Моя строгая Госпожа - Эрик Романидис

Галатея, спеша переменить тему, принялась выспрашивать у подруги про грядущий вечер. От этих расспросов глаза Ангелики немедля взволнованно заблестели, а налитая грудь начала возбужденно вздыматься под спортивным топиком.

– У нас снова будет встреча сегодня ночью… – выпалила наконец она и спрятала взгляд синих глаз. Галатея усмехнулась в ответ и вопросительно изогнула бровь.

– Но?..

– То, что происходит со мной, пугает меня, я чувствую словно меня несет ураганом, и это прекрасно и страшно одновременно, и я боюсь, Я НЕ ХОЧУ ИДТИ!

Ангелика замерла с приоткрытым ртом, до сих пор не в силах поверить в свои собственные слова. Галатея по-прежнему сидела в позе лотоса и смотрела на нее с понимающей улыбкой. Высокая царица, протянув руку, со всей нежностью погладила белокурую подругу по мраморной щеке, несмотря на постоянно палящее солнце, не тронутой даже признаком загара, и промурлыкала в ответ мягким успокаивающим тоном:

– Ты пойдешь и ничего не будешь бояться. У этого острова есть свои правила, и даже мы не можем их нарушать.

Обе царицы подняли взгляд на остроконечный каменный пик. Утро уже окончательно пришло на Стили. Остров, расцвеченный солнцем и оживленный неумолкающим птичьим пением, готовился принять на себя приближающийся полуденный зной. На мгновение им обеим показалось, что у подножия пика короткой вспышкой блеснул металл.

Там, наверху, у самого подножия скалы, встречал рассвет еще один обитатель острова. Утренние лучи солнца освещали его мускулистую спину, покрытую каплями пота, они ослепительным блеском отражались от двух стальных клинков, которые он держал в руках. Шаг, еще шаг, удар, разворот, удар. Железо с веселым свистом распарывало еще прохладный утренний воздух, а мужчина все продолжал свою тренировку, больше напоминающую отчаянный ритуальный танец на маленькой скалистой площадке, поросшей колючим кустарником.

Как и его давние предки, Стилетто упражнялся во владении мечом совершенно обнаженным, и было видно, как бугрятся его мышцы под бронзовой кожей, как изгибаются в причудливом танце татуировки на его груди и спине. Шаг, разворот, удар, еще разворот.

Короткие греческие мечи-ксифосы, наследие предков, две серебряные молнии, стали продолжением его рук. Они рубят и колят невидимого противника, оплетая бойца сверкающей стальной паутиной. Словно в трансе повинуясь этой безумной пляске, он безошибочно ступает по самому краю над пропастью, не чувствуя, как шипы кустарника впиваются в его босые ступни, как острые камни обдирают кожу, как кровь из случайных порезов течет по его телу, смешиваясь с потом, пылью и песком. Удар, еще удар, обманный выпад, разворот.

Слезы текут по его лицу, застилая пеленой единственный глаз, но он не замечает их, зрение больше ему не нужно. Теперь он видит своего врага самим сердцем. Его ноги исполняют отчаянный танец на краю скалы, его руки кромсают и режут пустоту, его губы непрерывно шепчут, словно заклинание: «Я до тебя доберусь, доберусь…»

Ночь рухнула на Стили, как обессиленная любовница. Только что был малиновый, отливающий золотом закат, в лучах которого нежились теплые волны моря и серые камни острова, а вот уже кругом наступила непроглядная тьма. Даже фонари, возвышающиеся вдоль дорожек, не особо помогали делу. Казалось, они освещают только маленький пятачок размером не больше метра, а все, что находится за его границами, это только непроглядная тьма.

Но эта темнота для Стилетто дышала не опасностью, а предвкушением. Обещанием чего-то неведомого, непредсказуемого и в то же время долгожданного. Сегодняшняя ночь должна была еще на шаг приблизить его к заветной цели, к тому, ради чего он приехал на Остров Пяти Цариц.

Он вернулся в свой небольшой номер в «Посейдонии», когда только начало темнеть. Сходил в душ, чтобы смыть кровь, сочащуюся из многочисленных царапин, переоделся в рубашку и легкие брюки, заказал ужин. Обычные повседневные действия успокоили его мятущийся дух, дали возможность обрести внутреннее равновесие, собраться с мыслями. Сегодня ночью одна из Цариц снова позовет его, в этом нет сомнений. Он видел их глаза, видел голод и страсть, наполняющие этих женщин. Они слишком пресыщенные, привыкшие к повиновению, погрязшие в скуке и рутине. Стилетто им нужен.

Царицы чувствуют, что с ним что-то не так, он загадочен, опасен, привлекателен, как требующий ласки тигр. Он тот, кто способен изменить привычный ход вещей, наполнить дни и ночи новизной и страстью, которая давно из них ушла. Нет, женщины неспособны ему сопротивляться. Стилетто всегда знал, что им нужно. Только одна когда-то не поддалась, стала камнем преткновения, который разбил всю его жизнь на мелкие осколки. Но это уже не важно, это прошлое. Сегодня он хозяин положения, способный ответить ударом на удар, болью на боль, наслаждением на наслаждение. Теперь никому не сломить Стилетто, потому что сила разбивать, крушить и повелевать принадлежит ему.

Пусть эти пять пресыщенных самок думают, что он подчиняется и превращается в их нижнего, становится смиренным рабом. А на самом деле это они будут от него зависеть. Яркие впечатления вызывают привыкание сильнее наркотиков. Царицам будет хотеться еще и еще этого странного татуированного грека, и уже ему останется решать, что им отвечать на подобное желание. Не исключено, что единству пяти повелительниц Стили скоро придет конец, а мы подумаем, какую пользу можно из этого извлечь.

Планы на будущее и просчет возможных вариантов заняли все мысли Стилетто. Он даже не заметил, как съел ужин, а за окном наступила непроглядная тьма. Из задумчивости его вывел неулыбчивый официант, который пришел за посудой – только тогда Стилетто осознал, что сидит над пустыми тарелками в абсолютной темноте. Хмыкнув про себя, он включил в номере свет, дал официанту на чай и подошел к окну.

Море плескалось далеко внизу, и волны выгибались крутыми маслянистыми боками. Вокруг было черным-черно – не видно ни скал, ни деревьев, ни зданий, только тусклый блеск воды, который рождал внутри странную тревогу: создавалось ощущение, что за этой едва колышущейся пеленой ничего нет. Она простирается до горизонта и уходит за него, не оставляя места для остального мира. Есть только каменистый остров с горсткой людей, безграничное море и больше ничего. Пустота, мрак, холод. И хотя Стилетто никогда не боялся темноты, по его спине пробежали мурашки. А имеет ли смысл все то, что он делает, к чему стремится? Ведь после того, как цель будет достигнута, в душе может остаться то же самое – мрак и пустота.

Глупости! Мужчина тряхнул головой и отвернулся от окна. Справедливость не может быть ничем. Он заслужил ее! И пусть даже потом не останется ничего, Стилетто приехал на остров Пяти Цариц, чтобы получить то, что принадлежит ему по праву. И он получит это любой ценой.

Крепко сжатые зубы грека громко скрипнули, и в тот же миг раздался стук в дверь. Стилетто вздрогнул, глубоко вздохнул, чтобы успокоить сердцебиение, и пошел через номер. Ну? Что я говорил? Царицы не устоят и пришлют за ним. План работает!

В коридоре стоял раб, с головы до ног затянутый в черную кожу. В его маске было два отверстия для глаз, а там, где должен был находиться рот, протянулся замок без собачки – видимо, открывать его никто и не собирался. Нижний поклонился, скрипнув комбинезоном, и протянул сложенный в несколько раз листок.