Фледлунд - Соня Фрейм

–Пойдем. Не надо со мной сейчас ругаться,– сказала Сара, обдавая кислым дыханием.

Дагмар шумно дышала. Они стояли так близко, что даже в слабом свете фонарей можно было разглядеть каждый лопнувший капилляр на лице матери.

–Куда пойдем?– обмершим голосом спросила Дагмар.

Фледлунд в очередной раз ее подставил, устроив эту встречу в безлюдном жилом районе, где после семи никто и носа на улицу не казал.

–Это рядом. Не бойся меня… Идем…– снова заулыбалась Сара.– Дочери ведь лучше с матерью. Отцы такие неблагодарные! Им до детей дела нет.

Она повела ее обратно по проулку, даже не пряча нож. Все равно тут никому не было до них дела. Дагмар шла на ватных ногах, не понимая, что предпринять. Что, если ее пырнут, когда она крикнет о помощи? И почему она считала, что Сара безвредная? В этот раз не было ни охранников, ни Эрика, которые спасли бы ее от этой чокнутой. На глаза уже успели навернуться слезы, но так и не скатились, замерев в уголках.

«Думай, балда, думай…» – повторяла она про себя.

Они все же на относительно широкой улице. До площади рукой подать. Надо поймать момент и дернуть, и черт с ним, с этим рюкзаком. Чем дальше они шли, тем меньше было шансов убежать.

Где-то хлопнула дверь. Сара невольно повернула голову, а Дагмар, воспользовавшись ее замешательством, с силой выдернула руку и помчалась со всех ног прочь. Впереди уже виднелся поворот на главную улицу, и она почти его достигла, но мать ухватила ее за капюшон и потянула назад.

–На помощь!– заорала Дагмар во всю глотку.

Сара попыталась перехватить ее локтем, и нож все же царапнул по щеке.

–Эй!– вдруг раздалось из-за поворота.

Откуда-то взялся клоун с большой надувной дубиной. Даже в своем ужасном положении Дагмар чуть не взвыла от возмущения. В ее жизни между страшным сном и балаганом разницы не было.

Но клоун оказался не промах. Он живо перетянул Дагмар на свою сторону, и узловатые пальцы Сары рефлекторно сжали воздух. В полумраке это выглядело жутко.

–Тут полицейский участок недалеко!– предупредил клоун, зачем-то вытягивая свою радужную дубину.

Сара испустила бессильный крик, бросила нож и нырнула в проулок. С двумя она бы не справилась. Дагмар же мертвой хваткой вцепилась в спасителя, а тот все еще опасливо потрясал своим нелепым оружием. Внезапно от осознания происходящего ее пробил настоящий истерический смех.

–Ты как… вообще?

–Никак! Никак я!

Дагмар упала на бордюр, пытаясь унять дурацкий смех. Дошло, что по щеке стекает капля крови.

–Классная дубинка,– пробормотала она.

Клоун смотрел на нее с легким беспокойством. Из-за толстого слоя грима не удавалось разобрать его черт. Но, судя по голосу, он был не намного ее старше.

Присев рядом, видимо тоже пребывая в ошеломлении, клоун чертыхнулся:

–Блин, половину флаеров растерял.

Вокруг действительно валялись листовки. «Две пиццы по цене одной!» – гласила надпись. Некстати пошел дождь, и собирать их уже не было смысла. Парень стянул с себя красный парик, открывая курчавые крашеные волосы.

–Пошли, что ли, в полицию. Все равно меня уволят, как увидят это,– кивнул он на засыпанную флаерами улицу.

–От полиции толку нет,– дрожащим голосом сказала Дагмар.– Забей.

Она все еще пребывала в не совсем вменяемом состоянии. Глаза смотрели в одну точку, но ничего не видели. Клоун заметил ее порез и всерьез обеспокоился.

–Ну так позвони хотя бы родителям!

Девочка открыла рот и поняла, что у нее сел голос. То ли от крика, то ли от нервов. Она могла только хлопать глазами и шумно дышать. Спаситель, кажется, все понял. Он достал свой телефон и со вздохом спросил:

–Кому звонить?

Дагмар на автомате отбила номер Эрика, но брат не брал трубку. Тогда против воли она дала номер отца и погрузилась в оцепенение. Как сквозь толщу воды доносились обрывки разговора.

–Девушка тут сидит… Не может сейчас говорить… За ней гналась какая-то бездомная… Ага… Леканом меня зовут. Не хочет она в полицию.

«Какая тупая идея дать номер папы,– отстраненно подумала она.– Он же в жизни за мной не приедет».

Парень по имени Лекан между делом накинул на нее куртку с логотипом закусочной, а сам еще что-то объяснял по телефону. Дагмар показалось, что ее тело вросло в бордюр и прошла целая вечность. Она плохо фиксировала происходящее, но вдруг в глаза ударил свет фар. К ним приближался черный автомобиль, за рулем сидел сам Хенрик Фергюсон.

Лекан непроизвольно выдохнул и брякнул:

–Ну слава богу. Я его будто уговаривал.

Его слова нисколько ее не удивили. Тем временем хлопнули двери машины, и отец быстро пошел к ней, а за ним вился его коллега доктор Рудяк. Раз они появились вдвоем, то явно ехали по каким-то рабочим делам.

Фергюсон-старший коротко оглядел Дагмар и скупо пожал руку спасителю.

–Прошу прощения за беспокойство. Лекан… Интересное имя.

–Э-э-э… спасибо.

–Ну и городок, в тихом омуте черти водятся,– задорно подмигнул Рудяк, сердобольно похлопывая Дагмар по плечу.

–Возьмите вот…

–Да не надо денег!– возмутился парень.– Я же просто помог!

–Ну надо же как-то вас отблагодарить.

Парень замешкался, сумма все же была солидная, а клоуном-промоутером от хорошей жизни не становятся.

–Нечего тут торчать, идем-идем!– суетился Рудяк, буквально запихивая Дагмар в салон машины.

Отец, по всей видимости, все же всучил Лекану свое «спасибо» и тоже уселся в автомобиль.

–Мы едем в офис. Эрик заберет тебя оттуда,– бросил он через плечо.

Дагмар только и успела увидеть, как клоун исчезает за поворотом, и до нее дошло, что она его даже не поблагодарила. На это просто не нашлось сил. Рудяк тем временем выудил портативную аптечку и обработал ей порез.

–Она тебя поранила?– только заметил отец.

–Нет, это макияж!– огрызнулась Дагмар сиплым голосом, даже не желая с ним говорить.

Рудяк приклеил пластырь и громогласно заявил:

–Жить будет! До свадьбы десять раз заживет.

Говорят, он был главным мозгом в лабораториях «ФЕМА», и отец с ним практически не расставался. Ехать под вечер в офис было для них обычным делом. Для Дагмар Рудяк стал кем-то вроде надоедливого дядюшки и сыпал по поводу и без прибаутками. Как гениального ученого она его не воспринимала. Он и выглядел чуть комично: был не просто высоким, но еще и имел чуть удлиненные конечности, и при движении каждая часть тела будто выстреливала из тощего тела, а усатая голова беспрестанно крутилась и сюсюкала. Непонятно, почему его звали доктором, Рудяк никого не лечил.