Дочь палача и дьявол из Бамберга - Оливер Петч

Епископ, казалось, задумался и наконец кивнул:

– Ладно, пусть так, все лучше, чем эти вопли. Они прямо до костей пробирают. Только уясните одно. – Он строго взглянул на Симона: – Вы обязаны хранить врачебную тайну! Иначе в скором времени слух мой будут услаждать ваши крики. Господин… Как там ваше имя?

– Фронвизер, – подсказал ему Симон хриплым голосом. – Симон Фронвизер.

К нему еще не вернулся дар речи после того, как Самуил наглой ложью повысил его до дипломированного врача.

– Можете… можете на меня положиться.

– Вот и славно. Вижу, мы поняли друг друга.

Князь-епископ улыбнулся и показал на своего пожилого спутника, одетого не менее изысканно. Это, очевидно, и был викарий. В то время как Филипп Валентин Войт фон Ринек представлял в Бамберге власть как духовную, так и мирскую, викарий ведал лишь церковными делами. На макушке у него была выстрижена тонзура, а взгляд, казалось, пронизывал Симона насквозь.

– Что ж, добрый мой Самуил, – продолжил Филипп Ринек, обращаясь к врачу, и лицо его омрачилось. – Плохие новости. Викарий Себастьян Харзее только что рассказал мне об очередной ужасной находке. Благонамеренный союзник в рядах городской стражи доложил об этом его преподобию. Очевидно, в лесу нашлась рука пропавшего советника Шварцконца. Ужасно, не правда ли? – Епископ поежился. – Ведь старый советник всегда был надежным столпом в доме Божьем.

– Этот самый Бог его и забрал, – ответил Самуил. – Вероятно, беднягу разорвали дикие звери.

– Или что-то другое, – вставил викарий Харзее.

Его трескучий голос напомнил Симону скрип старых досок.

Самуил взглянул на викария с недоумением.

– Что-то другое? Что вы хотите сказать этим, ваше преподобие?

– Как намекнули его сиятельство, это не первая найденная конечность, – съязвил в ответ Харзее. – И люди продолжают пропадать. Судя по всему, теперь пропала и супруга аптекаря. Но и это еще не все… – Он перешел на шепот: – Как я узнал недавно, прошлой ночью в городе обнаружили лохматое существо. Величиной с человека, с длинными острыми зубами, передвигавшееся на задних ногах.

– Лохматое… существо с длинными зубами? – У Самуила от изумления отвисла челюсть. – Но…

– Один из стражников видел его, еще утром он мне обо всем доложил, – перебил его Харзее. – Сомнений быть не может.

Рядом нерешительно прокашлялся епископ:

– Я уже сказал викарию, что считаю все это… ну, выдумками. Очевидцем, вероятно, оказался какой-нибудь пьяница. Но он, к сожалению, рассказал об этом другим, и теперь слухи расползаются по трактирам. Церковь опасается беспорядков.

– И с полным на то основанием, – заметил Харзее. – С полнейшим.

Он приосанился, словно приступал к длинной проповеди.

– Учитывая предыдущие происшествия, пропавших людей и ужасные находки, я пришел к неприятному, хоть и логичному, заключению.

– Какому же? – спросил нерешительно Самуил.

– Ну… – Викарий выдержал эффектную паузу и прошипел: – Нельзя исключать, что в Бамберге завелся оборотень.

Некоторое время мужчины хранили молчание, слышался лишь отдаленный плеск фонтана.

– Оборотень? – проговорил наконец Симон. – Но… это же вздор какой-то!

Он прикусил язык. Вообще-то ему следовало промолчать. Но подозрения викария просто вывели его из себя.

Харзее бросил на цирюльника недовольный взгляд, словно ему помешал какой-то неприятный звук, после чего вновь обратился к Самуилу:

– Существование оборотней доказано! «Молот ведьм», это непревзойденное пособие инквизиции, и работы других ученых дают этому исчерпывающие доказательства. То и дело разгораются процессы над дьявольскими созданиями, особенно во Франции, хотя и у нас в Германии они также имеют место. Последним случаям в Ландсхуте и Штраубинге всего по несколько лет! – Викарий возвысил голос и теперь уж точно походил на проповедника. – Как и ведьмы, оборотни представляют собой злых людей, что заключили сделку с дьяволом. Они получают от него пояс из волчьей шерсти, который превращает их в ужасных лохматых тварей. Тварей, готовых жрать все живое! Я изучил соответствующие работы и теперь убежден: в нашем городе завелся оборотень!

Епископ молчал, его явно обуревали сомнения. Наконец он прокашлялся:

– Признаюсь, до сих пор у меня были сомнения на этот счет. Но теперь, когда стали расползаться слухи и все больше людей утверждают, будто видели эту тварь…

– Это и не удивительно, – заметил Самуил. – Кто-то утверждает, будто видел что-то, – и сразу набирается десяток других, набивающих себе цену. Если верить всем слухам, не было бы спасения от оборотней, колдунов и прочей чертовщины.

– А пропавшие люди и эти жуткие конечности? – Филипп Ринек покачал головой: – Боюсь, я больше не могу закрывать на это глаза, даже если б захотел. Люди начинают роптать. Если так пойдет и дальше, у меня не останется загонщиков для охоты, потому что никто и шагу в лес не ступит. – Он вздохнул. – Кроме того, через несколько дней к нам собирается с визитом вежливости его курфюршеское сиятельство вюрцбургский епископ Иоганн Филипп фон Шёнборн. Это один из могущественнейших людей в Германии и друг кайзера. Эти злодеяния нельзя оставлять нераспутанными. Поэтому я скрепя сердце решил созвать Совет, чтобы тщательнее изучить все обстоятельства. – Архиепископ кивнул на Харзее. Тот стоял, скрестив руки, и смотрел исподлобья. – Его возглавит викарий Харзее, и вас, мастер Самуил, я тоже хотел бы там видеть. Как-никак все это требует научного подтверждения. Нельзя допустить, чтобы Бамберг вновь предстал в дурном свете.

Симон понятия не имел, что хотел сказать епископ последним предложением. Он бросил на Самуила вопросительный взгляд, но Ринек уже снова заговорил с доктором:

– Я хотел бы обсудить с вами еще кое-какие детали. Наедине. – Он многозначительно взглянул на Симона. – Уверен, ваш друг сам найдет обратную дорогу.

– Само собой. – Фронвизер низко поклонился и поспешил было прочь, но Самуил его придержал.

– Когда это безумие закончится, рад буду пропустить с тобой стаканчик вина, – прошептал лекарь ему на ухо так, чтобы другие не услышали. – Скажем, завтра после обеда, у меня?

Симон незаметно кивнул и направился к арке. Оглянувшись еще раз, он увидел, как епископ Ринек и Самуил бредут вдоль живых изгородей и что-то живо обсуждают.

Только викарий остался на прежнем месте, провожая Симона недоверчивым взглядом. Словно размышлял, не мог ли и щуплый дерзкий лекарь в действительности оказаться коварным оборотнем.

* * *

Спустя несколько часов, лежа в каком-то жутком месте, Адельхайд Ринсвизер таращилась на слабеющее пламя маленькой свечки. Женщина охрипла от долгого крика, кости и сухожилия болели от кожаных ремней, которыми Адельхайд была пристегнута к скамье. Она могла шевелить лишь правой рукой и время от времени тянулась к глиняному кувшину, что стоял на полу, окунала пальцы в воду и смачивала губы.