📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыБабочка на огне - Елена Аверьянова

Бабочка на огне - Елена Аверьянова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 62
Перейти на страницу:

— А то слишком много в современных сериалах чернухи, порнухи и прочей нечисти, — сказал в назидание кинодеятелям генеральный прокурор.

С ним, естественно, все согласились.

Потом был небольшой, скромный банкет, где Басманов-Маковский, как всегда, остроумно шутил, даже два раза рассмешил Матвея Исаевича до слез. Матвей Исаевич похлопал Василий Сергеевича при всех своих нижестоящих начальниках по плечу, сказал, словно охранную грамоту дал:

— Если что, обращайся прямо ко мне.

Василию Сергеевичу хватило ума вовремя уйти с банкета, в друзья к прокурору не набиваться. Достаточно и того, что есть — держаться на коротком поводке, поблизости от «миски». Это неприятное для Василия Сергеевича сравнение, смеясь, придумал, и довольно давно, Артем. Басманов-Маковский на брата и на правду, грубую на слух, не обиделся. Артем правильно ухватил суть его отношений с властью. А благодаря чему же, как не способности искренне любить, как собака, любую власть, и плодится, и размножается род Басмановых, не потерялся в веках до сих пор?

Матвей Исаевич принял Василия Сергеевича сразу, еще раз выразил соболезнование по поводу убийства брата, уверил, что все силы милиции брошены на раскрытие этого преступления. Дело раскрыто в короткие сроки. Убийца свое получит.

— А я как раз пришел просить, чтоб много парню не давали, — сказал Василий Сергеевич: не таясь от прокурора, прямо в лоб, как искренний человек, которому скрывать нечего. — А еще лучше — отпустили бы его на все четыре стороны.

— Не понял тебя, — по-настоящему удивился, а не притворился бывший следователь, «расколовший» в свое время до основания не одного преступного «авторитета», ушлого взяточника, государственного казнокрада. — У тебя что, какие-то новые сведения о деле появились? Какие-то личные причины? Доказательства невиновности этого парня? Так ты расскажи. Советую ничего не скрывать от следствия.

— Бог с тобой, Матвей Исаевич, — вздохнул режиссер — серьезный, мудрый и смиренный, как монах на Соловках. — Разреши закурить?

Прокурор молча пододвинул к Басманову-Маковскому бронзовую пепельницу в виде крыльев какой-то птицы. Была птица, да нет ее, одни крылья остались, и кому они принадлежали — неизвестно.

Не нравились прокурору круги под глазами Василия Сергеевича, ох, не нравились. И усы по-боевому не торчат. Должно быть, спит режиссер плохо. Отчего бы это?

«Ну, я подожду, подожду, что ты скажешь, — словно говорил весь вид Матвея Исаевича — проницательного, недоверчивого, тоже мудрого. — А потом решу, верить тебе или нет. Если не поверю, уж извини, не товарищ ты мне, Василий Сергеевич».

Для конспирации истинных причин, побудивших его, Василия, так странно просить прокурора о снисхождении не к себе, не к своему родственнику или хорошему знакомому, Василий Сергеевич решил в дальнейшем обращаться к государственному чиновнику на «вы». Говорить медленно, тщательно «обдумывая» заранее подготовленную речь, морщить от непосильной тяжести душевных мук лоб тоже было уместно.

Василий Сергеевич начал.

— Видите ли, Матвей Исаевич, — сказал он, приложив руку к морщинам. — Мой брат был очень известным человеком. Его смерть получила очень широкий резонанс у общественности. Обвиняемый в убийстве парень очень больной и, как бы это сказать, чтобы не резать слух словом «нищий», он — не того социального слоя, к которому принадлежим мы. Я имею в виду себя и Артема Сергеевича, — поспешно добавил режиссер. — Я не хочу, чтобы общественность увидела в этом происшествии некий тайный смысл: бедный поднял руку на, так сказать, богатого. Мнение людей будет не на нашей стороне. Басмановы и так хорошо живут, — скажет народ. Бедный парень и так наказан жизнью, — скажет он же. Надо простить, а не добивать бедного человека, как это хотят сделать Басмановы и судьи. По инерции мышления журналисты воскликнут: «А судьи — кто?» И начнется такая заваруха, такая грязь польется не только на меня, но и на государственных людей. Ведь журналистам мало сказать «А», им обязательно надо закончить алфавит. Я не хочу больше крови. Вот и все, — закончил монолог режиссер и уставился на железные сложенные крылья.

Продолжительную паузу заполнил бой прокурорских часов. Бой они послушали вместе.

— Масштабный вы человек, — сразу же вслед за часами сказал Матвей Исаевич.

И было непонятно, поддался он на «слезы» Басманова-Маковского или нет.

— Подумаю над вашими словами. Пока не смею задерживать.

«А чего это он мне «выкать» стал? — подумал Василий Сергеевич, садясь в машину. — Уж не лишился ли я, старый дурак, дружеского расположения прокурора? Пока не смею задерживать», — передразнил он, господи — просто милиционера.

«О-о-х, родственнички, послал мне вас бог», — надо было бы, честно говоря, вздохнуть Басманову-Маковскому.

Никогда, никогда он этого не скажет, не вздохнет горько, не выдаст на поругание черни ни одного из единокровных своих. Даже если и есть за что.

Вчера вечером работу съемочной группы Злата отменила на неделю.

— Советую всем далеко от домашних телефонов не отъезжать, — предупредила она радостно переглянувшихся «лентяев» — помрежей, техников-осветителей, актеров, уборщицу. — Понадобиться можете в любой момент. Из «отпуска» всем выйти отдохнувшими. Только такие вы мне и нужны для качественной работы.

Съемочную площадку она покинула первой, что было удивительно. «Лентяи» радостно переглянулись еще раз.

Всю ночь с неба медленно падал дождь. Его крупная морось, в свете большого белого фонаря над крышей дома, была похожа на снежинки. Представлялось, что зима не за горами.

Злата задумалась. Почему это в детстве жизнь, кажется нам, двигается медленно, как по ровной дороге телега, которую везет добрая кляча. Ты ребенком лежишь на телеге с сеном, смотришь в небо, а мимо пролетают быстрые автомобили: в них взрослые люди торопятся дожить свое. Небо голубое, пустое, ленивое и равнодушное — оно просто дает Злате рассмотреть себя. Оно сонное и, наверное, мягкое на ощупь — глядя на небо, маленькой доброй девочке хочется дремать.

«Так всю жизнь проспишь», — чирикнет редкая, копеечная птичка, похожая на «стреляного» воробья, легкомысленного стрижа, хлопотунью-ласточку, и тут же испуганно спрячется. Зачем потревожена вечность?

Небо похоже сначала на лето — своей бесконечностью, потом — на осень — серое одеяло, колючее от шерсти. Зимой оно, по сравнению с пушистым снегом, краснощекой зимой на санках и коньках, некрасивое — оттого, что на него никто не смотрит. Весна — тоже долгая, все путается в холодных облаках, на землю сойти боится. Лето. Цикл завершен.

Как-то случилось само по себе, что Злата повзрослела. Она поняла это по тому, что картинки времен года стали меняться, передвигаться перед ее глазами быстро. Может, виной была машина, на которой Злата неслась вперед в ею выбранном направлении?

Вот и случившийся два дня назад дождь похож на снег. Крикнуть в небо не успеешь, как закончится лето, а за ним — и осень. Придет зима, и Златин фильм посмотрит страна. И уж конечно, дело, ради которого она «заморозила» съемки, даже не вспомнится ей. Никогда.

1 ... 21 22 23 24 25 26 27 28 29 ... 62
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?