяная банка с чаем продолжала стоять на полке. Лиза никогда ее не выбросит.

– Данила, я разговаривала с Безруковой, – доложила Лиза. – Отдай компьютер мне, я ей передам.

– Что?! – ахнул Данила, он даже задохнулся от возмущения. – Ты девочка на посылках?! Она не может задницу оторвать, тебя посылает? Тебе сейчас только чужие поручения выполнять, это точно!

– Да ладно тебе, – прервала Лиза. – Мне не трудно. Я же пока не работаю.

Ей даже лучше куда-то ехать и что-то делать, чем тупо сидеть одной. Впрочем, у нее есть занятие – искать убийцу. Она найдет. В полной темноте уже забрезжил слабый огонек.

– Ей тоже не трудно! – отрезал Данила. Его всегда было сложно вывести из себя, он редко злился, но, разозлившись, делался неуправляемым. Лиза читала, что таким характером обладают слоны. – Нужен ей комп, пусть мне звонит! Все!

– Данила…

– Да? – Он еще злился, но хотя бы перестал орать.

– Вспомни, когда Саша брал у тебя машину, у него был коньяк?

– Не знаю. – Он ответил не сразу. Видно не мог сразу переключиться от разговора о Безруковой. – Я его не видел. Утром у меня совещание было, я ключи секретарше оставил. Саша ко мне даже не заглянул. А вечером я в контору поздно вернулся, он уже успел машину пригнать и ключи опять секретарше отдал.

– Понятно.

– А что?

– Один больной видел, как Саша в тот день пришел в кабинет с коньяком. Прямо с вызовов.

– Ты думаешь, это та самая бутылка? – осторожно спросил Данила.

– Уверена. В кабинете коньяка не было, дома тоже другой бутылки нет.

– А вызовов у него в тот день много было?

– Три.

– Надо позвонить ментам.

– Позвоню. Только сначала сама кое-что проверю. Можно, я поговорю с твоей секретаршей?

– Конечно. Только ее не будет сегодня, я ее в налоговую с бумагами отправил. Хочешь, телефон дам?

– Не надо. Лучше я завтра подъеду.

Лиза положила телефон на стол, отпила кофе. Кофе успел остыть, пить его было неприятно.

Она подошла к портрету, наклонилась и сказала Саше:

– Я знаю, что ты всегда будешь со мной. Никто не знает, а я знаю.

Наверное, психиатр поставил бы ей подходящий диагноз, но Лизе было наплевать на психиатров.

Звонить Лизе с самого утра Ника не рискнула. Вчера вид у бывшей подруги был настолько измученный, что, казалось, Лиза в любой момент может потерять сознание.

Раньше Ника такой Сашину жену представить просто не смогла бы. Лиза была самой счастливой из всех, кого Ника знала. Счастливой не по каким-то объективным меркам, по уровню благосостояния, например, а по внутреннему ощущению. Раньше Лиза светилась уверенным спокойным счастьем.

Может быть, поэтому Нике и не хотелось ее видеть, когда они с Кириллом разошлись. Лиза была слишком счастливой, а Ника слишком несчастной.

Наконец Ника решила, что можно позвонить, но телефон у Лизы был занят. Она не стала ждать, когда линия освободится, оделась и опять поехала к Лизе домой.

– Поменяла замки? – спросила Ника, едва Лиза открыла дверь.

– Не успела.

– Меняй! – Ника по-хозяйски вошла в прихожую, повесила куртку.

– Знаешь. – Сегодня Лиза казалась другой. Не отошедшей от горя, нет, просто очень задумчивой, словно было что-то, всецело занимающее ее мысли. – Я узнала, когда у Саши появился тот коньяк.

– Да?! – ахнула Ника. – А как?

Лиза рассказала. Рассказывать Нике было легко, она слушала внимательно, понимала с полуслова и не пыталась немедленно начать действовать сама, как наверняка вышло бы с Федором.

– Я хочу поговорить с Данилиной секретаршей. Она может вспомнить, что у Саши было в руках.

– Правильно. Если бутылки не было…

– Потом у него было три вызова. Вот их и нужно проверить.

– Правильно, – вновь согласилась Ника и напомнила: – А пока ты должна поменять замки.

Лиза молча кивнула, и Ника пригрозила:

– Я не уйду, пока не поменяешь!

– Ты завтракала? – вздохнула Лиза.

– Завтракала. – Ника достала телефон, принялась искать подходящую фирму. – Чаю с тобой попью.

Фирма нашлась быстро, и дозвонилась Ника быстро. Часа через полтора приехал молодой веселый парень-молдаванин, осмотрел замки, отправился куда-то покупать новые, потом быстро и почти без шума их поставил. Про национальность и гражданство они, конечно, не спрашивали, сам сказал.

При мастере они почти не разговаривали, но Нике отчего-то было не тягостно молчать с Лизой. А еще ей показалось, что она нужна Лизе, что Лизе с ней легче, чем одной.

Позвонила какая-то женщина, до Ники доносился быстрый женский голос из Лизиной трубки.

– Сашину медсестру хоронят в пятницу, – объяснила Лиза, закончив разговор. – И ее маму.

– Ты пойдешь?

– Пойду. – Она подумала и еле заметно улыбнулась бескровными губами. – У соседки сынишка такой забавный. В первом классе учится.

Ника не пошла бы на похороны почти незнакомых людей. Мама права, не хватает в ней сочувствия к людям.

– Представляешь, он меня спросил, люди насовсем умирают или не насовсем.

– Философ.

– Угу.

– А ты что сказала?

– Сказала, что это науке неизвестно.

Мастер кончил возиться, собрал веником мусор, Лиза расплатилась.

– Ну слава богу, – заключила Ника и призналась. – Я за тебя волновалась.

Надо было уходить, но уходить Нике почему-то не хотелось.

– Ты меня жалела, когда я выскочила за Кирилла? – неожиданно вырвало у нее.

Тогда Ника не считала, что ее жалеют. Тогда радость ее переполняла, и она не сомневалась, что так будет вечно. Это потом она поняла, что ее муж Лизе неприятен. Лиза старалась не подавать виду, но Ника же не окончательная дура.

– Нет, – покачала головой Лиза, покосилась на Сашин портрет и подвинула его, чтобы Саша смотрел на нее, а не на Нику. – Я тогда радовалась за Кирилла. Ты была такая юная, искренняя. Какая-то светлая. Мне казалось, что ему очень повезло.

– Ему повезло, – подтвердила Ника. – Мне не повезло.

Лиза опять покосилась на портрет, отошла к окну.

– Лиза, – в спину ей произнесла Ника. – Надо жить.