Двенадцать - Ник Макдонелл

— А в девять пятнадцать нельзя?

Другая девушка из-за стойки отрицательно покачала головой. Женщина заметила это и бросила на нее свирепый взгляд.

В процедурном кабинете работала китаянка. Серебряным инструментом она давила угри на лице Белого Майка, а он смотрел ей в глаза, а еще на свое отражение в зеркале-увеличителе, которое было надето у нее на голове, как фонарь у шахтера. «Вот такая у нее работа — давить прыщи», — отметил про себя Белый Майк.

Белый Майк думал о разных профессиях и о том, какого цвета у него глаза. Он видел свое отражение. Глаза у него голубые. Не как пламя, не как лед или небеса или как море. Просто голубые. И это Белого Майка раздражало. Он стал думать о том, чем занимается его отец: предоставляет людям место, где можно поесть. А эта женщина давит прыщи. Его мать, направившая его сюда, чтобы эта женщина сделала ему чистку лица, раньше преподавала антропологию, науку о человеке. Белый Майк, конечно, думал и о том, кем станет он сам. Может быть, ему тоже придется давить кому-то прыщи, чтобы заработать себе на хлеб.

Джессика с матерью пришли на ланч в бистро на Мэдисон-авеню. Здесь подают печенье, паштеты, чай, фруктовое мороженое. Джессика не совсем понимает, зачем мать пригласила ее на ланч. У них это не принято. Их не назовешь лучшими подругами. Они заказывают салатики, диетическую колу, одну порцию лингини с соусом из моллюсков и одну порцию запеченного морского черта.

— Как у тебя дела, Джессика?

— Отлично, — она нервно смеется. Как-то это странно, — все по-прежнему.

— Я получила твой табель успеваемости.

Джессика ничего не отвечает. За последнюю четверть она совсем скатилась. И она знает, почему: она не занималась. У нее были дела.

— Да, а что?

— Джессика, я понимаю, что ты очень стараешься, но скоро тебе поступать в колледж, и я подумала, что мы, наверно, могли бы…. пересмотреть какие-то вещи.

— Что ты имеешь в виду. Найти нового преподавателя?

— Вообще-то нет. Я тут задумалась, не случилось ли чего? Возможно, тебя что-то тревожит?

— Нет.

— Мне кажется, что если тебя что-то беспокоит, ты могла бы пойти к одному знакомому доктору.

— К психоаналитику?

— Да. Знаешь, я тоже хожу к такому врачу. Как и многие другие.

— Много девочек из нашей школы тоже так делают.

— Нуда, видишь. Вот я и подумала, что тебе, наверное, нужно поговорить с человеком, с которым у тебя нет близких отношений. Это помогло бы тебе исправить отметки. Ты ведь знаешь, как папа хочет, чтобы ты поступила хотя бы в Уэслианский.

— Какая разница, мама. Мне не нужен психоаналитик.

— Ты почувствуешь себя лучше. Мне это всегда помогает. Иногда трудно разобраться в том, что происходит.

— Не знаю, что мне сказать.

— Что ты, вы найдете, о чем поговорить. Посмотри на свои оценки. С тобой явно что-то не так.

— Ну ладно. Я схожу. Только скажи когда.

— Ты сама будешь довольна, что согласилась.

В школе у Джессики есть знакомые девчонки, которые рассказывают, как они пытаются трахать мозги своему психоаналитик Или просто трахнуть психоаналитика. Как они им врут и выдумывают всякую всячину о своей жизни. Одна девочка, которая учится совершенно ужасно, рассказывает доктору, что могла бы заниматься блестяще, но злится на глупых учителей, которые даже не пытаются дать сложные и интересные задания. Она уверяет, что в школе для нее все слишком просто. Страхолюдина, у которой в жизни не было парня, жалуется на проблемы в отношениях с мальчиками. Джессика начинает думать, о чем она будет говорить. Ну, точно не о «двенадцати».

— Чё за товар, Майк? — спрашивает Тимми, когда они появляются на углу Сорок пятой улицы и Пятой авеню, где назначил встречу Белый Майк.

— Не надо со мной говорить с этим дерьмовым акцентом. — Они идут дальше. — Пятьдесят?

— Да, пятдэсят, — говорит Тимми.

— Пятдэсят, — говорит Марк Ротко, кудахтая от смеха. Белый Майк просто смотрит на него. Марк Ротко начинает нервничать, отворачивается и подталкивает локтем Тимми, который достает из кармана помятую пятидесятидолларовую купюру и сует ее Белому Майку. А тот отдает Тимми пластиковую коробочку из-под фотопленки, наполненную травой, разворачивается и направляется в центр.

Марк Ротко внезапно чувствует себя таким счастливым, что начинает тихо напевать, вышагивая походкой сутенера.

Белый Майк уже шагает прочь, но Тимми окликает его:

— Эй, Майк, подожди, у меня для тебя есть клиент.

Белый Майк, не оборачиваясь, дожидается, когда они подойдут.

— Мы с ним учились в одной школе. Его зовут Эндрю. Он позвонил мне и попросил подсказать насчет дилера. Он знал, что у меня есть нужные знакомства. Можно ему будет у тебя купить товар?

— Если он окажется каким-нибудь раздолбаем, отвечать будешь ты, Тимми.

— Нет проблем. Он тебе, наверно, пришлет сегодня сообщение. Вот его номер. — Тимми дает Белому Майку корешок от билета на бродвейское шоу, который прихватил возле телефона своей матери.

— Ну что, мир, Белый Майк? — говорит Тимми.

— Ладно. — И Белый Майк уходит.

Тимми и Марк Ротко направляются к Тимми, чтобы выйти на крышу и выкурить славный косячок.

В ту осень, когда Белый Майк не пошел в колледж, в Центральном парке собиралась компания скейтбордистов, которые катались вокруг маленького амфитеатра, защищенного полукуполом, недалеко от Семьдесят второй улицы. Ребята курили и выполняй трюки. Вокруг них играли в шахматы старики, а люди спортивные катались на роликах или бегали трусцой. Еще там выгуливали собак. В первый раз Белый Майк увидел скейтбордистов случайно, а потом стал приходить снова и снова. Сидя на скамейке, он поджидал сообщения и наблюдал за скейтбордистами. Это было приятно. Погода была хорошая.

Скейтбордисты ставили свои доски одну на другую, и кто-нибудь из них пробовал сделать сложный трюк. Некоторые ребята катались очень неплохо и могли перепрыгнуть через три доски. С важным видом Самый высокий парень, один из тех, кто катался лучше всех.

всегда ездил с сигаретой в руке, и иногда, скользя мимо, он делал длинную элегантную затяжку, и позади него плыло облачко дыма. Он даже трюки выполнял, не выпуская сигареты, а когда приземлялся после прыжка, затягивался снова. Носил он широкие штаны с болтающимся задом, кеды для скейта, зеркальные солнечные очки с широкими дужками фирмы «Оакли» и бейсболку «Янкиз» козырьком назад. Он никогда не падал. Белый Майк впервые увидел его, когда тот перепрыгивал через четыре доски, разведя в стороны свои длинные руки, как хищная птица, а в одной руке дымилась сигарета Преодолев препятствие, он легко и ловко приземлился. Белого Майка это поразило.